Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
– Любо атаману! – вскочили со своих мест радостные ватажники. – Слава! Любо! В поход, в поход, в поход!!!
У Елены, не ожидавшей столь быстрого и легкого успеха, брови изумленно поползли вверх. Она опустила руку, торопливо нащупала ладонь мужа, крепко ее пожала:
– Ты ведь не сердишься на меня, милый?
– Нет, что ты, любовь моя, – искренне улыбнулся в ответ Егор. – Ради тебя я готов на все, что угодно.
– Тогда пойдем? Я докажу, что ради тебя тоже готова на все. Вот увидишь, эти десять дней станут самыми сладкими во всей твоей жизни…
Хлопотливыми сборы в поход оказались только для Михайлы Острожца.
Ватажники, не владеющие ничем, кроме меча и топорика, много времени на перекладывание своего добра не потратили. Проверили, на месте ли фляги, подстилки да небольшой припас вяленого мяса на черный день; ножи да ремни, с помощью которых можно смастерить щит из любого чурбака, осмотрели одежду и обувь, заштопав прохудившуюся либо купив новую, постирали лишний раз портянки, приготовили чистую рубаху, чтобы надеть перед боем. День прошел – и готовы выступать.
Чуть больше сил ушло на приготовления у Егора. Князь Заозерский, забравший у кузнеца Кривобока неведомый груз, запрятанный под толстыми рогожами, долго колдовал над ним в одиночестве, заливая что-то воском, добавляя, примеряя и заматывая, прежде чем самолично отнес странный припас в новенькие сани с широкими полозьями.
Купцу же пришлось позаботиться и о снеди для всех на время пути, и о палатках на случай непогоды, и о том, как доставить до цели мешки самих ватажников, и о том, чем кормить лошадей, которые потянут весь этот скарб. А также о телегах, что повезут фураж для самих лошадок.
Подготовка каравана – трудность немалая, не всякому по плечу и по карману. Тут дело такое, что ошибешься немного с расчетами по времени или провизии, попадешь вдобавок в нежданную бурю на несколько дней – и все, пропал безвестно. Только косточки твои другие путники разглядывать будут, мимо по своим делам проходя.
И все же задолго до рассвета двадцать пятого января одетые во все чистое ватажники, уже уложившие свои вещи на сани и подводы, заполонили оба здешних храма: и церковь Успения с чешуйчатой луковкой, и островерхую Фрола и Лавра. Егор с супругой отстояли заутреню в последней, причастились, вышли на воздух и здесь, на просторной паперти, князь торжественно распрощался с женой, троекратно расцеловав в обе щеки.
– Ты береги себя, любый мой, – неожиданно всплакнула Елена и торопливо закрыла лицо платком. – Возвращайся скорее, Егорушка. Я ждать буду.
– Вернусь, – решительно ответил князь, мысленно уже находившийся далеко в пути, и сбежал по ступеням на мерзлую землю. – Что говорить положено в таких случаях? По коням? Вперед, мужики! Отчаливай!
«По коням», конечно же, не получилось. Ушкуйники, привыкшие путешествовать на корабельных скамьях, в седло не рвались. Да и набрать разом три сотни свободных скакунов в Заозерском княжестве было не так уж просто. Посему воины, кто обняв напоследок остающихся друзей и подруг, а кто и вовсе ни на кого не оглядываясь, поспешили к обозу пешими, пристраиваясь либо между возками, либо позади, а некоторые гордо обогнали череду из полусотни саней и телег и зашагали во главе длинного поезда.
Первый день пути от рассвета и до заката путники двигались по льду Вожи на север, миновав Еломское озеро и устье реки Тяжбы. Никого из путников это не удивило. Лучше уж сделать крюк длиной в два дня пути, но проехать по ровному льду, превратившему в удобный тракт все затоны, реки и бездонные болота, нежели ломиться напрямик через овраги, холмы и чащобы, рискуя переломать ноги людям и лошадям и пробиваясь в день по две-три версты вместо двух десятков. Однако, когда на третий день обоз вместо Чепцы повернул на широкую, почти прямую руслом и опушенную по берегам камышовым мехом Свидь, среди ватажников возникло недоуменное роптание.
– Э-э! Куда мы идем? – послышались выкрики сразу из нескольких мест обоза. – На Москву вроде как на юг надоть, не туда повернули!
– А чего ты там забыл, в Москве-то? – услышав ропот, сразу повернул к недовольным Егор. – У тебя там что, родичи? Или детишки в лукошке плачут?
– Дык, вроде как обещали княгине деревни московские по окраинам пожечь, – напомнил густобровый пожилой ватажник.
– Ты кого в атаманы себе выкликал – меня али бабу мою? – рассмеялся князь Заозерский. – Кого из нас с женой слушать собираешься?
– Дык, добычу она вроде как обещала, – смутившись, уже не так уверенно сказал густобровый.
– Какая на крестьянском дворе добыча, дружище? – громко, для всех, спросил его Егор. – Да ни один из смердов серебра отродясь не видел! И взять с них, горемычных, окромя баклуши да голодного поросенка, нечего. Так что, если кто желает повеселиться да пару овинов для согрева запалить, я того не держу. Шексна под ногами, путь к порубежью московскому известен. Ну, а кто хочет золотишком тяжелым разжиться, да в Новгороде опосля хорошенько гульнуть, тому советую за мной идти и вопросов лишних не задавать!
Протест погас в зародыше. Менять золото на свинью и недоделанную ложку желающих не нашлось. И по широкому наезженному зимнику ватага послушно двинулась на север, все дальше и дальше, в неведомые даже для многих русских края: через озеро Лача на Онегу, потом долгими днями по широкому речному руслу, прорезающему бесконечные леса, до Онежской губы, по ней до сонной Кеми, скучающей за крепостными стенами возле длинных пустых и замерзших причалов, а там, после двух дней отдыха, снова вперед, по морскому припаю вдоль близких берегов, снабжающих путников на ночь дровами и лапником для лежек.
День тянулся за днем, заливы и отмели сменялись другими отмелями и заливами – а обоз все тянулся и тянулся в бесконечную ночь, подсвеченную лишь таинственными разноцветными всполохами, гуляющими средь темных небесных чертогов.
Февраля 1409 года
Бунт вспыхнул неожиданно – как, впрочем, и полагается стихийному народному возмущению. Вроде как только что устало жевали кашу со свининой – ан уже стучат ложками и ножами по опустевшим котлам, громко выкрикивая:
– А-та-ма-на! А-та-ма-на! Атамана слышать хотим! Атамана сюда!
– Все-таки не доехали, – разочарованно поднялся Егор.
Он, один из немногих, ел из тарелки, обосновавшись вместе с купцом, преданным Федькой, Линем и Тимофеем Гнилым Зубом возле одного костра.
– Что такое? Чем недовольны? – вскочил паренек, схватившись за рукоять сабли, но Егор положил руку ему на плечо:
– Я сам… – Он без опаски направился к шумящим ватажникам, остановился в свете костра: – Вот он я, други. Завсегда вы мне верили, и я вас никогда в ожиданиях не подводил. Так чем же вы ныне недовольны?
– Идем месяц цельный неведомо куда! Ни жилья, ни людей давно не видим!
– Обещал серебра и злата, а завел в пустыни неведомые! Дня белого, и того более не стало! – по очереди выкрикивали ватажники со всех сторон. – Сказывай, куда ведешь?! Не в ад ли ты нас тянешь, души наши дьяволу продав?!
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
