узорами, на его гладкой коже множество золотых и черных кожаных ожерелий, к некоторым из них прикреплены золотые и нефритовые подвески. Его длинные светлые волосы ниспадают на плечи, и пока я в шоке смотрю на него, я понимаю, что две женщины, стоящие на коленях рядом с шезлонгом, с золотыми цепочками, продетыми через проколотые соски, играют с его длинным, твердым, обнаженным членом.
И это даже не самое шокирующее.
В углу комнаты, развалившись рядом с набором растений, как домашний кот на солнышке, лежит гребаный тигр.
Я не могу пошевелиться, разрываясь между ужасом при виде гигантского кота, изумлением от роскоши комнаты и шоком при виде двух красивых женщин, обслуживающих этого потрясающего мужчину. К моему вечному стыду, я чувствую легкую пульсацию между ног при виде декадентского показа, предательской картинки, на которой я присоединяюсь к ним. Все до единой женщины бледные, стройные и черноволосые, как и я, и я вдруг совершенно уверена, что этот мужчина — тот, кому меня продали.
— Черт, это так чертовски хорошо, — стонет он, откидывая голову назад, когда его бедра выгибаются вверх, толкаясь в рот одной из женщин. Его рука хватается за бортик шезлонга. — Притормози, малышка. Я пока не хочу кончать…
Один его глаз внезапно открывается, как будто он услышал звук нашего прихода в комнату, и его рот кривится.
— Что ты здесь делаешь? — Он срывается, слова переходят в новый стон, когда одна из женщин, склонившись над ним, начинает ласкать кончик его члена.
— Простите меня, Кайто-сан, — быстро говорит женщина, стоящая передо мной, торопливо кланяясь в пояс. — Вы просили меня привести сюда новенькую, чтобы вы могли ее увидеть.
Новенькую. Я была права в том, что были другие, которые прошли через то, что пришлось сегодня мне. Женщины, слоняющиеся по этой комнате, вероятно, так и сделали, каждая из них, и мой желудок сжимается от дурного предчувствия при мысли о том, чтобы присоединиться к ним, прислуживать этому красивому и волнующему мужчине, на котором нет ничего, кроме цепей.
— Ах, да. — Он внезапно садится, оттесняя женщин, его член все еще торчит наружу, когда он раздвигает ноги. — Не останавливайтесь, — приказывает он им, его руки небрежно запускают пальцы в их волосы, когда он тянет их назад к своей напряженной эрекции. — Не останавливайтесь, черт возьми, пока я вам не скажу.
Мой желудок снова сжимается при звуке его резкого, командного тона, но не от возбуждения. Этот человек в тысячу раз привлекательнее любого в игорном притоне Гарри, его особняк в тысячу раз роскошнее, и все же здесь я чувствую больший страх. Я смотрела на тех мужчин свысока, считала их ниже себя, но я знаю, что этот мужчина мог раздавить меня так же легко, как букашку, если бы я вызвала его неудовольствие. Даже проще.
Что, если он просто хочет скормить меня тигру?
— Это тебя прислали из Лондона, верно? — Кайто наклоняет голову, его темные глаза блуждают по мне. — Я не могу вспомнить твое имя.
Женщина передо мной отходит в сторону, и я знаю, что теперь моя очередь говорить. На мгновение я боюсь, что не смогу, у меня пересыхает во рту от страха, но я выдавливаю из себя слова.
— Я Ноэль Джайлс, — выдавливаю я. — И я здесь не по своей воле, что бы там ни говорил тебе Гарри. Я…
Кайто смеется.
— Я не знаю, кто такой Гарри. Но мои люди каким-то образом раздобыли тебя, и ты подходишь именно под то, о чем я просил, при условии, что ты девственница. — Он прищуривает глаза. — Ты девственница, да? — Он ухмыляется мне, шире раздвигая ноги, как будто хочет показать свой член и женщин, играющих с ним. Я понимаю, что он хочет шокировать меня, и он хочет увидеть мою реакцию.
Мое сердце снова замирает. Что произойдет, если я совру? Дикая мысль проносится в моей голове, возможность побега, если я скажу ему, что я не девственница, как он просил. Откуда ему вообще знать наверняка?
Тигр урчит, переминаясь на своих массивных лапах, и я мгновенно меняю свое решение.
— Да. — Я запинаюсь на словах, поднимая подбородок несмотря на то, что уверена, что сейчас заметно дрожу. Мои щеки краснеют, и я не могу оторвать глаз от того, что происходит передо мной. Сцена в подвале бара была отвратительной, но это нечто иное: демонстрация беспричинной похоти и гедонизма, которая кажется почти искусной, как римская живопись. — Я никогда ни с кем не спала. Всего несколько поцелуев, давным-давно.
Улыбка Кайто становится шире, и он отталкивает двух женщин, когда встает, запахивая халат, когда его член исчезает из виду. Я все еще вижу его очертания на ткани, когда он подходит ко мне, его походка раскатистая и дерзкая, его глаза все еще блуждают по мне, как будто он представляет, как я выгляжу обнаженной.
Он останавливается прямо передо мной, и я улавливаю запах мускуса и цитрусового одеколона, запах мужского возбуждения и силы, окутывающий его, как вуаль. Это снова вызывает во мне странную, смущающую дрожь, и я молча молюсь, чтобы я ошибалась, чтобы я не отдавалась этому мужчине. Я не думаю, что смогла бы это вынести.
— Я Кайто Накамура, — говорит он с сильным акцентом в голосе, когда протягивает руку, чтобы коснуться моей щеки длинными пальцами, поворачивая мое лицо то так, то сяк. — Но я думаю, ты это уже знала, Ноэль.
Его рука скользит вниз по моей шее, в ложбинку между грудями под коротким шелковым халатиком, его пальцы дергаются, чтобы раздвинуть его достаточно, чтобы он мог видеть маленькие изгибы моей груди.
— Ты очень красива, — бормочет он. — Ты идеально впишешься в мой гарем. — Кончики его пальцев ласкают мою плоть, почти благоговейно, и мне приходится сдерживаться, чтобы не отпрянуть. — Я думал о том, чтобы оставить тебя для себя…
Думал? Появляется проблеск надежды, и я хватаюсь за него обеими руками. Может быть, он не так доволен мной, как кажется. Может быть, он отправит меня обратно, а Гарри вернется к моему плану А, несколько ночей отрабатывать долги моего отца, а потом свобода…
Эта маленькая надежда рушится в считанные секунды.
Кайто убирает руку, расправляя плечи.
— Но у меня есть для тебя лучшее применение, маленькая девочка. У меня есть старый друг, которому нужен подарок, а ты… — Он широким жестом указывает на меня. — … идеальна.
Мое сердце падает.
— Нет, — выдыхаю я, понимая, что моя аудиенция с ним подходит к концу. Я уже вижу, как он отстраняется, оглядывается на ожидающих его женщин, нетерпеливо опускающихся на колени возле его шезлонга, чтобы закончить обслуживание его члена. — Пожалуйста— Я машинально протягиваю руку, хватая его за рукав мантии, и Кайто
