Книга Новый мир - Кристина Абрамова

Какое-то время я просто стояла с приоткрытым ртом и потрясенно таращилась на распластанное в луже тело. Секунда, другая, третья – булочник так и не пришел в себя… Вскоре до меня дошло, что здоровенную кассу я так и не отпустила. Стоило мне так подумать, как руки разжались, и аппарат с оглушительным грохотом упал на пол, а я вздрогнула от звука удара и на негнущихся ногах попятилась в сторону входной двери. Шаг, затем еще один и еще…

А потом развернулась и стремглав рванула прочь, оставляя позади разбитый кассовый аппарат (как я его вообще подняла?!) и, наверное, стремительно холодеющее тело жуткого булочника.

Так, стоп, нет! Рвано дыша, подрагивая от ужаса и хлынувшего в кровь адреналина, притормозила у самой двери, выпрямилась и дрожащей рукой развернула висящую табличку «Открыто» на «Закрыто». Далее чинно шагнула за порог и твердой походкой двинулась в сторону ближайшего проулка. Никто не должен видеть меня убегающей прочь, никто! Если люди вокруг что-то заметят и решат меня задержать, мне конец!..

От пережитого я боюсь упасть в обморок! Воздух вырывается из легких с натужным рваным хрипом, перед глазами все дрожит и плывет – я не могу сконцентрировать взгляд ни на чем, кроме угла ближайшего дома. Колоссальным усилием воли заставляю себя идти ровно и плавно, с дичайшим напряжением напускаю на себя личину спокойствия и полнейшего умиротворения. Мне нужно за угол, в ближайший проулок, скрыться от глаз возможных свидетелей, уйти как можно дальше от места своего страшного преступления…

Убийца!

Глубоко и судорожно дышу, стремясь унять тревожную дрожь тела и низкий гул в ушах. Один шаг, второй, третий, семнадцатый. Все!

Никем не замеченная, шмыгнула в ближайший проулок, ускорила шаг и направилась куда-то вглубь города.

Глава 5

По городу блуждала не менее пары часов.

Какое-то время не могла думать ни о чем, кроме своего натужного рваного дыхания и бешеного стука сердца в ушах… А еще пыталась сбежать от единственной назойливой мысли. В голове словно скандировали: «Убийца! Убийца! Убийца!..» Все это время ноги сами несли неизвестно куда – я просто хотела уйти как можно дальше от главной площади, от той злополучной булочной, что за своим благообразным фасадом скрывала окоченевшее тело в луже сладкой воды…

Остановиться смогла, лишь поняв, что на улице начало темнеть. На оживленных проспектах стали зажигаться первые фонари. В местах, где освещение пока не включили, растения начали приглушенно светиться, так что все вокруг таинственно мерцало… И это выглядело бы просто волшебно, если бы я в своем состоянии могла хоть что-то воспринимать и чему-то удивляться…

После случившегося наступил неумолимый откат, адреналин схлынул, по телу разлилась противная слабость, а в животе образовался неприятный ком тянущей пустоты. Надо бы скорее уйти из города, нужно бежать… бежать, как крыса, от правосудия, от ответственности, от себя.

Не могу! У меня просто больше нет сил. Устало рухнула на ближайшую свободную скамейку, что стояла под раскидистым цветущим деревом вдоль тротуара.

А собственно… так ли уж я виновата? Ведь это же не я приложила Кренделя об пол – он сам поскользнулся!.. И да, в это время я замахнулась на него тяжеленным кассовым аппаратом, но ударить-то так и не успела. К тому же, если бы все сложилось иначе, Крендель бы меня просто изнасиловал, а потом оставил умирать в ледяной подсобке… Быть может, он насиловал бы меня постоянно, а в перерывах заставлял бы на себя работать… В любом случае живой из булочной я бы точно не вышла, и последние мои дни были бы ужасными… Так зачем же я убиваюсь? Честное слово, тут радоваться надо! Одним мерзким подонком на земле стало меньше…

Другое дело, что в полиции мне, скорее всего, не поверят, обвинят в смерти «почтенного гражданина» и отправят куда-нибудь в тюрьму или на каторгу… Ну или сразу к палачу на эшафот… Так что да – нечего рассиживаться, нужно вставать и спешно валить из города. Будем надеяться, что до утра Кренделя не хватятся, а уж потом… А потом мне нужно быть далеко отсюда! Но эта слабость… Ох уж эта слабость. Тут все навалилось – и ужас пережитых событий, и мое состояние общего истощения, и колоссальная усталость, и то обстоятельство, что в первый и последний раз я нормально ела более суток назад…

Устало потерла глаза кулаком, интуитивно пытаясь взбодриться, но… Так, стоп! Потрясенно поднесла кисть к расширившимся глазам. Я думала, что утратила способность чему-то удивляться? Боже, как же я ошибалась! Я на миг даже о смерти Кренделя забыла!.. Дело в том, что вот уже много лет у меня имеется небольшая полоска огрубевшей кожи между большим и указательным пальцем… Наверное, это следствие какого-то заболевания или нехватки витаминов, наверное, мне нужно было бы давно обратиться к врачу, но… но это пятнышко никогда не причиняло никакого неудобства, да и по врачам ходить я не люблю, так что… так что почувствовать огрубевшую кожу я сейчас была просто обязана!

Так вот, при ближайшем рассмотрении оказалось, что никакого пятнышка на кисти у меня нет! Озаренная внезапной догадкой, медленно развернула руку и уставилась на тыльную сторону предплечья – там должен быть еле заметный шрамик от столкновения пятилетней меня с раскаленным утюгом, но… нет! Привычного и родного шрама не было! Ни мелкого следа от ветряной оспы, ни единого волоска на руках и ногах!!! Все то, к чему я давно привыкла и просто перестала замечать… всего этого у меня больше не было! Я просто не обратила на это внимание раньше, потому что… да потому что это просто невероятно! Такого просто не может быть!..

Откуда-то сбоку послышались свист и улюлюканье. Посмотрела туда, откуда доносился звук, и узрела целую компанию развеселых молодых людей – парни застыли на бульваре и во все глаза таращились на меня – я как раз подняла ворот рубахи, проверяя отсутствие шрамика БЦЖ, и в полном потрясении задрала подол, разглядывая совершенно гладкие ноги без единого волоска и целлюлитинки. Осознав, в каком положении нахожусь, тут же одернула юбку, соскочила со скамьи и под оглушительный свист и скабрезные шутки рванула прочь, стремясь побыстрее раствориться в толпе.

Боже мой, что я такое? Что с моей кожей? А мои ступни? Как же получилось, что я хожу босая уже несколько дней, а пятки – без единой царапинки? Как так случилось, что, находясь на ждановском складе и ночуя в ледяном холодильнике, я не заработала ни цистита, ни простого насморка?! И Крендель мертв… Нет, разумеется, он был отпетым негодяем, но смерти-то я ему не желала… Тем более такой, в которой могут обвинить меня!

Боги этого мира, пожалуйста, хватит! Я прошу пощады… Мне очень жаль, что думала о вас плохо, я прошу прощения. Мне ужасно стыдно за краденые вещи и за то, что выставила семейство Добросила полными идиотами… Я прошу прощения! Пожалуйста, не надо больше меня «бить», пожалуйста…

Дрожащие негнущиеся ноги вывели к городскому парку. Там, сумев отыскать свободную лавку, села и постаралась успокоиться. Для пущего эффекта начала полной грудью вдыхать аромат каких-то душистых цветов с клумбы, но куда уж там – сильное волнение и колоссальное напряжение не давали сосредоточиться на аромате… Мне было плохо. Очень плохо и очень страшно.

Бродивший по парку разномастный народ начал постепенно расходиться. Вскоре суета, смех и веселье сменились размеренным стрекотом сверчков и криками ночных птиц, а яркая иллюминация уступила место люминесцентному свечению пышной южной растительности.

Хм… Я, наверное, останусь здесь. Честно говоря, понятия не имею, в какой части города нахожусь, но прекрасно понимаю, что по ночным улицам могут бродить полицейские патрули, которых наверняка заинтересует одинокая босая девица, стремящаяся покинуть город прямо сейчас, посреди ночи. Завтра с утра, сразу же после пробуждения, двинусь прочь из города – уверена, что внешность у меня совершенно обычная, глядишь, и удастся незаметно ускользнуть…

Кивнув своим мыслям, начала устраиваться на лавке. Кусты здесь опять же пышные, скроют от любопытных глаз, и…

– Эй, милочка! – внезапно раздался над ухом недовольный старческой голос. – А ну-ка, отправляйтесь-ка домой! Ишь ты, придумали тут ночлежку устраивать… Идите-идите! Разругаются с родителями да бегут из дома куда глаза глядят. Ишь ты… Взрослыми себя чуют. Идите-идите давайте…