Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Рыжий не услышал — кругом дрались, и в том шуме тонули все иные звуки. Но резкие толчки и боль подсказали, что в него снова попали. Две-три стрелы отскочили от кольчуги, одна нашла прореху.
Рыжий заворчал гневно, выдернул и эту, благо, прошла по касательной, пробороздив шкуру, застряв неглубоко — не смертельно, но больно. Сломал в ладони, выкинул в море — откуда прилетела, пусть туда и летит! Оглянулся. Никого!
Слева визжат свиньи, справа — Керф. Где-то за спиной — студент машется, вопит, как баба, но не от страха — от злости. Хороший парень, и в драке не теряется.
Толстый стрелок попробовал прикинуть, где он будет нужнее. Но из тумана что-то мелькнуло, и на него будто обрушилась мачта. А потом по лицу ударила палуба и Рыжий потерял сознание.
* * *
Пахло рыбой, водорослями и морской водой. В море — эти запахи привычны. Постоянные спутники! Но тут они не просто пахли или воняли — уж рыба-то может о-го-го как! Нет, они нагло влезали в нос и продирались, топоча подкованными ногами до самого мозга, а ворвавшись туда, начинали размахивать кистенями и булавами, круша все подряд! И оказывались куда сильнее ноющей боли в затылке, от которой просто-напросто хотелось блевать.
Рыжий очнулся, осознал себя. Тут же разлепил глаза — арбалетчик часто слышал, мол, надо сперва полежать, послушать, может, что полезное прозвучит рядышком. Но считал это надуманной херней и пьяной болтовней теоретиков! Кто болтает при беспамятном теле, тот развяжет язык и при очухавшемся пленнике!
Впрочем, мог и не открывать. Ничего интересного! Прямо перед носом изгибался киль, к которому тянулись прочие лодочные ребра с кучей хитроумных названий — шпангоуты, бимсы и иные стрингеры, не к ночи помянутые. «Скелет» покрывала плотно натянутая моржовая шкура. Рыжий мысленно выругался. В плне попадать вообще неприятно, а у уж унакам, в особенности! Вряд ли кто-то, кроме них.
Подтверждая неприятную загадку, за спиной загомонили, что-то радостно обсуждая. Возможно, удивлялись, что пленник не помер, задохнувшись от вони.
Рыжий попытался было подобрать под себя ноги, чтобы повернуться. Но гомон вмиг сменился возмущенным рыком. Его несколько раз пнули по бедру, а потом два раза ощутимо ткнули ножом в задницу. Тихо, мол, лежи и не дергайся!
Наемник прошипел сквозь зубы несколько замысловатых ругательств, но дергаться благоразумно перестал. А то ведь могут и в спину ткнуть, на всю длину клинка. Каменный, а все равно острый! Захотелось немного взвыть, затем стукнуться головой обо что-нибудь твердое, чтобы расколотить ее нахрен. Вот уж повезло, так повезло!
С другой стороны, раз не повезло с этим, должно же повезти с чем-то другим? К примеру, привезут его на самый главный остров и сделают самым главным вождем. Вручат главый вождевский жезл, наденут корону, обяжут собрать гарем из пары дюжин красавиц… А что? Почему бы и нет?
Развлекая себе подобными фантазиями — об успокоении речи и быть не могло, не дурак ведь — Рыжий валялся в носу байдары, чувствуя, как бежит тоненькая струйка крови, натекая в мотню. Арбалетчик снова завозился, делая вид, что хочет подняться.
Но ему на спину тотчас запрыгнул кто-то легкий, но злой. Дернул за волосы, поднимая голову — Рыжий чуть не обмочился от мысли, что ему свернут шею, мстя за соплеменника. Но ни ломать позвонки, ни резать, его не стали. Перед глазами потрясли короткой дубинкой, всей изрезанной глубоким узором, и что-то несколько раз протарахтели тонким голосом, то ли женщины, то ли подростка. Затем легонько стукнули по разбитому затылку. И снова что-то проговорили. Все с той же интонацией. Мы, мол, понимаем, что сейчас как встанешь, как всех поубиваешь!.. Но не вставай. А то убьем.
— Ага, ага, — промычал наемник. Значение некоторых слов он вроде бы даже понимал — очень уж звучание отличалось от привычного говора, слышанного в детстве и юности, но особой роли понимание не играло — и так ясно, что следовало лежать смирно, как положено благовоспитанной добыче. Наемник так и сделал. Лежал себе, уткнувшись лицом в покрышку из моржовой шкуры, чувствуя, как мерзнет лицо. И слушал.
Когда-то, очень-очень давно, он здесь бывал. Ну как «бывал»… Два рейса матросом, рейс охранником-стрелком. Потом, перед четвертым рейсом, решил для себя, что на суше воевать приятнее. В общем зачете, совсем не старожил. Но нахватался.
Лучше утонуть, чем стать пленником унаков! Те, кто считает себя потомком касаток или плодом любви человеческой женщины и медведя или ворона, всех прочим в людской природе отказывает.
Поставят к столбу, с изголовьем — скульптурой (кто был предком, того голову и вырежут) привяжут накрепко, да начнут изгаляться. Плясать по-всякому, пускать стрелы, метать копья — а Рыжий большой, трудно промазать! Потом начнут понемногу срезать кожу. Лоскутами в пол-ладони и меньше. Затем, если кровью не истечет, выпустят кишки погреться на солнышке… Шаман руки во внутренности запустит, начнет копаться в селезенках и почках, с умным видом вещая предсказания. Обещать окружающим добрую охоту, веселых девок и стоячий хер.
Грустно, что и говорить! Но и это, в общем, не беда — так-то, полдня помучался, поорал, а там и помер.
Можно ведь и к касати саману попасть, шаману, который отводит души на небо, а в промежутках развлекается драками с иными шаманами. Драки не на кулаках или ножах, а на тупилаках. Рыжего передернуло от страха и омерзения. Отрежут руки-ноги, пришьют ласты-крылья… И вместо зубов — моржовые бивни! И живи-существуй страшной игрушкой. Плавай-летай, грызи-топи шаманьих врагов. Побеждай, убивай, пока не помрешь. Славное и героическое будущее достанется великому герою!
Вспомнилась вдруг шутка, слышанная давным-давно от старого приятеля отца, по прозвищу «Земляной нож». Нельзя, мол, тупилаку детскую голову пришивать. И не от того, что укус выйдет слабым, а потому что отцом звать будет, смущая в ненужный миг.
Неугомонного арбалетчика, от волнения начавшего снова ворочаться, в который раз пнули. Затем, привязав к замотанным рукам шнур из водорослей, натянув, накинули на шею — мигом придушив до полуобморочного сознания. С ясным намеком — дернешься чуть сильнее — сам себя задушишь окончательно.
Наемник замер, превратившись в странную статую. Но помогло не особо. От каждого, даже малейшего движения, петля затягивалась все сильнее…
И когда байдара взрыла килем мелкую гальку, унакам пришлось вытаскивать потерявшего сознание арбалетчика всей командой. Еще и на помощь звать — очень уж тяжел оказался!
* * *
Прийти в себя помогло ведро воды. Холодной и мокрой!
Рыжий подскочил было, тут же со стоном рухнул наземь. Болело все, что могло болеть. Стрелок не чувствовал конечностей, а голова казалась котлом, наполненным раскаленным свинцом, в котором сидит дюжина ярых барабанщиков с тулумбасами. Бом! Бом! Бом-бом-бом-БОМ!
Скорчившись, арбалетчик проблевался. Легче не стало. Разве что барабанщики чуть замедлились, да во рту стало еще поганее. Хоть бивни не приделали…
С гадким хохотом, на него рухнуло очередное ведро воды. Рыжий открыл правый глаз — левый закис, не открывался — надо было пальцами расковырять слипшиеся ресницы. Прямо перед ним плясало несколько детишек с пустыми ведрами. Одно кожаное, второе плетеное. Дети что-то очень громко проорали, размахивая руками и дрыгая ногами. И убежали.
Наемник пошевелил руками. Вроде действуют, слушаются… Поднес к лицу, силой раскрыл дрожащими левый глаз, шипя от боли.
Что ж! Везенье его пока что не покинуло. Никакого столба с башкой ворона или касатки рядом не было. Что уже не могло не радовать!
Но зато была клетка из толстых, в запястье, деревянных «прутьев», со следами когтей и клыков Решетка, тщательно вделанная в криво обструганные доски пола и крыши. Накрепко замотанная на много витков, тщательно залитая клеем…
В противоположном углу, в паре ярдов — низенькое длинное корытце с треснувшим боком, рядом маленькое ведерко, тоже деревянное. Сам же пленник лежит на охапке то ли камыша, то ли рогоза — никогда не мог различить! И там, и там, острые длинные листья, да тонкий пустотелый стволик…
А еще, в клетке пахло зверем. Большим и страшным. Тут явно кого-то держали до Рыжего. И могли вселить обратно.
Закрыв глаза, арбалетчик прорал старую морскую песню:
Тянем, потянем, йо-хо-хо!
Якорь тяжел, йо-хо-хо!
Как сундук мертвеца, йо-хо-хо!
Его лапы остры, йо-хо-хо!
Его руки длины, йо-хо-хо!
А на якоре шлюха сидит!
Присосалась пиздою, пизда!
Тянет якорь наш вниз! Вот манда!
Осьминога ей в зад, йо-хо-хо!
Спев все слова, которые
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
