— свободным-то ты можешь быть, но если средства производства в руках определённых людей, то как быть свободным, ты всё равно из-за голода пойдёшь продавать свою рабочую силу.
— Хорошо, а какое государство необходимо? Недавно мне тоже говорили, что государство ограничивает свободу.
— Государство диктатуры пролетариата. Но потом и оно будет не нужно.
— Брр… диктатура. Как-то неприятно. Я ведь не пролетариат.
— Вот в этом и есть основная ошибка интеллигенции. Она не хочет объединиться с пролетариатом. Она, по сути, кормится из рук буржуазии, вместо того, чтобы объединиться с эксплуатируемым классом. В годы Октябрьской революции прогрессивная часть интеллигенции всё-таки признала диктатуру пролетариата.
— Женька, ладно, это всё интересно, но реально мы живём пока в другой стране. Ты ведь не экстремист? Скажи, что нет, а то мне страшно.
— Варя, пойми, нужно начинать осознавать, что происходит. Нет, я не экстремист, конечно. Моя цель — просветительская. Сейчас революция в этой стране невозможна. Получается, что мы должны работать для будущих поколений. Думаешь, Маркс зря всё это писал или на пустом месте? Он же предвидел, понимаешь. Или ты всё еще веришь статьям про «глубинный народ»?
— Что за статья? Видно, я что-то пропустила.
— Статья о том, что у нас народ глубинный и нужен верховный правитель, а демократия с выборами не нужна.
— Погоди, но это, как я понимаю, уже про монархию, а никак не про коммунизм?
— Я и толкую про это, это откат в средневековье, даже не в век Просвещения. Сейчас идёт интересная игра всех течений. Монархических, лево-патриотических, либерально-правых, ну, и куча всего мелкого и непотребного. И все, все хотят власти. Левые тоже неправильные. Они хотят объединиться с мелкобуржуазными партиями. Даже коммунисты за какой-то непонятный, реанимированный и модифицированный социализм.
— То есть, ты и не с коммунистами?
— Я с рабочими и теми, кто может это движение возглавить. По сути, нужно изучать первоисточники, Маркса, Ленина, чтобы понять текущую ситуацию и выбрать верный путь.
— Ой, какой ты революционный. А вообще… Возможно, я напишу про революцию. Везде что-то кипит, недовольство растёт… Я уже написала кое-то, хочу продолжить… Слушай, поздно уже, отправляйся домой, а мне нужно ещё статью написать. Тут странные смерти происходят вокруг.
— Давай поговорим тогда об этом, — переключился Женька, чтобы немного успокоиться.
— Ну, в общем, мне кажется, что Родион, про которого ты говоришь, тоже мёртв.
— Погоди-ка…
Женька вытащил телефон и стал кого-то искать в записной книжке.
— Алло… Вовчик? Привет. Слушай, ты Родиона давно видел?
На том конце провода что-то отвечали. Женька молча слушал. Потом нажал на «отбой».
— Слушай, ты права. Буквально в начале месяца мой приятель Вовчик ходил на похороны. Из наших он тоже. Ага. Говорит, что в квартире его нашли, вроде как пневмония. Ну, там такая история, что в новом году никто не вспоминал про него. Жена хватилась. Вот и обнаружила.
— Тебе не кажется странным, что почти через месяц?
— Да всякое бывает. Мы же не знали, как они там жили или не жили. Так… То есть, мне сейчас аппаратуру ей придётся отдавать.
— Возможно. Хотя зачем она ей.
— Так если он в другом месте жил, я и адреса не знаю. В общем, ладно…Разберусь.
Женька как-то засуетился, засобирался, Варвара облегчённо вздохнула. Она посмотрела в окно, когда он выходил. Да, хромал он заметно.
Варвара проводила Женьку и на одном духу написала статью:
В последнее время все чаще и чаще вокруг вспыхивают разговоры о революции.
Есть классические истины, что революция — конфликт между производительными силами и производственными отношениями. Революционная ситуация в трех словах может выражена как бессилие верхушки удержать власть, ухудшение жизни низов и на фоне этого всего повышенная активность народных масс. Но революция — это крайний метод, когда уже остановить ее невозможно. Есть еще метод — эволюционный. Рассмотрим некоторые из течений, которые так или иначе двигают идею революции (эволюции) в стране.
Нынешние либералы предлагают эволюционный метод — постепенно, постепенно довести капитализм до социального капитализма с человеческим лицом. Но, при всей постепенности и либеральности, добиться того, чтобы доходы от продажи недр страны работали на всё общество. Здесь я всегда вспоминаю фразу из фильма «Игла». Цой говорит товарищу, сидящему на трубе: «Кто-то сидит на трубе, а кому-то нужны деньги». Мне это кажется метафорой — и даже либералы хотят, чтобы с трубы слезли. Разумеется, всё это направляется на медицину, образование, развитие науки и так далее. Чем не социализм, если в этом обществе гарантировано право на жилье, образование, медицинское обслуживание, пенсию? Это путь эволюции.
Второй метод — революционный. Этот метод часто проявляется в обычных житейских разговорах. Но доморощенные революционеры ещё не созрели, на мой взгляд, до организованной борьбы. Для них это или выплеск эмоций, или философские рассуждения о том, как здорово бы было создавать марксистко-ленинские кружки по всей стране и выращивать классовое сознание.
В этом плане человек, которого нельзя называть, больше революционер, потому что ему удалось создать сеть штабов, внедрить механизм достаточно скоординированных действий, организовать изготовление листовок и другой атрибутики, самое главное — быть в Сети. Это, как ни верти, очень важно в деле революции. Сейчас такое время, когда любые действия должны быть синхронизированы до минуты. Минуты могут решить всё, если дело действительно дойдет до организованных выступлений. И всё это мы хорошо видели в этом году, накануне выборов.
Далее, в воздухе витает идея, что нужно «выгнать олигархов». Начинаю спрашивать — их выгонишь, а что дальше? Продолжают — разогнать правительство. Прекрасно, каким образом? Это же свержение власти революционным путем. Нет, говорят, это нужно взять и разогнать, но оставить президента. Хорошо, возьмём их собственность, допустим, на этом предприятии у какого-то олигарха контрольный пакет акций. А остальные акции — у простых рабочих. Не все ведь акции свои продали, кто-то ими владеет. Например, речь идёт о нефтяных компаниях. То есть, рабочие этих компаний неожиданно станут работать на государственном предприятии. Это национализация? Ну да, национализация. Идём дальше. Олигархов прижали, они, собственно, вряд ли ждут, когда их посадят, возьмут свои паспорта с другим гражданством, и их тут нет. А вот что делать с мелкими собственниками? Мы ведь все теперь собственники. Мне говорят — да с мелкими собственниками никто заморачиваться не будет, что с них брать-то. Привожу пример знакомой семьи, три поколения, в совокупности два дома, три квартиры. Мне тут же говорят — люди нажили непосильным трудом, на двух работах. Да, я знаю, что приходилось работать на двух работах. Мне говорят, вот итоги приватизации предприятий нужно пересмотреть, а собственность
