Валентина смотрела на Мадаева ожидающе и явно растерянно. Похоже, всё это время она мучилась мыслью, зачем же он её ждёт. «Вот влип!..», – подумал Костя и немного помялся, не зная, как начать. Но после спросил:
– Валентина Осиповна, вы говорили, что два года назад, как раз в то время, когда с Зосимовой произошла трагедия, вас не было в городе, это так?
– Да, я была за границей.
– И вы не приезжали обратно? – он напряжённо всматривался в её лицо.
– Зачем бы? – удивилась она, немного поёжившись.
– То есть вы ни для чего не возвращались? Ни на день, ни на несколько часов?..
Задумавшись, она вяло пожала плечами.
– Вроде бы нет. Наверное, я бы это запомнила. Хоть память меня в последнее время подводит…
– Что ж, тогда как вы можете объяснить вот это? – Мадаев указал на строчку в протянутом им листе из её карты.
Она всмотрелась и глаза её расширились от изумления.
– Валентина Осиповна, так вы были в Петрозаводске в это время или нет? – не дождавшись ответа, нетерпеливо переспросил он, но она лишь растерянно переводила взгляд с врача на карту и обратно в поисках помощи.
– Ну, я не знаю…
– Ничего постыдного в этом нет, – поняв, что она в тупике, попробовал утешить её Дмитрий. – Нет ничего плохого в том, что вы приезжали на сеанс. Наоборот, то, что вы беспокоитесь о своём здоровье, заслуживает только похвалы!
– Но…
– И нет ничего плохого в том, что вы этого не помните.
– Да, но Дмитрий Никифорович!.. – вдруг заплакала она.
Костя подскочил с места, пропуская его к ней.
– Простите меня! – всхлипнула она, отпив из поданного им стакана воды. – Просто я так много стала забывать, что сама себя уже боюсь: вдруг я сделаю что-то, а потом не буду этого знать? Это так ужасно!..
– Ничего, ничего, – утешал он. – Скоро вы подлечитесь, всё будет хорошо…
Его голос был мягким, успокаивающим… Костя даже почувствовал, как ему хочется лечь отдохнуть, поспать, ведь так давно он уже не отдыхал нормально! Всё работа, работа…
– А что же мне делать сейчас? – снова отвлёк его на себя голос плачущей Валентины. – Я даже не помню, что приезжала сюда в то время!..
Услышав его, эти ноты отчаяния и затаённого страха, растерянности и беспомощности, Костя внезапно решился.
– Валентина Осиповна, но это легко можно выяснить! – сказал он, бодро глядя на неё и чувствуя сбоку на себе взгляд заинтересовавшегося Зверева.
– Как? Спросить у Маши? – с мелькнувшей в глазах надеждой спросила она.
– Ну, это может и не помочь: вы ведь могли и не заезжать к себе домой. Тем более вы говорили, что, пока были за границей, она жила у своего отца, – мягко заметил он. – Но можно… провести сеанс гипноза.
– Как? – не поняла она и тут же начала старательно вытирать платочком лицо.
– Ну, – смутился Костя, вновь почувствовав укор совести при мысли, что, может, он предложил это скорее для себя, для своей работы, чем для успокоения Ивановой, – можно попросить какого-нибудь врача, владеющего техникой гипноза, провести с вами сеанс. Это безвредно, и вы узнаете всё, что хотите вспомнить, и перестанете беспокоиться о том, что сделали что-то не так.
Она с сомнением посмотрела на Зверева.
– Дмитрий Никифорович, а вы считаете, мне это не повредит?
– Думаю, это даже поможет вам разобраться с мыслями, избавиться от тревоги, – ободрил тот её.
– Но мне не хочется ни к кому обращаться, – вновь обеспокоившись, заметила Валентина.
– А этого и не потребуется, – поспешил ответить Костя, – ведь Дмитрий Никифорович может сам всё устроить. Ведь правда?
Он вопросительно посмотрел на Зверева.
– Конечно, если Валентина Осиповна захочет разрешить этот вопрос, – бесстрастно ответил тот, снова присаживаясь в своё кресло.
Валентина, подумав, нерешительно кивнула.
– Ну что ж, тогда… – он нажал кнопку на стационарном телефоне, стоящем на столе. – Анастасия! Срочно созвонитесь с клиентом, у которого должен быть следующий приём, и перенесите сеанс или на вечер, вне моего рабочего времени, или на любой другой день, который будет ему удобен. И сообщите, что этот сеанс будет бесплатен из-за этих неудобств. Всё-таки надо помогать правоохранительным органам родного города! – глядя на Мадаева, любезно добавил Зверев.
Потом, отключив соединение с секретарём, он взял что-то из ящика стола и поднялся.
– А теперь, – сказал он Косте, и взгляд его вдруг стал цепким и пронзительным, – отойдите в сторону!
Тот отошёл к окну, подальше от кресла, где сидела Иванова. А Зверев, наоборот, подошёл ближе и, пристально глядя в тревожные растерянные глаза, произнёс:
– Расслабьтесь и ничего не бойтесь: вы – в безопасности.
Он говорил ещё, его голос становился всё тише, казался Валентине всё дальше и глуше, и вскоре она закрыла глаза. Её дыхание стало безмятежным, тревога ушла с лица, мышцы расслабились, и оно стало спокойным.
– Что вы чувствуете? – спросил Зверев, пока заинтересованный Костя медленно подходил к креслу, чтобы не упустить никаких изменений в её выражении.
– Я будто качаюсь на морских волнах и меня греет солнце.
– Вы чувствуете опасность или образ этих волн навевает вам покой? – уточнил он, взяв со стола тетрадь и быстро сделав в ней какие-то пометки.
Она мягко улыбнулась.
– Это безопасно. В детстве я жила прямо у моря, а потом перебралась в Петрозаводск. Море – это тот мир, где я была счастлива и защищена.
– Хорошо. Вы видите себя ребёнком или такой, как вы есть сейчас?
– Ребёнком, – почти пропела она.
«Смотри-ка, как интересно! – с завистью посмотрел на сосредоточенного Зверева Костя. – Это ж сколько информации можно вот так узнать у людей, которые не хотят говорить!».
– А можете сейчас представить себя взрослой?
– Мне не хочется, – вдруг поёжилась она.
– Хорошо, вы в безопасности! – напряжённо повторил он. – Но мне нужно, чтобы вы вспомнили, что вы – взрослый человек.
Она нервно нахмурилась, и губы её даже дёрнулись что-то произнести, но Костя не услышал ни звука.
– С вами ничего не случится! – добавил Зверев, пристально глядя на неё. – Почему вы не хотите вспоминать настоящее?
– Я боюсь…
– Чего?
– Что я – не тот, кого я знаю… – пролепетала она.
– Что вас беспокоит?
– Моя память.
– Что с ней случилось?
– Она перестала мне помогать, потому что я хочу забыть…
