благими намерениями выложена дорога в ад. Политические расклады могут поменяться просто кардинально.
Пользуясь послезнанием, я могу уничтожить откровенных врагов России и идеологов террористического движения, которое позже перерастёт в революционное. С другой стороны, мою страну в ближайшие шестьдесят ждут такие колоссальные жертвы, что стоит попробовать. Тем более, что во многом будут виновны последователи и ученики нынешних агитаторов. Поэтому в сторону рефлексии, и действуем по плану.
Удивляла же меня поразительная беспечность вкупе с наивностью европейских правоохранительных и таможенных служб. Наши с Пырхом левые паспорта толком никто не проверял. Но самое удивительное, что люди Нобеля умудрились доставить вовремя жутко опасный груз, и сделали это вполне официально.
* * *
— Но я не ожидал, что мэрия так быстро отреагирует на мой запрос. К тому же, у нас скоро должно состояться большое собрание, аренда оплачена на несколько дней, и мы не можем его отменить. Странно, что чиновники из департамента строительства этого не понимают, — мистер Норманн Томпсон, директор Сент-Мартин-Холла, никак не мог успокоиться.
— Не переживайте, мы проведём большую часть работ ночью и никого не потревожим. Нас в первую очередь интересует фундамент, а не стены или отделка. Надо только найти место, куда можно перевезти оборудование и стройматериалы. Так как я даже без проведения измерений вижу, что основание здания нуждается в укреплении. Всё-таки постройке уже пятнадцать лет, и давно пора было провести его проверку, — вру, не краснея, глядя в блёклые глаза собеседника.
К чему я заводил речь о стране и мире непуганых идиотов? Речь снова о поразительной беспечности, если сравнивать с моим временем. Сначала я хотел просто достать бланки лондонской мэрии и сделать поддельное разрешение на проведение осмотра. Затем вспомнил, что голова человеку дана не для того, чтобы в неё есть, а коррупция не чужда и этой реальности. Вот я и вышел на главу департамента строительства славного града Лондона. Должность называлась немного иначе, но мне так проще. Оказывается, у мистера Фостера есть фонды, которые могут быть выделены для организации, взявшейся провести оценку и ремонт ряда строений. В общем, мы быстро договорились, так как речь пока шла об изучении будущего объёма работ. Я получил бумагу на левую контору о том, что уполномочен проводить изыскания. Чиновник оказался обладателем неплохой суммы, и с оптимизмом смотрел в будущее.
— Странный у вас акцент, мистер Ладен, — опять закапризничал директор, — Да и фамилия совершенно неанглийская. Вы, случайно, не ирландец?
— Я американец в третьем поколении! — отвечаю пафосно, распрямив грудь и смахнув чёлку парика со лба, — Мои предки — ирландцы, но они юнионисты из Белфаста и добрые протестанты. Для тех краёв вполне нормальная фамилия, но, может, по прибытии в Америку, чиновники немного ошиблись в написании. А полностью моё имя звучит, как Бенджамин Маквей Майнхоф Ладен. Моя мама Ульрика зовёт меня просто — Бен. Американцы предпочитают упрощать имена, так как у нас нет ваших сословных ограничений. Мой акцент вроде особо не выделяется. В Лондоне я слышал разговоры некоторых людей и с трудом догадался, что это английский. В любом случае, всё это не мешает мне быть дипломированным инженером! Может, мы закончим с моей родословной и перейдём к делу? Как говорят в Америке: время — деньги.
Томпсон ещё раз окинул меня подозрительным взглядом, задержавшись на нестандартной шляпе, которую я вертел в руках. Кстати, очень хорошая задумка, когда люди начинают обращать внимание на второстепенные вещи, типа одежды, роскошных усов или парика. Думаю, через пару дней Норманн не сможет толком описать лицо наглого американца, но запомнит его стетсоновскую шляпу и огненно-рыжие волосы.
— Хорошо, что от меня нужно? — наконец произнёс собеседник.
Я, внутренне возликовав, с трудом удержав маску делового человека. На самом деле, переговоры дались мне чудовищным напряжением нервов и сил. Ведь всё висело на волоске и могло провалиться в любой момент. Вторую попытку мне бы уже не предоставили. Поэтому я долго выбирал между мирным и силовым проникновением в здание. А сейчас можно спокойно осмотреться и сделать всё как надо.
— Пока Холл пустует, я быстро проведу необходимые изыскания. Далее, работы будут приостановлены на время проведения собрания. Мы только привезём своё оборудование, но сделаем это вечером, дабы никого не побеспокоить. И примите, пожалуйста, маленький подарок, — сую удивлённому директору коробку сигарами, — Вижу, что вы тоже курильщик. Надеюсь, вам понравится кубинский табак. У нас он считается лучшим. А из-за войны достать его всё сложнее.
В результате мы расстались с Томпсоном если не друзьями, то хорошими приятелями. Он обещал предупредить сторожа, чтобы мы могли заезжать на территорию Холла в любое время. Ну просто золото, а не человек!
* * *
— Зачем всё это? Не по-божески вы хотите поступить, пан Юзеф. Ведь пострадают десятки, если не сотни, невинных людей, — вдруг огорошил меня вопросом Янка.
Мы как раз пообедали и решили прогуляться перед окончательным этапом акции. Часть нитроглицерина уже была в здании. Осталось завезти вторую партию, и начать работу со взрывателями. Дополнительно мы завезли ещё одно вещество, чтобы было совсем надёжно. Вот полешук и задумался о последствиях, когда прикинул силу взрыва. Вообще, он прагматик, и излишним человеколюбием не страдает. Но и не маньяк, которому доставляет удовольствие процесс лишения человека жизни. Это даже радует, так как я предпочитаю иметь дело с адекватными людьми.
Тут ещё мы с немцем занялись его кругозором. Грамоте он был обучен и обладал острым умом, хотя знаний Янке не хватало. С учётом того, что я читаю достаточно много работ современных мыслителей, то и Янка волей-неволей погружался в тему. По крайней мере, вопросы полешук задавал грамотные и пытался разобраться в материале.
— Среди людей, который через два дня соберутся в Сент-Мартин-Холле, нет простых рабочих, вкалывающих по двенадцать часов на заводах, верфях или шахтах. От имени трудового народа, будут говорить теоретики, идеалисты и философы, представляющие дворянство или высший слой мещан. У рабочего человека или крестьянина нет времени заседать на собраниях. И, тем более, ему неоткуда взять такие огромные деньги, чтобы арендовать здание в центре Лондона.
— Но не убивать же их за это?
— Расскажу тебе историю про двух организаторов этого шапито. Один из них — сын богатого помещика, из очень знатного рода. Задолго до отмены крепости, он ругал царя и русские порядки. При этом, получив огромное состояние после смерти родителя, наш герой покинул Россию и стал её открытым врагом. Но продолжал жить на деньги, получаемые с поместья. Наш герой не освободил крестьян и не раздал им землю. Зато всегда утверждал,
