Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
берегов Туниса в «точке 3» Хаммамет, куда скрытно заходили приходившие с Северного флота атомные подводные лодки. В заливе Мерса- Матрух на границе Ливии и Египта находилась «точка 52», где собирались надводные корабли Северного, Балтийского и Черноморского флотов. В «точке 10», расположенной у греческого острова Лемнос, отстаивались советские разведывательные корабли. «Точка 70» располагалась у берегов Франции и Италии.
После поражения Египта, Иордании и Сирии, нанесенного им Израилем в 1967 и 1973 годах, нас «попросили» с территорий Египта, Туниса и Ливии. Единственный руководитель, кто разрешил СССР построить в пункте базирования Тартус военно- морскую базу, был Хафез Асад, президент Сирийской Арабской Республики. Сын Хафеза Асада Башир Асад впоследствии разрешил строительство авиабазы Хмеймим, но более у нас нет ни одной базы в этом регионе. Как правило, в составе оперативной эскадры насчитывалось до 30 надводных боевых кораблей,4–5 атомных подводных лодок и до 10 дизельных подводных лодок,1–2 плавмастерские, 3–4 морских танкера, корабли минно- тральной группы и около 30 кораблей вспомогательного назначения.
А что имел в Средиземном море наш потенциальный противник, представленный 6-ым оперативным флотом США: 2 авианосца, 1 десантный вертолётоносный корабль, 2 ракетных крейсера,18–20 кораблей охранения, до 6 атомных подводных лодок и корабли обеспечения.
По прибытию в «точку 52» мы ощутили «внимание и заботу» кораблей блока НАТО. Ежедневно вокруг соединения наших кораблей, построенных в боевой ордер, сновали французские, испанские, израильские, итальянские корабли и катера. Они постоянно что- то высматривали и вынюхивали, но, когда они подходили чересчур близко, наши эсминцы отгоняли их, словно отмахиваясь от назойливых мух. На наш корабль управления перебралась часть офицеров штаба оперативной эскадры. Пришлось потесниться, то есть отдать свою каюту вышестоящим начальникам. К нам на корабль перешел флагманский врач 5- ой оперативной эскадры полковник медицинской службы Анатолий Самуилович Марков, его сопровождал заместитель полковник медицинской службы Виктор Маркович Свительский. Они часто устраивали мне различного вида зачеты, обучали меня правильному ведению документации по получению и списанию расходных материалов, операционных наборов и наркотиков; осуществлению контроля за приготовлением пищи на камбузе; соблюдению коками норм меню- закладки продуктов в котлы; соблюдению коками и рабочими по камбузу чистоты на камбузе и в содержании своей формы одежды; способам приготовления осветленных дезинфицирующих растворов. Короче, они меня достали, но потом, много позже, до меня дошло, что полковники натаскивали меня по теории и практике медицинского обеспечения корабельного звена.
Из наших корабельных офицеров ближе всех я сошелся с командиром группы электромеханической боевой части старшим лейтенантом Сашей Канцыреевым и командиром группы ракетно- артиллерийской боевой части Славой Аксаничем, и еще с нами проводил время капитан- лейтенант Николай Руденко — штурман корабля. Разница в возрасте, между нами, не превышала пяти лет, и мы прекрасно ладили друг с другом. Обычно офицеры на кораблях дружат не по смежным специальностям или каким- либо другим интересам, а именно по возрастным. На корабле приходится месяцами общаться друг с другом, конфликтовать не принято, вот и подыскиваешь себе друзей одного возраста для вечерних посиделок. Теперь — о форме одежды на корабле. Выходили из Севастополя в ноябре одетыми в шинели, на голове — пилотки черные. Но когда пришли в Средиземное море — жара тридцать градусов, нас сразу переодели в форму одежды «тропическая»: синяя безрукавка, синие брюки и синее кепи с длинным выдающимся козырьком. У личного состава аналогичная форма, но вместо брюк — шорты. Офицерам шорты носить не разрешалось. На ногах — черные тапочки на толстой подошве с выбитыми дырками на тыльной стороне.
Как — то раз один из штабных адмиралов решил искупаться за бортом. Для него повесили штормтрап, чтобы он опускался и взбирался по нему. Мы наблюдали за ним с борта — мокрые и потные от зноя, идущего из пустыни Сахары, а этот адмирал плавал на наших глазах, да еще с кубинской сигарой в зубах. Мы молча стояли и завидовали. Он это заметил, и, вызвав дежурного по кораблю, через него передал командиру корабля свое разрешение — плавать шести офицерам и мичманам вместе с ним. Мне повезло, я в эту шестерку попал. Мгновенно скинув свое синее облачение, я махнул с борта в воду, но нырнул так, чтобы не обрызгать адмирала, он ведь продолжал курить сигару. Тридцать минут мы резвились в соленной воде Средиземного моря. Чтобы размять мышцы, я начал плавать дистанционно, как в бассейне — двадцать пять метров туда и обратно, постепенно наращивая скорость. Адмирал к тому времени поднялся на борт по штормтрапу. И когда я в очередной раз отплыл от корабля, мой слух вдруг уловил тревожный крик с корабля: «Акула!». Я находился в тот момент на большем удалении, чем кто- либо из плавающих. Все ринулись к штормтрапу, активно загребая руками и ногами, ибо страх перед этим хищником очень велик. Мы ведь часто рассматривали их с борта корабля, отмечая, что некоторые экземпляры достигали от трех до четырех метров в длину, а весом могли быть и до трехсот килограмм. Мне повезло меньше, чем остальным, ибо я находился дальше всех от спасительного борта. Но произошло чудо- «и пошел я по воде, аки по суху», но не пошел, а скорее побежал- поплыл. Пришел в себя я только на борту корабля. Под ногтями у меня были чужие волосы, содранные остатки кожи. Не знаю, как, но на корабль по штормтрапу я взобрался первым, не обращая внимание на законы Ньютона о сопротивлении тел, гравитацию и жалобные крики офицеров и мичманов. Вдруг ясно слышу, смеющийся голос этого корабельного офицера:
— Ребята, я ведь пошутил…
До сих пор не пойму, мощный выброс адреналина или обостренный инстинкт самосохранения повлияли на мое следующее действие. Пальцы правой руки намертво сдавили его шею, пальцы левой руки сделали то же самое с его правым бедром. Не знаю, откуда взялись силы, но подняв его тело над головой, через мгновение выбросил его за борт… Этот случай на корабле никем более не обсуждался, его просто приказали забыть. По — разному проходили наши будни.
Каждый вечер, с двадцати до двадцати двух часов, заместителем по политической части капитаном третьего ранга Плисс Владимиром Андреевичем проводилась спевка. Два часа, стоя на юте, мы пели песни морского содержания: «Экипаж одна семья», «Врагу не сдается наш гордый «Варяг», «Севастополь легендарный», «Последний моряк Севастополь покинул» и.т. д… Присутствие офицеров обязательно, мало того петь должны все присутствующие. Наличие офицеров на юте и обязательное пение проверялось лично Владимиром Андреевичем. Бывало, пересчитает офицеров, затем станет рядом и слушает, ведь многие слов не знали или
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
