Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
Примерно через пять дней непрерывной слежки капитан выяснил основные маршруты, по которым цель передвигается в течение всего дня, а также наметил два возможных места, где он мог бы осуществить задуманное. Почему-то Кенеш каждый день из всех этих пяти ночевал в разных местах — из чего капитан заключил, что он чего-то опасается или просто не имеет денег на то, чтобы снять квартиру. Капитан ни разу не видел его с женщиной или девушкой, и это могло означать все, что угодно. В том числе и то, что он воздерживается, чтобы предстать чистым перед Аллахом — после того, как совершит теракт и отправит на тот свет нескольких бедолаг, которым просто не повезло.
Это могло означать и то что, что Кенеш — просто гомосексуалист.
Наконец на шестой день слежки — это был четверг, завтра у мусликов святой день, пятница, — капитан решил действовать. Тянуть больше было нельзя, в конце концов кто-то же должен читать лекции.
Винтовку он сложил в большой старый чемодан и поднял на пятый этаж в одном из домов старого района Анкары, застроенного в тридцатые, когда этот город только что превратился в столицу. Напротив был дом посовременнее — и, как выяснил капитан Гуль, там была подпольная мечеть-молельня, прямо на квартире, там собирались исламисты. Туда же ходил и Кенеш, очевидно — за инструкциями и помолиться. Ночью шестого дня капитан забрался на чердачный этаж сам и стал ждать…
Капитан Гуль был простым человеком и никогда не задумывался о сути получаемых им заданий, что официальных, что нет, никогда не задумывался об их последствиях. Он не знал, кто такой Кенеш, и не попытался даже это выяснить, потому что ему это не было нужно. Но если бы даже и знал — это бы его не остановило.
Он пролежал на чердаке без движения тридцать два часа. Было жарко, душно, дневное солнце раскалило крышу так, что чердак превратился в душегубку, но он неподвижно лежал и ждал. Все это время он ничего не ел и только пил воду, которая вся выходила с потом. Так ему уже приходилось лежать не раз — и на холодных камнях северной Турции, и в лесистых заснеженных горах Ичкерии, и на плоскогорьях Северного Ирака. Он знал, что единственный секрет — это неподвижность, если хочешь остаться в живых — сохраняй неподвижность. Стань холмом, камнем, поваленным стволом дерева. Человеческий глаз — он так устроен еще с древних времен, когда человек был почти беззащитным перед клыками саблезубых тигров и прочих хищников, — всегда реагирует на движение и воспринимает любое, мельчайшее движение как сигнал опасности. Будь неподвижен — и ты сольешься с местностью, враг пройдет мимо и не найдет тебя. Будь неподвижен — и останешься в живых.
Кенеш появился лишь ко второму намазу, солнце уже встало, и можно было стрелять. Он был одет во все белое, как агнец, следующий на заклание. Заперев машину, он тревожно огляделся, потом направился к подъезду. Капитан четко сопровождал его стволом винтовки, но стрелять пока не хотел, чтобы не брать поправку на движение. И лишь когда Кенеш замер перед дверью, превратившись на какое-то мгновение в неподвижную мишень, капитан Гуль выстрелил. Он нажал на спуск дважды, как привык, и с удовлетворением отметил, как на белых одеждах убитого молодого исламского лидера расплываются два кроваво-красных пятна.
Дело сделано.
Капитан поднялся, потянулся, разминая затекшие мышцы. Винтовку он оставил тут, легкую куртку, которую скатал в валик и положил под цевье, чтобы сделать упор, он развернул и накинул на себя. Торопиться не следовало — пара минут у него еще была, можно спуститься спокойно.
Борьба за власть в Турции велась уже не на жизнь, а на смерть, все более радикализовываясь. Финансовый кризис, бушующий по всему миру, неизбежно ухудшил жизнь людей и дал второе дыхание радикалам — как левым, так и правым. Разрываясь между требованиями радикального крыла собственной партии — выйти из НАТО и чуть ли не ввести в стране нормы шариата, и действиями военной, кемалистской верхушки, всеми силами противодействующей исламистам (и основной части общества), премьер-министр Таир Реджеп Эрдоган со своими сторонниками постепенно оказывался в политическом вакууме, не поддерживаемый ни левыми, ни правыми. Его платформой стал стремительно теряющий сторонников центр.
Почти одновременно были запущены два плана «спасения отечества». Исламисты, левые — запустили план, который они назвали «агнец». Суть его заключалась в том, чтобы на волне народного гнева и возмущения не только смести правительство Эрдогана, но и добиться смены конституции, с исключением оттуда всех ущемляющих ислам и права правоверных норм, а также раз и навсегда разобраться с военными и Серыми Волками. Для того чтобы вызвать достаточной силы волну гнева, вывести людей на улицы, нужно было, чтобы произошло что-то такое, от чего содрогнется сердце любого турка, и не только турка — сердце любого человека.
Изначально агнцев было несколько. Каждый из них отвечал строгим требованиям — он должен был быть молодым, на его биографии не должно было быть ни единого пятна, он должен был активно участвовать в борьбе и зарекомендовать себя активным исламистом и противником армии. Он должен был совершить нечто такое, что привлекло бы к нему внимание Волков. Он должен был активно участвовать в борьбе, вербовать людей — исламисты знали, что армия и Волки жестко подчиняются ими же установленным правилам и просто так решение о ликвидации неугодных не принимают, для этого человек действительно должен совершить что-то, что по меркам Волков будет недопустимым.
В конечном итоге — агнец должен был пожертвовать жизнью, и он знал это. Только исламисты так могут, и в этом была их сила. Военный, солдат, может пойти на опасное, и даже смертельно опасное боевое задание, рискнуть жизнью, но все равно, уходя в бой, в душе он будет лелеять надежду, что выберется живым. Он будет делать все, чтобы убить врага и выжить. Никто из военных не согласится просто погибнуть, без единого шанса подставиться и погибнуть, не оказывая сопротивления врагу, просто зная, что безмолвная смерть нужна их друзьям и соратникам, это противоречит самой природе военных. Агнцы — все как один — были готовы погибнуть именно так, без шанса, чтобы освободить Турцию от тирании и установить режим, который будет представлять большинство, а не меньшинство. Именно поэтому военные и жандармы так их боялись, уничтожали всех, кто готов был возвысить голос, шагнуть за грань, призвать к самопожертвованию. Военных вела в бой уверенность. Этих — вера. Разные вещи.
Военные должны были послать человека убить агнца — и этим совершить смертельную для себя ошибку. Поднявшаяся волна народного гнева — а в восточных странах она особенно страшна — должна была смести их.
Одновременно с этим готовили государственный переворот и военные. Военные были вооружены и лучше организованы — но из-за извечного стремления военных к порядку и даже перфекционизму они проигрывали исламистам по времени. Исламисты рассчитывали просто обуздать народную стихию — в то время как военные готовили боевую операцию. Занять те или иные позиции: тех арестовать, тех расстрелять, тех повесить, обеспечить жизнеспособность тех или иных систем государства, расставить на освободившиеся места таких-то людей. Уверенность и расчет против веры.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
