потом на книгу. Улыбается с влажным, еле слышным в темноте звуком. Забирает книгу, вытаскивая ее потихоньку из под узловатых пальцев. Листает пару раз, глаза горят зеленым. Удовлетворив любопытство, отвязывает красную ленточку с запястья, закладывает ей книгу и отправляет на журнальный столик. Поправляет плед, низко склоняется и нежно касается своими губами чужих. Совсем невесомо, но все же.
- Фрейя... - удивляется Кеша сонно, еле слышно, приоткрыв всего один глаз.
- Тшшшшш...
Губы соединяются еще раз. Все так же вяло и нежно, но на этот раз открываются для более глубокого поцелуя. Кеше кажется, что это сон. Он никак не может отделаться от тумана в голове. Никак не может до конца очнутся и убедиться, что она и правда здесь. А она отстраняется, и глаза сверкают как у кошки.
- Ты мне врала, да? - спрашивает он тихо. - Кто ты, чертовка?
- Прости, - доносится из темноты. - Хочешь, я расскажу тебе еще одну историю?
- Еще одну ложь?
- Кто знает... послушаешь? Или, может, поднимемся наверх и...
Он хочет наверх. Хочет. Но он помнит. Все хотят ее тело, но никому не нужна его душа. И Кеше мало тела. Он хочет ее всю. Иначе не интересно. Иначе бессмысленно. Если бы он хотел только красивого женского тела, то отправился бы с Биллом в один из борделей. Потому...
- Нет, я хочу послушать, - ощущая, как теплые руки забираются ему в волосы, бормочет Кеша. - Расскажи... пожалуйста... я хочу знать...
- Что ж...
Чертовка сладко пахнет каким-то незнакомым запахом. Она гладит его так нежно, так осторожно, что он боится вот-вот провалиться в сон.
- Далеко-далеко, в небольшом городе, полном машин и дирижаблей, жил был мастер на все руки...
Ее слова - сказка. Такой убаюкивающий голос. От него внутри у Кеши просыпается давно забытое приятное чувство.
- И было ему очень одиноко. Все дни напролет он чинил то одно, то другое. То сломавшийся сапог, то переставший звонить будильник, то чье-то разбитое сердце. А на себя у него никогда не оставалось времени...
Кеша думает, что она, наверное, стала бы превосходной матерью. Эта мысль странная, ни о ком он раньше так не думал.
- Однажды один из его клиентов не пришел, справившись со своими проблемами сам. Мастер очень удивился выдавшейся свободной минутке... и решил, что раз уж появилось время, надо найти свою любовь.
Да, она стала бы хорошей матерью, но плохой домохозяйкой. Ее руки, такие мягкие, очень жаль было бы портить их домашними делами.
- Но времени бы не хватило на то, чтобы искать ее на улице, он решил эту любовь создать. Он был очень талантливым, и ему не составило труда сделать из подручных материалов красивую девушку. Всего-то и надо было, что купить в соседской лавке самые красивые розы, да вытащить из печи пару горячих углей.
И дети... Кеша ревновал бы ее к ребенку. Он ревновал бы ее ко всему. Посадил бы ее на цепь.
- Так он создал меня. Но... он забыл, что и розы, и угли не умеют любить. Потому я ушла от него, и пошла своим путем. Наверное, он искал меня и плакал... не знаю, я не узнавала.
Так вот что это за запах... аромат чьих-то мертвых надежд. Кеша думает о том, как пахнут свежие, горящие в огне розы и проваливается в сон. А чертовка, коснувшись губами его век, уходит. И бабочка на потолке с укоризной смотрит ей вслед.
-18-
Сегодня Кеша - самый везучий студент академии Альянса. Сегодня Кеша умудрился сломать себе руку. И где? Не на некромантии, не на боевой, и даже не на практической магии, а прямо на географии семи миров. Они как раз проходили Эквариус, Вальдор увлеченно повествовал о ярусах и общей системе мироустройства, когда под Кешей сломался стул. Нет, он на нем не качался. Стул даже не выглядел старым. Он просто взял и сложился, отчего Кеша ухнул вниз и, взмахнув сильно рукой, двинулся ей о самый край стола. Так сильно, что что-то хрустнуло и к шуму падающего тела добавился ор боли.
Правда, рыжий подозревал, что его везение - следствие чьего-то самоустранившегося сглаза. Только вот кто мог бы его наслать? То ли злой сосед по общежитию, которому он вчера подлил в чай заикательное зелье (а нечего было приставать к чертовке), то ли Билли, которому он из вредности не дал списать конспект (а нечего было вместо пары исследовать кусты с одной из своих баб), то ли Сцинк, которого он вчера весь день вылавливал (а нечего убегать когда с тобой серьезный человек поговорить хочет), то ли еще кто-то. Да не суть. Главное - Кешу телепортировали к целителю.
В в лазарете фавниха наложила два заклинания (заживляющее, обезболивающее) и гипс. Ну а что, кости даже при магическом вмешательстве срастаются как минимум сутки.
Сидит, значит, Кеша на кушетке, смотрит как руку ему бинтуют. Сидит и думает - какую бы шкоду в связи с этим провернуть.
- А мне из медпункта уйти можно? - спрашивает он у фавнихи.
- Да иди куда хочешь, будто я тебя держу, - фыркает та. - Главное не дерись, не падай и рукой лишний раз не шевели.
- А вы можете если что всем сказать, что я очень болен и меня продержут здесь до завтра?
Подозрительно смотрит. Кеша улыбается с самым невинным взглядом из всех.
- Ладно, шкода, - наконец улыбается в ответ фавниха. - Если что - ты очень-очень болен. Иди уже, и чтобы глаза мои тебя не видели.
Кеша бы потер руки (ой что будет), да велено не шевелить пострадавшей частью тела. Потому он с чувством обнимает своей целой рукой фавниху, обещая ей конфетки, и тут же, отпрянув, телепортирует в лабораторию Торна. Старикан от неожиданности роняет бутылку с чем-то зеленым, крепко, по-пинионски ругается, и отвешивает студенту подзатыльник. Но рыжему все равно. Рыжий уже роется в шкафу с зельями, прикидывая, чем бы развлечься.
И находит зелье невидимости и неслышимости.
- Можно? - просит у Торна. - Я завтра еще сварю.
- Можно, - машет на него рукой Торн. - Только осторожно.
Можно - это хорошо. Можно - это порядок. Потому Кеша шустро выпивает. По его расчетам дозы хватит до самой ночи. Хорошее зелье, пусть и запрещенное. Кто поймает - хана Кеше, но оно того стоит.
