— Для меня мужчины больше не существуют, — со спокойным достоинством сказала Калли. — Но ты…
— Ах, перестань! Я скорее когда-нибудь примусь за Тома!
Веселье и шутливость исчезли с лица ее сестры.
— Извини, Крессида. Мне не следовало дразнить тебя. Прости меня.
Калли, как всегда, сохраняла сдержанность и, избегая умоляющего взгляда сестры, вышла, оставив Крессиду с тяжелым чувством. «Подожди, — захотелось ей крикнуть сестре, — я не это хотела сказать!» Но Калли уже ушла. Из холла, в котором больше не было ковров, отчетливо доносились звуки ее шагов, потом шаги слышались уже с лестницы и постепенно затихли.
Крессида закрыла глаза и сделала глубокий вдох, призывая себя быть терпеливее и сдержаннее в высказываниях. Но слишком тяжело было переносить поддразнивание Калли, признаваться в том, что майор Хейз невероятно хорош собой, да к тому же словно послан в ответ на их молитвы. Но как она могла съязвить насчет интереса сестры к нему, если учесть, что Калли уже была замужем за отродьем сатаны и едва пережила это?
С проклятием, которое свело на нет действенность ее молитв, Крессида отшвырнула от себя тряпку для пыли. Она прошла в холл, схватила щетку и несколько минут яростно мела пол в попытке справиться со злостью. Когда она распахнула дверь, чтобы вымести сор, перед ее глазами предстала любопытная картина.
У дальнего конца дорожки, в том месте, где через сломанные ворота недавно убежали овцы, их недавний гость, майор Хейз, разговаривал с Томом. Том стоял, прислонясь к воротам, и время от времени кивал, но почти не говорил. Он стоял в неудобной, скованной позе. Крессида отставила щетку и бросилась туда. Тревога и ярость ускоряли ее шаги, она почти бежала.
Он заметил ее, когда она оказалась уже на середине дорожки. Она была слишком далеко, чтобы видеть выражение его лица и эти дьявольски, синие глаза под полями шляпы, а увидела лишь, как он наклонил голову, поднял руку в прощальном жесте и вскочил в седло. Он что-то еще сказал Тому, тот кивнул, и майор Хейз, не оглядываясь, пустил лошадь в легкий галоп по уходящей в сторону дорожке.
Крессида, держась рукой за заболевший бок, замедлила шаг. Подойдя к Тому, она все еще смотрела туда, где скрылся майор.
— Что он хотел, Том?
Том выглядел обеспокоенным.
— Он сказал, что прибыл для розыска сержанта. Спросил, есть ли у меня какие-нибудь предположения.
— Да, нам он сказал то же самое.
Крессида в растерянности смотрела на дорогу, туда, где исчез майор Хейз.
— Калли считает, что это нам за наши молитвы. Кажется, его прислал лорд Хейстингс. — Она повернулась к Тому. — Не могу только понять, почему прислали именно его. Ведь воскресший из мертвых должен привлекать к себе всеобщее внимание, даже если его не подозревают в предательстве.
Том пожал плечами. Зажав в руках гвоздь, он вернулся к воротам и принялся прилаживать на место перекладину.
— Что вы сказали ему? — Крессида знала, что досаждает ему, но не могла удержаться.
Том с молотком в руке прилаживал гвоздь к перекладине.
— Ничего, — буркнул он.
— Конечно, вы ничего не могли сказать, потому что мы ничего не знаем. Не представляю, что он собирается сделать такого, о чем мы даже не догадываемся. — Том начал стучать по гвоздю, ворота сотрясались от резких ударов. Крессида вздохнула. — Ладно. Спасибо, Том.
Стук молотка преследовал ее всю дорогу к дому. Крессида продолжала думать о посещении майора и чуть не налетела на бабушку.
— Бабушка! — воскликнула она, резко останавливаясь. — Дорогая, что ты делаешь здесь, внизу?
Старушка смотрела на нее лучистыми глазами, покачиваясь на ногах, хотя в руке сжимала палку.
— Я как будто слышала мужской голос, милая. Лицо у Крессиды, к ее неудовольствию, запылало.
— Да, бабушка. — Она колебалась.
Часто одного упоминания об отце было достаточно, чтобы старушка разволновалась, сделалась раздражительной и капризной. Но если не объяснить ей, с какой целью приходил майор, она придумает что-нибудь невероятное — и это подтвердил ее следующий вопрос:
— Он приходил к тебе или к твоей сестре? — Старушка смотрела на нее, улыбаясь.
— Э-э… к обеим, — пришлось сказать правду.
Крессида обняла старушку за хрупкие плечи и осторожно повела в гостиную. В последнее время бабушка стала худенькой, сморщенной, кожа да кости.
— Помнишь, я писала лорду Хейстингсу, пытаясь узнать, не делился ли с ним папа мыслями о каких-либо своих планах?
— Ты писала? — Старушка пыталась повернуть шею, чтобы заглянуть в открытую входную дверь. — Да, лучше бы вашему отцу поскорее вернуться, раз уж здесь появляются молодые люди. Нехорошо принимать ухаживания без разрешения отца. А он красивый?
Крессида подавила вздох. Сначала Калли, теперь бабушка.
— Он не поклонник. Его прислал лорд Хейстингс, чтобы он разыскал нашего отца.
Не успев произнести фразу, она уже знала, что не надо было это говорить. Бабушка мгновенно нахмурилась, выпрямилась во весь свой крохотный рост, потом повернулась к Крессиде и заговорила суровым голосом:
— Ваш отец не пропал. Я уверена, что он занят чем-то очень важным, иначе он бы уже вернулся. Он может вернуться в любой день, подождите — и увидите. Он хороший человек и заботливый отец. Разве он не привез нас в этот замечательный дом? Все годы, проведенные вдали от нас, он не мог дождаться, когда вернется домой. А ты смеешь говорить, что он пропал?
На этот раз Крессида не удержалась от вздоха.
— Конечно, нет, — ответила она, сожалея, что рядом нет Калли, чтобы успокоить старушку. Сама она сейчас была слишком раздражена. Ей хотелось вспылить и спросить бабушку, где же их отец, если он так стремится быть с ними. И почему не дает о себе знать и не пришлет денег. Он должен знать, что им не на что жить. Но тогда бабушка стала бы раздраженно браниться, а потом задохнулась бы и совсем ослабела. — Мы… тревожимся за него и скучаем. Что, если он попал в беду и не может сообщить нам?
— Он всегда найдет выход из положения, — твердо сказала старушка, позволяя Крессиде усадить себя у окна в кресло с подголовником. Крессида сняла накидку с сиденья и опустилась на колени, чтобы укрыть бабушке ноги.
Было по-прежнему нестерпимо жарко, но бабушка мерзла всегда.
— Да, я знаю, — сказала она. — Тебе…
— Так об этом молодом человеке, — прервала ее бабушка. — Кто он?
— Не поклонник, — пробормотала Крессида.
— Он красивый?
Крессида выпрямилась и убрала со лба пряди влажных волос.
— Думаю, довольно красивый. — Господь простит ей эту маленькую ложь.
— О, моя дорогая! — Бабушка хихикнула, как молоденькая девушка, и захлопала в ладоши. — Как хорошо! Я помню, как когда-то мистер Тернер, твой дедушка, приходил навестить меня… Крессида, дорогая, в следующий раз ты должна надеть свое лучшее платье и сделать что-нибудь со своими волосами… — Она потянулась, чтобы пригладить непокорные волосы внучки.
