а потом разберусь.
Прошу друга присмотреть за Элиной, пока я здесь заканчиваю. Не знаю, чего можно ожидать от девчонки, но я стараюсь держать руку на пульсе. Заранее все проблемы устранять.
Марат набирает через час, когда я заканчиваю со срочными делами. Допиваю новую порцию кофе до дна, выключаю ноутбук. Домой, спать, разбираться с Элиной. Именно в таком порядке, иначе девчонка нарвется на жесткий разговор.
— Все спокойно? — перехожу к делу, закрывая кабинет. — Под контролем?
— Не совсем, я ещё в дороге, здесь пробка на въезде в город. Мне охрана отзвонилась, Дамир. Тебе лучше домой ехать.
— Что уже случилось?
— Никто твою жену найти не может.
Глава 8
Элина
Всю дорогу к дому я пытаюсь достучаться до отца. Отправляю десятки сообщений о том, что я не смогла уехать на учебу, жалуюсь на то, что Дамир меня не отпустил, решил всё за двоих.
Я не могу понять мужчину, хотя очень стараюсь, изо всех сил ищу оправдание такому поступку. Алиев четко дал понять, что я его совсем не интересую, но отказывается от возможности жить прежней жизнью. Разве это не лучший выход в нашей ситуации?
«Занят».
Одно слово, короткая отмашка от отца, а после идёт полный игнор. Неужели ему всё равно, что теперь со мной будет? Никакой помощи, сочувствия, советов…
Я со всей силы сжимаю телефон, хотя хочется его куда-то отшвырнуть. Лучше всего — в голову одного наглого, самоуверенного и бессердечного мужчины. Представляю это, и мне становится немного легче.
А когда мне начинают писать однокурсницы, на секунду у меня получается забыть обо всём. Подруги уже вернулись в наше общежитие, зовут отметить окончание каникул. Рассматриваю присланные ими фотографии, и на душе становится теплее. Греет возможность, что скоро мы снова встретимся, а главной проблемой будет сдать два экзамена в один день.
Мне просто нужно дождаться вечера, поговорить с Алиевым спокойно. Если я вылечу ночным рейсом, пусть даже завтра — то успею к началу учебы, ни одной пары не пропущу.
— Приехали, Элина Вениаминовна.
Николай забирает мой чемодан из багажника, устраивает мне небольшую экскурсию. Гид из мужчины никудышный, всё ограничивается короткими фразами «Кухня там», «Спальни на втором этаже», «Выход на задний двор через гараж».
— Здесь больше никого нет? — спрашиваю, прислушиваясь к тишине. Мне не хочется ни с кем говорить, но кажется, что в одиночестве я сойду с ума.
— На сегодня Дамир Рустамович отпустил весь персонал, кроме охраны.
Киваю, наверное, так всё же лучше. У меня будет время немного успокоиться и всё обдумать. Во время свадьбы была неразбериха, после — тоже. Теперь же есть возможность принять новую реальность и придумать, как действовать дальше.
Я изучаю комнаты, рассматриваю причудливую картину в гостиной. Запутанные разноцветные мазки переплетаются между собой, но понять задумку художника у меня не получается. Современное искусство не моя сильная сторона.
Николай откашливается, привлекая внимание к себе:
— Может, помочь с чемоданом? Я отнесу его в вашу комнату.
— Нет, не нужно, я сама.
Я даже не уверена, приготовлена ли для меня в этом доме комната. Вряд ли Дамир хочет, чтобы я обустроилась в его спальне, но странно будет, если я попрошу Николая провести меня в пустующую спальню. Ведь муж и жена редко ночуют раздельно. А я уверена, что Алиев планировал жить с моей сестрой. А ему досталась я…
Встряхиваю головой, желая отогнать тяжелые мысли подальше. Николай не двигается с места, в ожидании смотрит на меня, а я не понимаю, почему он ещё здесь. Как мягко намекнуть мужчине, что мне его общество сейчас не нужно?
— Я… Спасибо, Николай. Вы… можете идти, — под конец речи мой голос совсем садится, походить на неразборчивый шепот.
— Конечно. Я буду в домике охраны, если вам что-то понадобится позовите меня.
Глава 8.2
Я выдыхаю, когда за мужчиной закрывается дверь. Я совсем не привыкла разговаривать с персоналом, давать отмашки, просить чего-то. У отца, конечно, были и охранники, и водители, домработницы… Много обслуги, на самом деле, но никто из них не ждал от меня каких-то указаний. А Николай ждет… Хотя я сомневаюсь, что и здесь моё мнение будет учитываться. По крайней мере, слова Алиева значат намного больше.
Я бегло осматриваю первый этаж, где всё чем-то напоминает дом отца. За исключением отсутствия множества статуэток, которые так обожает моя мачеха и тащит из каждой поездки. У Дамира вообще нет никакого декора, если не считать парочки непонятных мне картин. Складывается впечатление, что мужчина здесь и вовсе не живёт. Как дом обустроили при строительстве, так он от себя ничего и не внёс.
— Он одним шоколадом питается?
Спрашиваю у тишины, когда не нахожу никакой еды на кухне, кроме двух шоколадных батончиков. Совсем ничего нет, даже фруктов или хлеба, в холодильнике нахожу несколько упаковок сока и на этом все. Да когда отец забывал мне перевести деньги на жизнь, у меня и то больше продуктов было! Дамир здесь хоты бы многда бывает или кухня создана лишь для вида?
Я позволяю себе немного похозяйничать, завариваю чай с бергамотом, разрываю упаковку одного из батончиков. Голод вдруг просыпается, напоминает о себе. Вчера из-за нервного потрясения я ничего толком не ела, а сегодня мне и не светит, судя по всему.
С улицы доносится шум машины, и я подрываюсь, выглядывая в окно. От мысли, что Дамир уже вернулся, пульс зашкаливает, тело наливается свинцом, дышать получается через раз.
Я не вижу лица мужчины, но по фигуре понимаю, что это кто-то другой. Спина не такая широкая, рост кажется немного меньше. Незнакомец направляется к небольшому зданию рядом, видимо, это и есть домик охраны.
Не Дамир.
Хорошо. Хорошо, наверное. Я не готова к разговору с ним, не сейчас. Каждый раз так сложно произнести хоть слово в присутствии мужчины, невозможно собраться, когда на тебя смотрят таким злым взглядом.
Телефон на столе вибрирует, и я оживаю, видя имя отца. Тут же забываются все обиды, его грубые слова, то как он со мной поступил. Самое главное для меня — сбежать за границу, на учебу, это желание перекрывает всё произошедшее.
— Элина, я же просил не отвлекать, когда я работаю.
— Я помню. Но ты читал, что я тебе писала? Дамир не дал мне улететь, а рейс всего через час, я не успею. Ты же мне обещал!
— Обещал? Разве? — хмыкает отец.
— Да! Ты говорил, что мне не нужно бросать учебу. Ты ведь сам
