его прогнали?
— Он много говорит! — проорал левый и развернулся. Он сжимал в ладонях рот. Рот и ладони его срослись. — Нечего зря болтать.
— Он много слышит, — зашипел правый и тоже повернулся. У этого нет ушей. Вместо них приросшие к голове руки. — Нечего зря подслушивать.
— Зря болтать! Зря подслушивать… Зря болтать!! Зря подслушивать…
Они зашевелились на нее дерганными кошмарами, Инфи нажала на спусковой курок! Осечка. Снова и снова она жала на курок, но в ответ раздавалось тихое щелканье. Она бросила взгляд на люггер. Деревянный, и весь источен термитами. Бесполезен, как черствый круассан. Тогда Инфи схватила одного подступающего монстра за плечо и швырнула его на второго. Чудища — людьми назвать их язык не поворачивается — свалились в кучу. Инфи отступила к углу и как раз во время. Из окна за ее спиной пробрались глаза. Огромные глаза вместо головы.
— Я ви-ижу, — пискляво выдавили они мелким рыбьим ртом. — Вижу, вижу, вижу…
Третье чудище грохнулось на пол и поползло к барахтающейся массе, вползло и стало ее частью.
Инфи уперлась лопатками в стену. Стена дрожала, но почему — ей было слишком страшно, чтобы развернуться и понять. Она закрыла глаза. Взгляд не исчез. От этого стало еще страшней. Три человекоподобные фигуры сплелись в кошмарный клубок. Видны только глаза, губы, уши… Гипертрофированные, чуткие к ней одной.
Инфи пятилась, вминая стену за спиной как резину, как жгут на рогатке. Рогатка! Она подогнула ноги и устремилась в кучу малу, точно камень. Отскочила, понеслась к стене и снова оттолкнулась от нее в кошмарную цель. Опять и опять, но вдруг… Прилипла к стене, как мухе к паутине. А эти трое победоносно шагают к ней. Руки в уши, руки в рот, в глаза руки… Они навалились на нее плотной тучей. Душно. Страшно. Нечем дышать.
Юки приподнялась на локтях и сплюнула песок. Оказывается, она споткнулась и упала, не дойдя до домика. Над головой вся так же тлеет закат, а внутри бунгало двое. Она видит их в окне. Сидят за столом.
— Ты.
— Нет, ты.
— Нет, ты…
Ближе голоса фокусируются. Это Инфи и Мастер из реальности. Они сидят, друг напротив друга и сосредоточенно разговаривают. Их голоса как будто выворачиваются наизнанку и собеседники сосредоточенны именно на этом. Им, вместе с Юки тяжело фокусироваться на словах.
Она подкралась к тому же окну, но на подступах замерла — увидала следы на песке, мутные слезы на стене и дырку, из которой выпал глаз.
— Сон, да не сон, — шепнула она одними губами. — Глаза, уши, рот… Не вижу, не слышу, не говорю. Что-то злое здесь, что-то очень злое.
Но окно в домике только одно, то, что выходит на закатный океан. Есть еще дверь, но она по ту сторону от деревянного настила. Юки оценила взглядом дистанцию. Перепрыгнуть? В халате не получится. Она снова посмотрела на окно. По спине пробежал холодок. Нет, туда она ни за что не вернется. Но нужно же увидеть! Услышать! И… Сказать?..
— Что?
Юки посмотрела на свои ладони. Пальцы трясутся, под ногтями застряли песчинки. Вдруг она вспомнила о письме и полезла в карман за флешкой, нашла, но… Какую-то другую. Не в форме гвоздика, а в форме ключа. Обычный старомодный ключ с двойной бороздкой.
С тыльной стороны у домика, оказалась еще одна дверца, о которой Юки не знала. Крохотная, у самой земли. Пробраться если и можно, то ползком. Ручки нет. Только замочная скважина посередине. Следов на песке нет. Юки огляделась, слизнула с пересохших губ три песчинки, вставила ключ, повернула вполоборота и потянула на себя.
На крохотной зеленой полянке возились маленькие человечки. Желтые, красные, фиолетовые… Все одеты в сюртучки из коричневого сукна, они перетаскивали ящики из одной кучи в другую. Ящики пестрели наклейками неизвестных поп-звезд… По крайней мере изображения выглядели соответственно. Время от времен человечки выбирали ничем не примечательный ящик, бросали всё и дружно кланялись ему. Через минуту они возвращались к своей бестолковой работе.
Юки готовилась ко всяким мерзостям, но уж точно не к гномикам и их пустопорожнему делу. Впрочем, кто их знает? Может для них перекладывать коробки с место на место суть всей жизни. Сидят в подвале с оконцем вместо солнца и воли не знают. Интересно, а если солнце отворить пошире? Выйдут? Юки придвинулась к стенке и распахнула дверцу, спрятавшись за ней. В щелку хорошо было видно, как цветные гномики один за другим бросали свои коробки, пихали менее внимательных соседей и указывали на разверзшийся солнечный зев. Вскоре работа остановилась совсем. Человечки столпились и, будто не веря своим глазам, хором охали от удивления. Они как будто забывали и вновь вспоминали об открытом окне. Но к выходу все не шли.
Порывшись в кармане, Юки нашла на самом дне три саше с глюкозой. Обычные целлофановые фантики, которые в каждой кафешке к чаю подают. Один пакетик она раздавила и накапала на дверцу, а два других украдкой бросила на порог подвала. Оханья сменились скулежом и чмоканьем. Пуская слюни человечки поволоклись на сладкий запах. Выцвели, обрюзгли — их лица стали такими же коричневыми, как сюртучки. Когда они подошли вплотную, Юки разглядела, что это уже не просто гномики, а шоколадные куклы, с которых слезла пестрая обертка.
Внезапно дверка захлопнулась и подвальный мир пропал. От неожиданности Юки не сразу сообразила, что прямо перед ней — высокие острокаблучные сапоги, по щиколотку утопшие в песке.
— Та-ак, — услышала она сверху знакомый голос. — Вот кто, значит, моих кур таскает. А ну-ка, вставай, пойдем внутри потолкуем.
Чьи-то крепкие руки со спины схватили Юки за плечи, оторвали от земли и понесли в бунгало. Она крутилась, брыкалась, но высвободиться или хотя бы извернуться и посмотреть, кто ее пленил — не получалось.
Ей, как тараном, ударили входную дверь, отворили и, все с той же бесцеремонностью, бросили на пол. Самостоятельно подняться ей тоже не дали: опять схватили и швырнули в жесткое кресло.
От боли зубы наружу лезли — она благополучно ударилась ртом о спинку кресла. Юки потянулась, было, к щеке, но рука не послушалась. Она увязла в дереве подлокотника, как в сургуче. Подергавшись немного, Юки сдалась и подняла голову. Волосы рассыпались, занавесили взгляд. Сквозь эту вуаль комната сделалась мрачной, сумеречной. За окном опять мерцала ночь.
— Итак, — Инфи громыхнула перед Юки стулом и уселась на него, как наездник на коня. — Чего тебе надо?
— Я всего лишь хотела… — но осеклась. Из-за спины вышел ее непосредственный пленитель. Это был гладко выбритый,
