крупные корейские предприниматели и промышленники, в какой-то степени компрадоры.
В любой их компании можно отметить значительные вливания иностранных капиталов. Понятно, что у корейских фирм нет такой серьёзной зависимости от иностранцев, как в том же Китае, но тем не менее, работают они с оглядкой на своих инвесторов. Что и было мне продемонстрировано в многочисленных разговорах. Короче, особо в Корее не разгуляешься, всё у них давно распределено и поделено.
Ещё у меня состоялся абсолютно тупой разговор с корейским Императором.
Что он мне ничего умного не сказал, что я ему. Разве, что я заверил его в искренней и долгой дружбе, а также в том, что все свои вопросы на территории Кореи я буду решать согласно с местными законами.
Спасли меня шестнадцать барабанщиц. В белых кителях, с киверами на голове, в ботфортах и мини-юбках они выглядели обалденно. А когда, под барабанные ритмы девушки начали сложные перестроения, у Пхехи разве только слюна на пузо не закапала. К слову сказать, маршировали они тоже по разному, но в основном, как лошади на конкуре, высоко поднимая колени.
Корейскому Императору это шоу так зашло, что он за вечер три раза их представление пересмотрел, изрядно загоняв девушек, и разогнав барабанным боем почти всех гостей из того зала, кроме своей свиты.
Повезло корейцам с правителем, что и говорить…
Глава 45
Если разобраться, в моём Харбинском дворце царит двоевластие.
Нет, со мной и моим семейством всё в порядке — наши слова и пожелания ловят на лету и выполняют безукоризненно.
Дело в другом. Далеко не все слуги могут похвастаться развесистым генеалогическим древом, уходящим корнями в глубокую старину. И это их разделяет не только на какие-то отдельные классы, но и на уровень должностей.
К слову сказать, у меня даже такие слуги есть, которые служат уже в пятом колене и помнят Императора Маньчжурии. Вот жеж, завёл я себе этакое боярство среди прислуги. Хотя, больше похоже, что это они завели себе хозяина, а не наоборот.
Командует всеми классический чопорный дворецкий. Отзывается он только на имя Альфред, хотя по документам службы безопасности проходит, как Чуньцзинь.
Не спрашивайте, откуда я его взял. Честно не отвечу, так как сам не знаю. Просто однажды он появился, вроде, как нанимаясь по объявлению, а через день уже муштровал всю обслугу замка так, как не каждый сержант дрессирует новобранцев. Вот он-то как раз и оказался самым родовитым из всех слуг.
Как я понял — его родословная вовсе не значит, что он совсем уж не будет брать взяток, а всего лишь то, что он будет брать их не в ущерб интересам господина и его Семьи.
Отчего я так долго рассказываю про слуг — тут всё просто, я ими сильно заинтересовался, когда увидел их в работе.
После проведённой свадьбы и отъезда гостей мой Харбинский дворец выглядел весьма неопрятно. Как будто он пережил набег кочевников, и что характерно, степняки прошлись по всем коридорам и залам не одни, а вместе со всеми своими отарами. Мусор потом целый день вывозили не мешками, а грузовиками.
Можете представить моё удивление, когда на следующее утро я прошёл по идеально чистому коридору, отдраенному настолько, что мне даже неловко было идти по нему в спортивной обуви. Так и хотелось найти что-нибудь вроде тапочек на войлочной подошве, чтобы не дай Бог, не оставить следы на сверкающем полу. Чисто из любопытства заглянул в залы.
Вот там, в одном из них и увидел…
Нет, я и раньше знал про существование бытовой магии. Она не требует большого количества Силы, зато уровень контроля должен быть просто запредельный.
Так вот — родовитые слуги — это вам не просто так. Они из Одарённых.
Тот танец, который показала в зале пожилая маньчжурка, я вряд ли смогу забыть.
Да, я подглядывал, и мне не было стыдно, потому что было попросту не то этого. Я был заворожён зрелищем.
Можно ли мытьё полов превратить в спектакль? Не спешите говорить нет. Можно.
Свернув в коридор, ведущий к залам, а не в парк, куда я изначально собирался, я замер у приоткрытых дверей, наблюдая, как две молодые маньчжурки, катают по залу вёдра на колёсиках, щёдро разбрызгивая вокруг себя воду специальными вениками. За ними пристально наблюдала женщина постарше, которая устроилась на циновке в центре зала. Иногда она делала замечания и девушки добавляли воды на какой-то из участков пола.
Дальше начался танец. Женщина переступала босыми ногами по циновке, извиваясь и делая пассы руками. По её велению большие участки пола вспучивались пеной, которая словно живой организм облизывала каждый уголок зала. Минуты через три рисунок танца сменился. Пенные струи не придумали ничего лучше, чем начать втягиваться в специально выставленные для них лохани, установленные на четырёхколёсном поддоне.
— Ваше Величество желает проконтролировать качество мытья полов зала? — раздался донельзя равнодушный голос Альфреда у меня за спиной.
Есть у него фетиш, с которым я уже устал бороться. Пару раз я уже советовал дворецкому называть меня Сюзереном, но видимо не слишком убедительно. Он соглашался, кивал, но оставался верен себе. Понятно, что если я надавлю, то будет по-моему, но нельзя же отнимать у людей праздник! Для них Сюзерен — это не пойми что, а вот Император — это просто и понятно. Выше, в его табели о рангах, просто никого нет и не бывает. Ну, а дальше всё ещё проще — чем круче статус хозяина, тем значимей роль его слуг.
— Просто любуюсь, — сказал я в ответ чистую правду.
— Сянь-Чжу служанка в третьем поколении. На такой большой зал у неё не хватает резерва. Но ничего страшного. Её дочери уже входят в силу и очень скоро они дотянуться до уровня своей матери. Думаю, через год-другой полная уборка полов дворца будет занимать намного меньше времени, — продолжил вещать Альфред абсолютно без всякого выражения.
Слушаешь, и не понимаешь, то ли он это одобряет, а может и просто докладывает о том, что его абсолютно не волнует, считая происходящее, как нечто должное.
— У Сянь-Чжу маленький резерв Силы? — уточнил я у ходячего арифмометра, притворяющегося дворецким.
— Для обычной ежедневной работы вполне достаточный. А на генеральную уборку её одной уже не хватает. Но ничего страшного. Дочери помогут.
— Я же могу, сославшись на твоё мнение, их наградить? — очень чётко обозначил я дворецкому, что ни коим образом не стану переезжать ту лестницу иерархии, которая хорошо работает.
— Вы всегда в своём праве, —
