Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
политическую скромность последующих султанш. Поэтому искать причину заката великого государства Османов в феномене «Женского султаната» нелогично. Скорее, напрашивается другая закономерность: когда империя достигла своего величия, и к прямолинейным военным задачам добавились многочисленные и отнюдь не столь героические управленческие, в том числе – необходимость поддерживать равновесие между окружающими трон придворными группировками, в Стамбуле были востребованы специфические способности женщин-политиков.
Самой успешной и могущественной представительницей «Женского султаната» признана Махпейкер, вошедшая в историю под прозвищем Кёсем – «Любимица», главная жена султана Ахмеда. Иностранные свидетели отмечают исключительный такт Кёсем и её способность к тонкой психологической манипуляции своим властелином. Так, венецианский посол Симон Контарини отмечал, что «она сдерживает себя с большой мудростью от слишком частых разговоров с султаном о серьёзных делах и делах государства», делая вывод, что именно ненавязчивость Кёсем и демонстративное невмешательство в политику сблизили её с хозяином Османской империи, не терпевшим никаких посягательств на его единоличную власть. Вместе с тем, как признаёт другой посол, Кристоф Вальер: «Она может творить с султаном всё, что пожелает, и полностью завладела его сердцем, и ей ни в чём нет отказа». Так проявлялось гениальное женское умение управлять супругом исподволь, согласно русской поговорке «муж голова, жена шея», когда первенство мужчины не подвергается сомнению, но жена обладает возможностью повернуть ход его мысли в нужном направлении.
С Кёсем также принято связывать милосердные исключения из бесчеловечной логики гаремной вендетты. В частности, молва утверждает, что именно благодаря заступничеству своей фаворитки Ахмед совершил редкий акт гуманизма – сохранил жизнь брату Мустафе (в то время как, например, отец Ахмеда ради удержания власти расправился с девятнадцатью братьями). Похоже, долг помилованного наследника оказался платежом красен – сменив брата на троне, он оставил в живых Кёсем и её детей, всего лишь удалив их из дворца в весьма почётную ссылку. Правда, вчерашней султанше приходилось то и дело вскрывать заговоры враждебных партий, пытавшихся отравить её сыновей – но это были лишь интриги за спиной Мустафы, который ни разу не дал прямого приказа и даже намёка на убийство.
Это подвешенное состояние продлилось недолго. Условием выживания Мустафы во время царствования Ахмеда была практически полная изоляция в маленьком дворце Кафесе («Клетка»), где затворник свихнулся, год за годом опасаясь возможной казни. Чудачества сумасшедшего султана выглядели настолько нетерпимыми (так, он мог во время Большого Дивана начать срывать чалмы и дёргать за бороды почтенных вельмож), что вскоре Мустафу свергли. Законным преемником номер один у бездетного безумца оказался уцелевший по его милости племянник, несовершеннолетний сын героини нашей истории, Мурад. Тогда-то, в 1623 году, наступил звёздный час Кёсем – она стала валиде-султан (матерью императора) и фактической владычицей империи на много лет вперёд. Её более известной коллеге по гаремной власти, Роксолане-Хюррем, такого счастья не выпало – поэтому в исламском мире более почитаема именно Кёсем, а не Хюррем. Последняя обрела популярность, скорее, как романтический персонаж, а не как реальный политик, а Кёсем в самом деле правила величайшей державой западной Евразии – как при первом сыне Мураде, так и при втором – И брагиме.
Попутно заметим, что и в этом случае, как в ситуации с Мустафой, правительница проявила человечность, не позволив своему первенцу устранить брата-конкурента. К сожалению, приходится констатировать, что у милосердия в эпоху гаремных битв была своя оборотная сторона: выживший Ибрагим имел такую же расстроенную психику, как выживший Мустафа. Поэтому вслед за его воцарением не заставил себя ждать новый дворцовый переворот, приведший на трон шестилетнего внука Кёсем – Мехмеда.
Возникла коллизия – кто же теперь станет считаться валиде-султан: могущественная бабушка Мехмеда Кёсем или его молодая и неискушённая мама Турхан? Придворные нашли небывалое в истории Порты решение: Кёсем была объявлена «буюк-валиде», старшей матерью. Некоторое время эта иерархия действовала исправно, однако амбициозная Турхан не могла долго мириться с деспотизмом свекрови. Назрел конфликт, в котором Кёсем опиралась на янычарскую гвардию, а Турхан – на придворных евнухов и визирей. Гвардейцы высоко ценили султаншу, во время руководства которой турецкая армия овладела Багдадом и островом Крит. В случае прямого столкновения янычары, конечно, представляли более грозную и организованную силу, но противостояние разрешилось иначе – в одну из ночей 1651 года КёсемБуюк-Валиде-Султан была обнаружена в своей спальне, задушенная шёлковым шнурком. Так завершилось почти сорокалетнее правление женщины в империи Османов – исключительный случай для исламского мира! На фоне прочих мастериц гаремных интриг Кёсем выглядит терпимой и милостивой, но к ней самой милости не было проявлено.
Правда, победительница-невестка торжествовала недолго. В 1656 году янычары подняли очередной мятеж, и свергли Турхан, отмстив за свою любимую покровительницу. На этом закончилась эпоха «Женского султаната» в Османской империи.
У Цзэтянь. Первая феминистка на троне
Движение за равноправие женщин возникло в Европе в середине XIX века – так полагает большинство лиц, интересующихся обозначенной проблемой. Однако более пристальный взгляд позволит обнаружить первую попытку его зарождения на совершенно ином краю планеты и отнести на тринадцать столетий в глубину прошлого.
История У Мэй, вошедшей в анналы под императорским именем У Цзэтянь («Небесная государыня»), во многом напоминает биографии других победительниц гаремных турниров: головокружительная карьера от рядовой наложницы до любимой жены властелина, упорная подковёрная борьба «на вылет» с соперницами, раскрытие заговоров и превентивная ликвидация недоброжелателей, регентство при сыновьях… Но если Кёсем в Стамбуле или Тайдула в Сарае добрались по этой лестнице до статуса неформальных хозяек империи, «серых кардинальш» у трона коронованных сыновей, то У Цзэтянь обрела нечто большее…
Размеры гаремов при дворе средневековой китайской династии Тан намного превосходили то, с чем мы знакомы по хроникам Османской империи и Золотой орды. Возможно, это было связано с многолюдностью самой богатой империи Средних веков (от названия монет которой – «Тан Гао» – «Печать династии Тан» происходят и тюркское слово «тенге», и русское «деньги»). Как бы то ни было, наложниц у китайских владык было столько, что не до всех даже доходила очередь и не каждой выпадало счастье хотя бы однажды побывать в покоях «Сына Неба». Как раз на такой периферии гарема императора Тай-Цзуна оказалась тринадцатилетняя девочка У Мэй. Из года в год, ожидая вызова к господину, она не теряла времени даром: упорно училась, осваивала сложную систему иероглифов и, благодаря полученным знаниям, стала выполнять функции секретаря в придворной бюрократической системе. «Серая мышка» императорского гарема оказалась не обычной зубрилкой: в будущем У Мэй добавит в китайскую письменность около тридцати авторских знаков, некоторые из которых применяются до сих пор.
В 649 году Тай-Цзун умирает, и всех его жён и
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
