6 августа 2039 года.
Четыре
Предвыборные кампании обычно освещают специально отобранные «прикормленные» журналисты, которые следуют за кандидатом с самого начала и до конца (а конец, несмотря на радужные перспективы, бывает и несчастливый). Тут ничего не поменялось и после Пробуждения: претенденты на президентский пост заявляют о своих намерениях и в сопровождении целой стаи газетных, радио- и телерепортеров отправляются колесить по стране.
Нынче лидирующим кандидатом считался сенатор из Висконсина Питер Райман (в этом самом Висконсине он родился и вырос), и во многом из-за него все пошло не по обычному сценарию. Райман, в отличие от остальных претендентов на пост главы государства, летом 2014 года был еще подростком. Он хорошо помнил предательство СМИ, помнил, как люди гибли на улицах, поверив ведущим теленовостей. Еще в самом начале гонки сенатор специально объявил: в его предвыборный штаб пригласят не только обычных журналистов, но и группу блогеров, которые будут освещать все: начиная с первичных выборов внутри партии и заканчивая выборами основными (если, конечно, ему удастся так далеко продвинуться).
Смелый шаг. И огромный скачок для интернет-новостей. Возможно, блогеры теперь и получают журналистские лицензии, оплачивают страховку, следуют необходимым предписаниям, но некоторые службы при виде нас до сих пор презрительно морщат нос, и зачастую нам трудно раздобыть информацию у «нормальных» новостных агентств. Участие в предвыборной кампании — настоящий прорыв. Райман приглашал всего троих блогеров. Разумеется, подразумевался строгий отбор: чтобы попасть в первый тур конкурса, нужна была лицензия класса А-15 (без нее заявление не стали бы даже рассматривать).
Большинство наших знакомых участвовали — по одному или в группах, и мы тоже страшно хотели получить эту работу. Еще бы, гарантированный пропуск в Высшую лигу. Баффи много лет обходилась лицензией В-20: сочинителям не обязательно бывать на выездах, делать репортажи о политике или карантинных зонах. Так что она не хотела платить дополнительные взносы и проходить проверки. Мы с Шоном в мгновение ока заставили ее сдать экзамены на класс А, девушка даже ничего понять не успела — только ошарашенно смотрела, как ей вручают новенькую лицензию. В тот же день мы послали свою заявку.
Шон верил в успех. А я нет. Теперь, все еще не отрывая глаз от монитора, брат ехидно спросил:
— Джордж?
— Да?
— Ты должна мне двадцатку.
— Да.
Я вскочила со стула и бросилась ему на шею. Шон закружил меня по комнате и радостно закричал:
— Получилось!
— Получилось! — вторила я.
Так мы и вопили хором, пока на стене не крякнул интерком:
— Чего вы там расшумелись? — поинтересовался отец.
— Получилось! — снова закричали мы в один голос.
— Что получилось?
— Мы получили ту самую работу! — Брат опустил меня на пол и, по-идиотски улыбаясь, повернулся к интеркому, словно папа мог его сейчас видеть. — Самую что ни на есть крутейшую работу!
— Предвыборная кампания. — Я ухмылялась так же глупо. — Нас выбрали для участия в президентской кампании.
Интерком надолго замолк, а потом отец скомандовал:
— Детишки, бегом одеваться. Я пошел за мамой. Мы едем в ресторан.
— Но ужин…
— Ужин положим в холодильник. Если уж вы отправляетесь охотиться на политиков по всей Америке, мы просто обязаны это отпраздновать. Позвоните Баффи, она наверняка захочет присоединиться. И еще. Это приказ.
— Да, сэр. — Шон отсалютовал интеркому.
Тот со щелчком отключился, а брат повернулся ко мне и протянул правую руку:
— Выкладывай денежки.
— Иди-ка отсюда. — Я указала на дверь. — Ты мне не нужен: я собираюсь устроить стриптиз.
— Ну наконец-то, как на взрослых сайтах! Хочешь, веб-камеры включу? Можно устроить трансляцию на главной странице за какие-то… — Я схватила свой карманный диктофон и запустила Шону в голову. Он увернулся, все еще ухмыляясь. — Пять минут. Ладно, пошел переодеваться. А ты звони Баффи.
— Иди уже. — Но у меня самой улыбка не сходила с лица.
Стоя на пороге между нашими комнатами, Шон выкрикнул:
— Надень юбку, и я спишу все твои долги.
И быстренько захлопнул дверь, пока я искала, чем бы еще в него кинуть.
Покачав головой, я отправилась исследовать шкаф, а по дороге громко объявила:
— Телефон, наберите Баффи Месонье, домашний номер. Звоните, пока не ответит.
Баффи часто ставит телефон на виброзвонок и не снимает трубку. Потом говорит: «Я общалась с музой». Под этой красивой формулировкой подразумевается «болталась по Интернету, написала какое-нибудь супермрачное стихотворение или рассказ, вывесила его и получила в результате за проданные футболки и переходы по рекламным ссылкам денег в три раза больше, чем я». Я не то чтобы завидую. Правда приносит людям свободу, но много на ней не заработаешь, и я это знала, когда выбирала профессию.
Игры с мертвецами чуть прибыльнее. Но Шон (во всяком случае, пока) не может обеспечить нас обоих, а от родителей не хочет съезжать без меня. Мы всю жизнь провели вместе, рассчитывая в основном друг на друга. В далеком прошлом, еще до Пробуждения, нам бы поставили диагноз «созависимость» и насмерть замучили бы психотерапией: конечно, приемные брат и сестра зациклились друг на дружке.
К счастью (или к несчастью — думайте как хотите), в нашем мире дела обстояли иначе. Здесь и сейчас держаться поближе к близким — самый надежный способ остаться в живых. Шон не съедет от родителей без меня, и, куда бы мы ни отправились, мы будем вместе.
Телефон все звонил, а я в это время успела откопать в шкафу темно-серую твидовую юбку — мало того, что нужного размера, так еще и приличного вида. Теперь бы раздобыть подходящий верх. Наконец Баффи соизволила снять трубку и мрачно проворчала:
— Я писала, между прочим.
— А ты всегда пишешь, или читаешь, или копаешься в железе, или мастурбируешь. Ты хоть одета?
— На данный момент — да, — озадаченно отозвалась девушка. — Джорджия, это ты?
— Ну не Шон же. — Я застегнула пуговицы на белой рубашке и заправила ее в юбку. — Мы тебя подхватим через пятнадцать минут. Мы — это я, Шон и родичи. Тащат всю честную компанию ужинать. На самом деле пытаются примазаться к нашей славе и приподнять себе рейтинг, но на данный момент мне плевать.
Баффи все схватывает на лету, хоть иногда по виду и не скажешь.
— Получилось? — спросила она запинающимся от волнения голосом.
— Получилось.
Оглушительный восторженный вопль заставил меня вздрогнуть, хотя телефонная система автоматически убавила звук. Улыбаясь, я вытащила из ящика мятый черный пиджак и взяла из стопки на комоде новую пару солнечных очков.
