не видел на её лице такого облегчения! — Я-то уж было подумала, что мне и правда придётся выходить за этого Константина! Да он же странный! Даром, что в очереди на трон только второй.
Теперь лысый выразил своё неодобрение в ответ на слова Марии. Он крепко сжал руль и укоризненно произнёс:
— Княжна.
— Ну что — княжна? — отозвалась Мария. — Всё равно никто не услышит! Что хочу, тои говорю — ну не хочу я за него выходить, что теперь сделаешь? А Её Величество как помешалась — вообще на других девушек не смотрит. Мол, в молодости с отцом моим дружила, вот и хочет, чтобы я непременно вышла за её сына. И как скажешь ей в лоб, что он мне противен? Всем иногда хочется жить!
Когда речь зашла о том, что её беспокоит, Вяземская стала неожиданно болтливой. Она всё говорила и говорила о том, как её доконала эта тема. Наконец она призналась, почему жених ей нужен непременно через неделю:
— Да я виделась с Её Величеством — заезжали с папой, она имеет привычку приглашать близких на чай. Так вдруг она взяла и объявила, что раз уж с прежним женихом я рассталась, то теперь пришло время её предложения — мол, давно уже ждала, когда это случится. А я возьми и ляпни, что вообще-то новая кандидатура уже есть. Даже папа удивился. Ну а что сделаешь? Вот я думала и думала, а тут ты позвонил. Как не воспользоваться?
— Значит, я был прав, — отозвался я. — Ты придумала всё это с самого начала.
— Да, ну и что? — гордо согласилась Мария. Затем она вдруг потянулась к своей сумке — ярко-красной, перекинутой через плечо, — и вытащила оттуда папку и ручку. — А теперь тебе нужно кое-что подписать. Да ты не бойся, тут всего пара документиков.
Она ведь не таскала их с собой всё это время, верно?
Я вздохнул, прежде чем принять документ и неумело расписаться: вообще-то, на всякий случай я уже практиковался подписываться, как Сабуро, но получалось не совсем так — всё никак не выходило скопировать нужный наклон. Сейчас же всё выглядело неожиданно похоже, будто эту маленькую надпись и в самом деле оставил Сабуро.
И к чему вдруг это маленькое везение?
Вернув бумаги Марии, я мог увидеть, как озарилось её выражение лица. Я и сам чувствовал себя несколько самодовольно: теперь деньги возвращать не придётся — я теперь вообще могу меньше о них волноваться. Да и вообще о чём угодно — вдруг стало так спокойно, будто что-то внутри меня знало, что теперь у меня есть спасательный круг, которым я могу воспользоваться в случае чего.
Да, теперь работать с этим ужасным кланом Кикучи будет куда проще.
— Кстати, тебе придётся поехать со мной в Петербург на следующей неделе. Извини уж, но без физического доказательства того, что у меня есть жених, будет немного сложно.
— А что, документы — не доказательства? — спросил я, уже смирившись с тем, что отказаться всё равно не получится.
— Это не то! Документы не будут стоять рядом со мной на приёме! — воскликнула Мария. — Ну ты и дубина, Сабуро-о…
— Да-да, дубина, — фыркнул я. — Поеду я, куда денусь.
Остаток пути прошёл в праздной болтовне — в основном, Мария жаловалась на этого Константина, называя его совершенно ужасным, противным парнем, возле которого даже минутку побыть не хочется. И даже не потому что он был таким всегда — вероятно, ему просто нравилась Вяземская, поэтому именно с ней он вёл себя хуже всего. В последний раз, когда они виделись, он схватил её за талию и таскал за собой у всех на виду — а отпираться, когда все смотрят, Мария просто не смогла, потому что это было бы неуважением.
И что императрица? Она просто одобрила действия этого парня, потому что он так ухаживает.
Ух. Даже я в свои неловкие молодые годы не был так плох.
Я слушал её жалобы краем уха. Стояли в пробках мы долго: стоило только подумать, что вот теперь-то мы поедем с нормальной скоростью, как машина снова вставала. Казалось, это продолжалось бесконечное количество раз — будто нет конца пробкам, и пешком до Даюя мы добрались бы в несколько раз быстрее.
И всё же, через пару часов мы оказались на шестом кольце. Лысый притормозил, будто мы и без того не ползли, как улитки, и принялся высматривать ритуальный магазин. Как назло, кроме пустой дороги и пары торговых ларьков с едой, тут ничего не оказалось. Пришлось ехать дальше — недостаточно быстро, чтобы что-то упустить, но недостаточно медленно, чтобы окончательно свести с ума пассажиров.
Наконец впереди появилась светлая вывеска с чёрными иероглифами.
— Ритуальные услуги Цю, — прочитала Мария, глядя на магазинчик черед окно. — А вот и то, что нам нужно. Тормози.
Лысому и говорить не надо было. Он припарковался перед маленьким, довольно неприглядным зданием, у входа в которое красовалась стойка с несколькими пышными букетами, парой огромных бумажных кукол, и чем-то ещё — признаться, сложно рассмотреть.
Только заметив, что сразу две чёрные машины встали у его магазина, низенький старик с редкой бородкой и круглыми очками довольно энергично вышел на улицу. Мария вышла из машины, но осталась возле приоткрытой двери.
— Вы хозяин магазина? — спросила она.
Старик глянул на неё с подозрением, прежде чем подойти, притворно шаркая ногами, и медленно кивнуть.
— Да, госпожа. Чем этот старый Цю может вам помочь?
— Я ищу рынок Фухао, — отозвалась Мария. — Как до него добраться?
Старик покачал головой.
— Этот старый Цю не знает, о чём говорит госпожа. В Пекине много рынков: есть с ценами повыше, есть с ценами пониже. Поворачивайте обратно да выбирайте любой.
Закатив глаза, Мария потянулась за кошельком и открыла его, вытаскивая несколько купюр. Она сунула их в руки старика и повторила:
— Как доехать до рынка Фухао?
— Ну что вы, госпожа, я же правда не знаю…
Вяземская добавила ещё немного денег. Старик замолчал, пересчитывая их, и вдруг его лицо расплылось в улыбке.
— А, рынок Фухао! Совсем памяти нет на старости лет! Думаю, я неожиданно вспомнил, госпожа: так позвольте же мне указать вам путь.
— Ну? — нетерпеливо рыкнула девушка. — Ты дашь мне карту, или что?
— Что вы, какая карта? — махнул рукой хозяин ритуального магазина. — Мы же не в прошлом веке. Давайте ваш навигатор, я укажу место.
Чтоб ещё человек, который выглядит лет на сто, говорил про прошлый век? По крайней мере, комплексов по поводу старости у него нет.
Лысый
