Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
завершении спецоперации меня подлатали, и через несколько дней я вернулся в подразделение. Однако новость о случившемся уже распространилась, и офицер службы бытового обеспечения даже успел позвонить моей жене и рассказать о случившемся, не сообщив подробностей. Жена, понятное дело, перепугалась и позвонила на базу, чтобы выяснить, что случилось. Я в это время отдыхал и приходил в себя и был очень удивлен, когда раздался стук в дверь и вошел сержант.
– Чертовы гуркхи! – сказал он, смеясь. – Ты что, совсем о родных не беспокоишься? Мог бы сказать, что жив-здоров.
– Что ты имеешь в виду?
– Твою жену! Она звонила – хочет узнать, все ли с тобой в порядке.
Я едва до потолка не подпрыгнул и тут же позвонил домой. Я был зол.
– Какого черта ты звонишь? – спросил я жену.
Сучи объяснила, что ей сообщили о случившемся, и она боялась, что произошло самое худшее. Мои родные тоже уже знали о ранении. Осознав, что был слишком резок – я тогда был молод и горяч и не сразу поставил себя на место жены, – я объяснил, что угрозы жизни нет и что решил никому ничего не говорить, пока не кончится командировка. Узнать, что с близким человеком случилось что-то плохое где-то далеко, – это похуже любой перестрелки.
Еще я добавил, что расстраиваться нужно лишь в случае, если в дверь позвонят двое морских пехотинцев в парадной форме при черных галстуках, да и то тогда уже поздно волноваться. В остальном стоит жить обычной жизнью и любые другие известия обо мне не принимать близко к сердцу. Такое поведение может показаться странным, но это один из защитных механизмов, который помогал справляться с тем, во что превратилась моя жизнь.
На протяжении следующих нескольких лет еще не раз доводилось попадать в перестрелки. Впоследствии я решил воспользоваться возможностью и прошел узкоспециализированные военные курсы горовосхождений. Я поднимался по сложным склонам, спускался по отвесным стенам, пока не стало понятно, что место в экспедиции гуркхов на Эверест мне обеспечено. Затем, в свою очередь, мне поручили обучить альпинистским навыкам нескольких гуркхов – кандидатов на участие в той же эверестовской экспедиции, и вместе мы поднялись примерно до высоты 6200 метров по юго-восточному гребню Макалу. Маршрут выбирали специально, он сложен и требует хороших технических навыков. Здесь потенциальная команда восходителей училась обеспечивать страховку, пользоваться жумаром, ходить в кошках и осваивала другие тонкости альпинизма. Приходилось работать в сложных погодных условиях, на большой высоте и на сложном рельефе, и это было нелегко.
Завершив экспедицию и как следует отметив ее окончание, я решил отправиться на Ама-Даблам – гору, в которую влюбился еще в 2012 году, в походе с моим другом и наставником в альпинизме Дордже. Я хотел пройти почти вертикальную «желтую башню» [11]. Выбрав нестандартный маршрут, включавший переход из базового лагеря сразу в лагерь II, то есть без отдыха и акклиматизации в лагере I, я поднялся на одну из сложных гималайских вершин за двадцать три часа.
Но меня не миновали и трагедии. Первым таким известием стала гибель Дордже на Эвересте в 2014 году, когда обрушился серак [12], вызвавший огромную лавину. Цунами из снега и льда обрушилось на ледопад Кхумбу, убив шестнадцать шерпов, случившееся назвали одной из самых больших трагедий на горе. В тот сезон восхождений на Эверест не было – гиды и носильщики отказались работать в память о погибших. Я узнал о смерти Дордже, находясь в зоне боевых действий. Было очень тяжело, но на войне невозможно скорбеть – нельзя позволить себе расслабиться, нужно продолжать работать, будто ничего не случилось.
Несколькими месяцами позже командование объявило, что наше подразделение будет участвовать в спецоперации в мае 2015 года, то есть как раз тогда, когда должно было состояться восхождение гуркхов на Эверест. Это означало автоматическое исключение меня из числа восходителей, и я был очень разочарован. Вся работа, вся подготовка к экспедиции, в том числе восхождения на Дхаулагири, Ама-Даблам и Денали, оказались напрасными. Мои тело и разум были нацелены на подъем на Эверест, но пришлось забыть о разочаровании. Ведь я не профессиональный альпинист, а спецназовец и должен действовать на поле боя, а не роптать и печалиться. Но, оглядываясь назад, думаю, что судьба уберегла меня.
Когда экспедиция гуркхов собралась в базовом лагере Эвереста, в регионе произошло землетрясение магнитудой 8,1. Огромная лавина вновь обрушилась на базовый лагерь, и на этот раз погибло еще больше людей, чем годом ранее, – двадцать два человека. Из гуркхской команды, к счастью, никто сильно не пострадал, однако восхождение пришлось отложить, потому что в тот год отменили все экспедиции. Я узнал об этом, неся дежурство на отдаленной военной базе, – новости о землетрясении несколько дней не сходили с первых страниц газет. Новую попытку восхождения гуркхов решили предпринять в мае 2017 года, и у меня появилась надежда все же попасть в экспедицию.
Разумеется, никто не мог гарантировать, что удастся взойти и в 2017-м. За два года могло произойти все, что угодно, в том числе начаться очередная военная операция, и в этом случае пришлось бы вновь пожертвовать альпинистскими амбициями. Так что я постарался забыть об Эвересте, однако не забывал об альпинистских тренировках, чтобы набраться опыта и к назначенной дате быть в хорошей форме. А потом неожиданно появилась возможность взойти на высочайшую гору мира на год раньше.
У командования изменились планы. В течение полугода я тренировался на секретной базе, готовясь отправиться на специальное задание, и вдруг выяснилось, что вместо запланированного задания придется отправиться на другое и совсем в другое место.
– Нам сейчас нужны там такие опытные, как ты, – сказал сержант-майор.
– Черт! Я же приехал оттуда всего полгода назад! – ответил я.
Однако новое назначение уже утвердили, и деваться было некуда. Но нет худа без добра.
– Слушай, Нимс, давай мы дадим тебе четыре недели отпуска вместо трех положенных, как тебе такая мысль? – спросил сержант.
С одной стороны, это хорошее предложение. Я уже обещал жене, что в следующий отпуск поеду с ней куда-нибудь на море – хотелось немного восстановиться. Плохо то, что я знал, что не выдержу четырех недель пляжного отдыха и ничегонеделания. Валяться в шезлонге, слушать музыку, смотреть на море и загорать – уже через пять минут мне станет скучно. И тут я понял, что появилась возможность…
Смогу ли я подняться на Эверест?
Это большой риск. Стандартное время восхождения на эту гору около двух месяцев, только за восемь недель можно получить надлежащую акклиматизацию. Но,
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
