– Ты тоже принцесса? – осторожно удивилась Леа.
Поведение новой знакомой ну никак не укладывалось в те правила, что внушала каждый день ее высочеству няня.
– Не-е, я – царевна! – снова потрогала синяк «неправильная» Гуалата.
– А почему ты живешь здесь, а не во дворце? – Леа с любопытством разглядывала свою новую знакомую.
Девочка была приблизительно ее роста, но крепче. Смуглая до черноты кожа, темно-серые глаза, стриженые прямые волосы. Из одежды, как у всех учениц, короткая туника из грубой ткани, легкие кожаные сандалии и смешные штанишки. Таких коротких штанов Леа еще не видела.
Царевна с недоумением покосилась на энданку:
– У нас все девочки, кроме немощных, живут с шести лет в школах.
– А мальчики?
Гуалата вздохнула:
– Их у нас мало. Они тоже живут в школах, только при храмах. Нас готовят как воинов, а их как жрецов и только в крайнем случае как воинов.
– А как же Арзила?
– Великая матерь, ну ты сравнила… У нее же дар! Все, у кого есть дар, становятся жрицами.
И хотя принцесса не поняла, что такое дар, спрашивать она не рискнула, боясь показаться глупой.
– Гуалата, научи меня говорить по-вашему, – попросила она. – Мне тогда разрешат письма домой писать.
– Ладно. А ты покажешь мне медальон? Там нарисована вся твоя семья?
– Нет, у меня еще дядя есть и две тети, только они далеко живут, и я их не вижу.
Гуалата с уважением посмотрела на Леа:
– Как много в вашей семье мужчин, – и тут же перескочила на другое: – А почему ты не сменила эти тряпки?
Девочка с интересом потянула за край шелкового платья принцессы.
– Это не тряпки! – с обидой поджала губы энданка, выдернув ткань из цепких рук царевны.
Ну как объяснить, что это – память о прошлой жизни?! Что если его снять, то останется только медальон! А она говорит – тряпки.
Принцесса снова посмотрела на платье и только сейчас заметила, что оно в нескольких местах рваное и все в грязи и выглядит… как лохмотья. Леа подняла взгляд на собеседницу и тихо прыснула. Через секунду обе девочки заливисто хохотали, валяясь на кроватях.
Воспитательница, остановившаяся у двери, с удовольствием прислушалась к внезапному веселью. Похоже, забияки подружатся. Если это так, то головной боли у учителей прибавится, но жрица останется довольна.
Неслышным шагом женщина отошла от двери и отправилась проверять комнаты остальных девочек.
Следующая неделя прошла для принцессы в напряженных тренировках и уроках. Несмотря на наказание, занятий никто не отменял. Запретили только приятное: игры в саду и сладкое. Иногда Леа казалось, что завтра она не встанет: мышцы так болели, что каждый шаг давался с трудом, а голова пухла от новых знаний, потоком обрушившихся на принцессу.
Чего ей только не приходилось учить: сразу три новых языка, историю всех известных азанагам народов, математику и много-много другого. К тому же правила менять ради знатной заложницы азанаги не собирались, и обучение велось на чужом для нее языке, который энданка понимала с пятого на десятое.
Леа даже во сне снилось, что она учится. Если бы не новая подруга, пересказывавшая после уроков все заново, ее высочеству пришлось бы очень туго. К счастью, у Гуалаты оказался удивительно бесшабашный и веселый нрав, рядом с нею все невзгоды казались мелкими и смешными. Вскоре заложница начала потихоньку привыкать к новому укладу.
В конце первой недели жизни принцессы в школе прилетел грифон. Он приземлился в саду, огласив округу пронзительным криком, и собрал вокруг себя целую толпу любопытных учениц. Хорошо еще, что наставница, наслышанная о приключениях новой воспитанницы, сообразила позвать девочку, иначе учеба в этот день пошла бы… грифону под хвост!
Леа обняла зверя за шею и долго стояла, не обращая ни на кого внимания. Ей казалось, что так она становится ближе к своим родным.
Грифона определили под навес, выделили ему паек, и теперь все свободное время Леа и ее новая подруга проводили с Ветром. Девочки возились с его перьями, таскали зверю сбереженные после обеда лакомства, гладили крылья и тяжелые, мощные лапы. Жаль только, что кататься на животном детям категорически запретили под страхом изгнания Ветра обратно в Эндану.
Нужно ли говорить, что дружба с таким удивительным существом значительно прибавила принцессе уважения в глазах других воспитанниц.
Когда наказание закончилось, заложницу поселили в комнату, где жила Гуалата и еще три девочки. Сначала Леа было непривычно, но постепенно принцесса притерпелась к большой компании. К слову сказать, это оказалось намного веселее, чем жить одной. Чего только стоили страшные сказки, которые царевна азанагов рассказывала подругам на ночь. Разве от няни таких дождешься?
Дни сменяли друг друга, и Леа постепенно втянулась в напряженный ритм школы. Тоска по дому отодвинулась куда-то глубоко в сердце, девочка, приняв разлуку как должное, перестала беззвучно плакать по ночам. Постепенно ее тело стало гибким и сильным, полученные на тренировках синяки зажили. С помощью подруги Леа научилась бегло говорить на азанагском языке, и теперь уроки давались намного легче. Письмо домой заложница отправила уже в конце первого месяца.
Казалось, жизнь покатилась по проторенной колее, но однажды утром наставница отвела девочку в свой кабинет. Там у окна стояла женщина. Леа сразу узнала в ней Верховную жрицу. Только служительницы богини носили такие длинные, перехваченные под грудью поясом, красиво задрапированные платья. И только у Верховной жрицы был изумительной резьбы посох, заканчивающийся шелково мерцающей рукоятью из огромного сапфира.
* * *
– Ийаду Арзила, – наставница склонила голову в почтительном поклоне, – я привела девочку!
Арзила повернулась, с любопытством разглядывая Леа.
За прошедшее время принцесса изменилась: она коротко обрезала волосы, повзрослела, вытянулась и… перестала бояться. Заложница теперь отличалась от других учениц только цветом волос и кожи.
Верховная жрица чуть улыбнулась, встретив полный любопытства взгляд малышки.
– Леа, я хочу кое-что тебе предложить. Можешь отказаться, силой никто принуждать не будет. Дома тебя считают заложницей, но для всех нас ты просто воспитанница, – не стала тратить время на приветствие провидица.
– Разве воспитанниц принуждают здесь жить? – дерзко вздернула подбородок энданка.
– У них просто нет выбора, как и у тебя. – Жрица мягко опустилась в кресло и улыбнулась. – С тобой плохо обращаются?
– Нет, – смутилась девочка. Ей вдруг стало неловко от того, что она ведет себя как невоспитанное дитя.
– То, что я хочу предложить, проходит каждый ребенок азанагов перед поступлением в школу, – словно не заметив покрасневших щек Леа, продолжила жрица. – Ты – принцесса Энданы и не обязана соглашаться с моим предложением, но я все равно прошу тебя пройти обряд обращения к Великой богине Омари. Он дает знание твоей сущности.
