ножку столика, отворачивается, выдыхает через нос, раздувая ноздри, как молодой взбешенный бычок, и опять смотрит на Глеба.
А тот возвращается на диван, массируя челюсть.
— И ты своего выродка к нам притащишь? — Арс в любой момент вновь может кинуться на Глеба, и только моя напряженная сдержанность тушит его гнев. — Такой у вас план?
— Нет, — Глеб щелкает челюстью. — Этого ребенка не будет в нашей семье, Арс.
— Да его никто и не примет, — Арс скрипит зубами. — Отправь ее на аборт.
— Поздно, Арс, — вздыхаю я. — Сроки вышли.
— И ты, что, его признаешь? — голос сына предательски срывается, смотрит на меня, — а ты… ты что? Мам… или у тебя уже мозги потекли от двух полосок?
— Не быкуй на мать, Арс, — голос Глеба становится холодным и строгим. — Это не она перед вами виновата, а я.
— И ты все еще тут сидишь? — клокочет Арс. — К шлюхе своей вали.
— Не подыгрывай шлюхе-то, сына, — шепчу я, откладывая тест-полоски на столик и поднимаю на него взгляд. — Выдыхай и ищи плюсы. Завтра тебе вряд ли серьезно прилетит после нашей встречи с директором.
— Вы собрались к директору? — Арс кривит лицо.
— Никто же не отменил наши родительские обязанности, — пожимаю плечами. — И даже если папа уйдет к брюхатой шлюхе, он останется твоим отцом. Но, кажется, у нас будет все немного сложнее в этом плане.
Глава 14. Будь старшим
— У тебя хороший удар, Арс, — Глеб одобрительно хмыкает.
Арс медленно выдыхает.
— И стало легче? — спрашивает Глеб, не отводя взгляда от сына.
— Как ты мог? — рычит он в ответ.
— Ты не примешь никакого объяснения, — Глеб вздыхает.
— А вдруг?
— Я напился, — Глеб продолжает смотреть прямо в глаза Арса. — Едва стоял на ногах и даже не понял, с кем все случилось.
— Вот тебе еще один хороший урок, — хмыкаю, — знать меру в алкоголе.
Арс переводит на меня возмущенно-недоуменный взгляд. Из-за растерянности он даже не находит сразу гадости, которой мог бы огрызнуться.
— Ты нормальная вообще?
— Арс, — Глеб понижает голос до сердитого шепота. — За языком следи.
— Нет, — я поднимаю руку. — Пусть выскажется. Мне интересно его мнение, что я должна сейчас предпринять, чтобы быть в его глазах той, у кого не потекли мозги от двух полосок.
— Тебе не кажется, что четвертый ребенок будет лишним? — Арс щурится.
— Лишним для кого? — вскидываю бровь.
— Он тебе изменил! — Арс вскидывает руку в сторону Глеба. — Его шлюха залетела!
— И из-за ее беременности я должна идти делать аборт, так? Чтобы что, Арсений?
Он вскакивает, потом садится и сжимает кулаки. Эмоции так и прут, и ответить на мой простой вопрос он не может.
По стене пошла трещина, и он хочет все разрушить до последнего кирпичика. Да я бы сама предпочла такой сценарий. Так было бы легче и понятнее. В настоящем моменте.
— Ты бы все равно узнал, — шепчу я. — Но лучше от нас услышать всю правду.
— И мы теперь будем дружно жить да поживать? — усмехается Арс.
— Ты голосуешь за развод? — спрашиваю я.
И Арс замолкает с бледными щеками и горящими глазами. Глеб рядом сжимает переносицу.
— Но ты же… беременна? — шепчет Арс.
— Да.
Арс медленно моргает и ничего не понимает. Я знаю, чего требует его подростковая душа. Скандала, обид, криков и войны с непутевым отцом. Он хочет забить его ногами, объединиться в союз против того, кто посмел нас предать.
— Тогда зачем ребенок? — Арс задает неуверенный вопрос. — Если развод? Что-то я не вкуриваю тему.
— Я думаю, что иначе у нас ничего не выйдет, — хрипло отзывается Глеб
— Все-таки свою шлюху выбрал…
— Замолчи, — Глеб переводит на него тяжелый взгляд. — Я люблю твою маму. И в этом я тебе не лгу. Я сильно облажался перед каждым из вас. И никакую шлюху я не выбираю, Арс, и ребенок от нее не будет вам братиком или сестричкой. Ясно? А еще я знаю свою жену и подозреваю, что ждет нас, если все замести под коврик. Я повторяю, Арсений, вы моя семья. Женился я по любви, родили мы каждого из вас в любви и в большом ожидании.
— А потом ты нажрался.
— А потом я нажрался, да, — сдержанно отвечает Глеб. — Я бы сказал, что мне стыдно, но это слово не опишет то, что я сейчас чувствую. Все рушится по моей вине, и только благодаря твоей матери это не скатывается все в бездну.
— Да тряпка она.
Огрызается и резко замолкает, осознав, что ляпнул большую глупость, которая, надо сказать, меня задевает. Глубоко так царапает.
— Не смей так отзываться о своей матери, которая вечно твою косячную жопу прикрывает, — рычит Глеб, и его глаза вспыхивают.
— Я пойду выпью в тишине чая, — встаю, закидываю тесты на беременность в пакетик и шагаю в столовую. Оглядываюсь и смотрю на Арса с бесконечной усталостью. — И не тебе, мелкий говнюк, решать рожать мне или нет. Ишь, как разошелся.
Раздувает ноздри, и я грожу ему пальцем, сердито прищурившись:
— Хорошенько подумай, прежде чем открыть рот, Арс. И, — мило улыбаюсь, — я тебя люблю. Будешь готов поговорить, то жду тебя на чашку чая. Сейчас я скажу, что тебя всегда невероятно бесит, ты у нас старший, сына. Вот и будь сейчас старшим.
Скрываюсь в столовой, закрываю дверь и приваливаюсь к ней спиной, крепко зажмурившись. Как же я не хочу быть взрослой теткой, у которой муж потерял мозги к сорока пяти годам.
Я хочу обратно в веселую и свободную юность, в которой я поторопилась выскочить замуж.
И к чему я пришла? Муж изменил, а старший сын называет тряпкой.
Глава 15. Встал, но не вопрос
— Не надо так с мамой, — говорю я, потому что я не знаю, что еще сказать сыну, который волком смотрит на меня.
Я знаю, что правда бы вылезла. Если Надя выждала три месяца, прежде чем появиться, то она и к детям моим полезет.
Вот тебе, и перспективная и амбициозная студентка, Глеб.
Теперь ее старательность мне видится совсем с другой стороны.
Как же я облажался.
Я с того корпоратива действительно мало, что помню кроме желания орать, что я не потеряю яйца и что не умираю.
И как же я сейчас хочу свернуть голову врачу, который заподозрил у меня нехороший диагноз и запустил цепную реакцию из страха, неуверенности и отчаяния перед осознанием своего возраста, будущей смерти и немощности.
Да, я должен был сказать Нине. Ведь она бы в случае чего держала меня за руку и была рядом, но я не хотел пугать ее
