бы…
Нет, конечно же, ее мнение — это уже совсем другая крайность. Олеся осознавала это и поэтому никому его не навязывала. Каждый человек сам решает для себя, как ему жить. Но, тем не менее, про себя она посчитала, что вся эта ситуация, обрисованная Светланой, мягко говоря, не совсем нормальная.
Оленьку, кстати, после этого случая поставили на учет. Вместе с подружкой, хоть та и вела себя чуть поскромнее, — в сравнении с ней. Но сама Оля нисколько из-за этого не расстроилась. Ни пить, ни шляться по ночам, ни безобразничать ей это не мешало.
Света тоже не увидела в этом ничего особенного.
ЗАГАДОЧНЫЙ СФИНКС
В тот год Олеся с Сашей впервые поехали в Египет одни, без родственников. До этого они дважды отдыхали в Турции с Олесиной мамой и ее новым мужем, Сергеем Сергеевичем. А в этом году у родственников не оказалось денег на поездку, и поэтому Олеся с Сашей отправились без них.
Если уж говорить начистоту, то в Египте Олеське не слишком понравилось. Хоть их отель и был пятизвездочным и по системе “Все включено”, но на самом деле сервис даже приблизительно не дотягивал до того уровня, к которому они привыкли в Турции. Но все это было даже и не страшно, — Олеся вообще не была избалованной, умела во всем находить хорошее и могла приспособиться к любой ситуации. Ее разочаровали сами египтяне. Они показались ей очень злыми.
Причем, она ощутила это еще в аэропорту, на таможне. Приветливости и доброжелательности турков, к которой она привыкла, здесь не было и в помине. В отеле она была просто шокирована тем, что каждый попадающийся ей навстречу египтянин из обслуживающего персонала с ходу и без малейших раздумий предлагал переспать с ним и очень удивлялся, когда ему отказывали. Причем, удивление это тут же сменялось злостью, и прямо физически ощущалось, что лишь страх потерять работу не позволяет отвергнутому мужчине наброситься на нее с оскорблениями.
Это было достаточно удивительно, но, похоже, сотрудники отеля, — все, без исключения, — совершенно искренне полагали, что русская женщина, посетившая их страну без мужа, непременно приехала сюда в поисках приключений. И они дико бесились от осознания того, что эти приключения, похоже, не выпадут на их долю.
Наличие поблизости десятилетнего ребенка никого совершенно не смущало.
Тут, конечно же, следует задуматься, почему уважаемые египтяне так себя вели. Очевидно, все-таки благодарить за это следует наших соотечественниц, которые приучили их к этому. Но Олесю все это совершенно не интересовало. Она приехала на отдых с ребенком, даже и не задумываясь о подобных развлечениях.
Выйти из отеля, находящегося, кстати, в Хургаде, оказалось тоже проблематично. Обычно на отдыхе Олеся всегда ходила в шортах и топиках. В Турции все одевались тогда именно так; она ничем не выделялась из толпы других молодых женщин, — в том числе, и местных, — и никто не обращал никакого внимания на ее наряд.
Но, стоило ей только выйти в такой одежде за территорию отеля в Египте, как за ней тут же с воплями и улюлюканьем понеслась толпа местных мужиков. Близко они не подходили; держались на расстоянии и, не переставая, фотографировали ее. Очевидно, женщина, на которой так мало одежды, привлекала повышенное внимание на этих улицах…
Вдоль дорожки на лавочках сидели женщины в черных одеждах и паранджах. Они вскакивали с места и начинали свистеть, злобно шипеть и что-то выкрикивать вслед, — очевидно, оскорбления… Как стая каркающих ворон… Такая прогулка, разумеется, едва ли могла бы доставить особое удовольствие, поэтому Олеся с Сашей поспешили вернуться в отель.
Но, несмотря даже на такие вот мелкие недоразумения, отдых проходил вполне приятно. Олеська с Сашкой носились по отелю, купались, загорали и не обращали ни на кого ровным счетом никакого внимания.
А впрочем, нет, — на того дяденьку, признаться честно, Олеся сразу же обратила внимание. Это был пожилой мужчина, лет за шестьдесят, седой, лысеющий, невысокий ростом и полноватый. В принципе, типичный немолодой уже араб, — и, говоря на чистоту, совершенно не красавец. В отеле он занимал какую-то серьезную должность, — судя по всему, типа директора, — да и выходил он всегда из кабинета, на котором была надпись “Топ-менеджер”.
Когда он заходил в ресторан, официанты чуть ли не на задних лапках начинали крутиться вокруг него. Сразу бросалось в глаза, что это персона очень важная. При этом он вел себя всегда очень вежливо, — имеется в виду, с другими сотрудниками, которые, явно, рангом были ниже его. Этого человека окружала какая-то невероятная аура власти, силы, наверное, больших денег, — и при этом такого какого-то поразительного чувства собственного достоинства, что это невольно привлекало внимание и вызывало уважение.
Все десять дней Олеся с интересом наблюдала за этим человеком. Случайно или намеренно, — но он всегда появлялся где-то поблизости. Возможно, это входило в его обязанности, — хотя вряд ли…
Он всегда здоровался с Олесей и Сашей, — предельно вежливо и с уважением. Никогда не пытался делать ей никаких намеков или предложений, — в отличие от множества своих подчиненных. Не заигрывал, не строил глазки, не поглядывал похотливо… Неизменно вежливый, с непроницаемым лицом египетского сфинкса и очень умными внимательными глазами, окруженный этой своей аурой спокойного достоинства, он просто как-то ненавязчиво всегда оказывался где-то рядом, бывало, что-то подсказывал или показывал, когда видел, что они оказались в затруднении или что-то не понимают. И все это — с едва уловимой вежливой улыбкой… Никаких других попыток завести разговор или познакомиться, — просто подсказка, скользнувшая по губам едва заметная улыбка, вежливый кивок головой, — и мужчина тут же отступал в сторону.
При этом, несмотря на всю его сдержанность, невзирая даже на не слишком привлекательную внешность, этот человек был настолько приятным и обаятельным, что Олеся, в какой-то степени, даже привязалась к нему за эти дни и невольно взглядом выискивала его в толпе других людей.
Он действительно внушал такую огромную симпатию, что Олеся с некоторой грустью осознавала, что он уже практически старик, и, разумеется, едва ли можно воспринимать его как потенциального поклонника. Да и он сам, судя по всему, просто любовался заинтересовавшей его девушкой с мальчонкой, совершенно не вкладывая в общение с ними ни малейшего сексуального контекста. Олесе даже мерещилось в его глазах нечто отеческое, мудрое, заботливое…
В общем, она все эти дни воспринимала его, как на редкость милого дяденьку, который, в отличие от всех остальных, вел себя предельно вежливо и корректно.
Уезжали они из отеля часов в двенадцать, и поэтому даже в последний день
