И желательно перед самым отъездом в Польшу. Мы тебя хоть немного подготовим. Сейчас ты совершенно не готов.
Мне очень хотелось спросить, кого бабушка подразумевала под «мы», но я постеснялся. А она тем временем задала следующий вопрос:
— Какие у тебя планы на будущее? Чем собираешься заниматься по возвращении из Польши?
— Учиться дальше. Правда, Александр Петрович и Иван Иванович предлагают перевестись из Кутузовки в академию КФБ.
— И что ты на этот счёт думаешь?
— Думаю, что в Кутузовке мне точно делать нечего, но насчёт академии надо хорошо подумать.
— Очень хорошо подумать надо.
— Там есть какие-то подводные камни, о которых я не знаю?
— Везде есть подводные камни. Тебя родной дядя чуть не убил три раза, хотя обещал оберегать.
— То есть, Вы не советуете уходить из Кутузовки?
— Я этого не говорила.
Тут я совсем растерялся.
— Я сказала, что тебе стоит хорошенько подумать, — пояснила бабушка. — Чем тебя не устраивает Кутузовка?
— Там нет подходящего наставника для меня.
— Приезжай ко мне и занимайся здесь, у родового Источника эффект от занятий будет намного лучше.
— А как я буду заниматься без наставника?
— Ты его получишь.
— Мне нужен менталист.
— Я знаю. Будет тебе менталист. А заодно ещё пройдёшь инициацию у нашего Источника. Это ещё больше усилит эффект от занятий.
— Звучит заманчиво, — сказал я, вспомнив слова Аполлона Ерофеевича о том, какой эффект в ментальной магии можно получить при поддержке родового Источника. — И очень это всё неожиданно.
— Это правда, — согласилась бабушка. — И заманчиво, и неожиданно. Поэтому ты спокойно думай, не спеши. Приедешь на три дня перед Польшей, позанимаешься здесь, пройдёшь инициацию, а там уже решишь, что тебе надо.
— Но в академию КФБ пока лучше не идти?
— Ты умный мальчик, ты и без меня знаешь ответ на этот вопрос.
«Знал бы — не спросил», — подумал я, но разочаровывать бабушку не стал, и лишь улыбнулся.
Разговор наш подошёл к концу, как и завтрак. В завершение трапезы нам принесли горячий кофе и фаршированные сладким взбитым творогом блинчики. Я осторожно сделал глоточек ароматного напитка и сказал:
— А Вы не знаете, почему все эльфы пьют кофе, а орки — чай?
— Понятия не имею, — ответила бабушка. — Я сама раньше предпочитала чай. Но мой любимый человек просто обожал кофе. И теперь, когда я пью его, я всегда вспоминаю Макса. Кофе для меня — больше чем напиток. Почему его пьют остальные эльфы, я не в курсе. Но насколько я помню, даже когда в Петербурге ещё не было никаких эльфов, кофе уже продавался на каждом углу. Даже в шавермах его делали навынос.
— В шавермах? — незнакомое слово показалось мне забавным. — А это что такое?
— Это часть моей молодости, — сказала бабушка и рассмеялась. — Визитная карточка Петербурга начала прошлого века. Если у тебя больше нет вопросов, то тебе стоит поторопиться. Уже двадцать пять минут восьмого.
Мне действительно надо было спешить. Ровно в половине девятого меня должен был ожидать во дворе бабушкин водитель и помощник Ристо, чтобы отвезти в Павловск, подождать там около часа, пока я пообщаюсь с Андреем и Машей, а потом доставить на вокзал. Но один вопрос у меня всё же ещё остался, и я не удержался и задал его:
— А почему прислуга называет Вас «Ваша Светлость»?
— Льстецы, — ответила бабушка, улыбнувшись, но мне показалось, что она явно что-то недоговаривает.
Мы вышли во двор. Ристо уже сидел за рулём. Прежде чем садиться в машину, я обратился к бабушке:
— Разрешите мне ещё раз выразить свою безграничную благодарность…
— Ты с бабушкой разговариваешь или с ректором академии? — перебила меня княгиня Белозерская и улыбнулась.
— Но я просто не знаю, какими словами выразить Вам, насколько я благодарен.
— Никакими. Не стоит благодарности — ты мой внук. Ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью или советом. И должен это сделать, если вдруг возникнет такая необходимость! Я не ношу с собой телефона, но ты можешь в любое время суток позвонить Ристо, передать ему информацию или попросить отнести телефон мне. Ристо даст тебе номер, на который ты сможешь звонить.
— Спасибо, для меня это важно.
— Для меня тоже. Ты очень похож на Максима. Но я надеюсь, к тебе судьба будет более благосклонной.
Бабушка обняла меня и поцеловала в лоб. Я снова ощутил невероятный холод её пальцев, который проникал даже сквозь одежду, а вот губы у неё были горячие. Их тепло быстро разлилось по всему моему телу, да так, что мне показалось, будто меня бросило в жар. И я сразу же почувствовал невероятный прилив сил. Княгиня Белозерская однозначно поделилась со мной энергией.
Я поцеловал бабушке руку так, как это делал отец, и сел в машину. Ристо завёл двигатель, я бросил прощальный взгляд на распушившего хвост павлина, и мы покинули имение бабушки Кати. Впереди меня ждали два часа дороги до Павловска и встреча с братом и сестрой.
Глава 5
После вынужденного бегства из Великого Новгорода Мила несколько месяцев не покидала поместье сестры. Бывшая студентка Кутузовской академии знала, что её объявили в розыск по всей стране и не хотела рисковать, появляясь на утыканных камерами улицах Петербурга. Но чем больше обострялся конфликт между столицей и главным эльфийским городом, тем лучше было Миле. А когда спецслужбы Петербургской области официально объявили, что больше не будут подчиняться федеральному руководству, Мила поняла — теперь ей почти ничего не угрожает.
Наивно было полагать, что в условиях вооружённого конфликта кто-то будет в Петербурге ловить девушку, обвиняемую в применении боевой магии в уже чужом для эльфов Новгороде. И неважно, что инцидент в столице закончился летальным исходом. Максимум чем это теперь грозило Миле — её могли поставить на особый учёт. Но это уже были мелочи.
Но одной лишь возможности безопасно передвигаться по Петербургу и области было недостаточно — Милы нужны были документы. Без них в воюющем Петербурге, да ещё и с человеческой аурой, находиться было опасно. В целом никаких ущемлений прав людей или орков в Петербурге после объявления о его независимости не наблюдалось. Но война — есть война, и человеку без документов в главном эльфийском городе стоило быть осторожным.
А так как
