её ухода я вернулся к товарищам и рассказал о недавней беседе.
— Бабы, — хмыкнул Прапор. — Не удивлён, что она ни хрена не запомнила.
— Ага, точно. Понтуется, что не боялась, — поддакнул Директор.
Ивана же заинтересовало другое.
— Не зря отказался от её помощи? — спросил он меня, имея в виду предложение жрицы вылечить наших особых пассажиров.
— А нам нужно влезать в разборки между местными конфессиями? — вопросом ответил я ему. — Да лучше пойти под руку к местным феодалам, к кому-нибудь из них, чем пустить к себе религиозный орден. Первым от нас будут нужны только деньги, а вот вторые захотят нас со всеми потрохами и душой. Не, на хрен такое сотрудничество. Если маги не помогут, тогда попробую через жрецов. Но не этой, — я кивнул вниз под ноги, подразумевая жрицу в трюме. — В Ишусторе поищем кого-нибудь, кому будет достаточно обычного золота.
— Ясно.
Глава 6
ГЛАВА 6
В городе нас встретил старый знакомый — портовый казначей господин Иннарий. Кивнув мне, он без слов шагнул к Широкову, улыбающемуся во все тридцать два зуба, словно увидел доброго товарища, с кем не виделся уже не один год.
— Баронет, проводите меня, пожалуйста, до гостиницы, — попросила меня Брифила.
— Как скажете, госпожа.
Женщина выбрала самое дорогое заведение. И хотя денег у неё не было, только украшения, которые с неё не стали снимать наёмники, там её приняли без лишних вопросов. Управляющему, вызванного слугой за стойкой, хватило демонстрации орденского знака-медальона, продемонстрированного девушкой. Здесь мы с ней расстались.
Я от гостиниц направился к знакомым магам, с которыми в прошлый раз замутил дельце с палёными драгоценностями. В этот раз требовалось всё повторить. Плюс нужно было узнать у них насчёт лечения безумцев.
На подходе к лавке, где трудились торговцы, которые покупали у нас «очищенные» драгоценности, я увидел знакомую женскую фигурку, идущую мне навстречу. Это была Мириида. Я обратил внимание, что теперь одета она заметно лучше, чем в прошлую нашу встречу. На пальцах видны два крупных золотых кольца с красным и голубым камнями. На мантии блестит крупная брошь из золота с серебром и мелкими драгоценными камнями. В волосах сверкает ещё одна золотая штучка с камнем.
— Миррида! — окликнул я её.
Та резко вскинула голову, секунду смотрела на меня не узнавая, а потом улыбнулась дежурной улыбкой:
— Господин баронет, приятно вас вновь увидеть.
На моих спутниц Шуа и Машу она взглянула мельком и тут же опять вернула взгляд на меня. Экзотическая внешность обеих давала понять, что к людям они мало относятся. Здесь таких не очень любили и ещё меньше уважали. Отсюда такое поведение магички.
— И я очень рад вас увидеть, — широко улыбнулся ей я. — Вы не слишком заняты, Мириида? У меня имеется кое-какое дело к вам и вашим товарищам.
В глазах знакомой блеснули огоньки интереса и алчности. В прошлый раз она должна была неплохо навариться на нашей сделке. Её настоящий внешний вид — это прямое доказательство тому. Завидую ли я или злюсь, что она со своими друзьями откусила от нас немалый кусок прибыли? Скорее нет, чем да. Без их помощи мы потеряли бы больше и провозились бы дольше. Главное, чтобы они не решили ещё больше урезать осетра в свою пользу.
— Извините, баронет, но сейчас не могу… сегодня совсем не могу. Предлагаю завтра встретиться в трактире «Чернорогий римс» где-нибудь в полдень. Я как раз успею оповестить своих компаньонов.
— Идёт, — согласился я. — Завтра в полдень буду в трактире.
Когда она ушла, Маша поинтересовалась:
— Это кто?
— Магичка, которая помогает нам с драгоценностями, накопированными нашей Оксанкой. Я говорил про неё, когда сюда вас повёл.
— А-а, — протянула та. — Она на тебя так странно смотрела.
— Как?
— Ну, так… странно.
Мне оставалось только махнуть рукой на её причуды ревности, так как добиться более чёткого и логичного ответа не смог. Она ревновала меня, в том числе и к жрице, пока с той мы не расстались пару часов назад. Но так как девушкой Маша оказалась неглупой, то не опускалась до закатывания ссор, истерик, выставлению условий и прочих штучек, на которые всегда были щедры наши женщины на Земле. Здесь они избавлялись от таких — и не только их — привычек. Многожёнство с лёгкой руки тех, кто сошёлся с гоблинками, начало широко шагать по анклаву землян. Наверное, семей двадцать уже образовали ячейки общества из трёх, а кто-то и четырёх человек. Но только в виде гарема, а не прочего извращения, лезущего в Россию с запада. Кстати, среди нас оказались несколько человек из староверов. Не «чистых», а выбравших себе вероисповедания из-за дани моде. Причём староверами они были очень «старыми», довизантийскими, когда случилось очередное переписывание части канонов и службы окончательно перешли на новозаветные правила. Эти же люди следовали канонам Ветхого Завета. Так вот, с их слов там упоминалось многожёнство не единожды. Эта крошечная группа одной из первых взяла себе по две жены после знакомства с нашими земляками, живущими в гоблинском племени. Сколько было правды в их словах про Библию я не знаю, так как сам себя верующим не считаю. Из христианства во мне — это крестик на шее и тот факт, что меня в младенчестве окрестили родители. Ещё я несколько раз был в церкви. Но делал это не по зову души, а за компанию с матерью или отцом.
— Жень, а давай на рынок сходим? — сменила тему моя темнокожая подружка.
— Давай.
На рынке наша троица сразу же затерялась среди сотен лавок, палаток, навесов и рядов прилавков. Народу здесь было пара тысяч одних только покупателей.
— Какая-то ярмарка, что ли? — удивился я вслух. — В прошлый раз такой движухи тут не было.
Почти на всём протяжении пути по рыночным улочкам нам приходилось проталкиваться и даже продавливаться через толпу. Несколько раз бил по рукам карманников, пытающимся забраться в мои карманы. Молнии и заклёпки были незнакомы воришкам. В попытках разобраться, они выдавали себя и огребали сразу после этого. А одному, рискнувшему на свою голову сунуться ко мне с бритвой, чтобы разрезать карманы после неудачной попытки те расстегнуть, Шуа сломала запястье. От боли тот заорал во всё горло, отчего люди вокруг нас резко расступились. Но когда разобрались в чём дело, то успокоились. Действия хобгоблинки были понятны: она не стала разбираться что к чему, увидев неизвестного с оружием рядом со мной. Воришке даже ещё повезло, что отделался лишь переломом. Шуа его пожалела. А могла бы всадить нож в печень.
На этом ничего не закончилось. Через пару минут, когда мы остановились возле матерчатого навеса над деревянным прилавком с разложенными на нём цветастыми платками, ещё один воришка сунулся к нам с ножом. В этот раз его точно не интересовали наши кошельки. Хотел подрезать кого-то из нашей троицы. С ним Шуа поступила ещё жёстче. Сначала сдавила горло, чтобы тот не орал, а потом сломала оба запястья. И не просто, а ещё и дёрнула, заставляя сместиться кости. То ли от страшной боли, то ли от недостатка кислорода уголовник потерял сознание. Воришкой был паренек лет пятнадцати на вид. Мне даже стало немного жалко его. Вряд ли он от хорошей жизни встал на скользкую дорожку. Вот только, если бы не полез к нам мстить за первого покалеченного, остался бы цел и здоров.
После второго жестокого наказания карманники и мстители на нашем горизонте не появлялись.
После первого прилавка Маша застряла у второго, потом у третьего, четвертого и так, пока у нас не закончились почти все деньги. И, казалось бы, зачем ей все эти тряпки, дешёвые фигурки, браслеты и прочий, на мой взгляд, мусор, когда мы привезли целый корабль товаров, который на пару порядков лучше? По моему мнению, всё это просто из извечного женского желания что-то купить, пошопиться. Наверное, это у них в генах.
Уходя с рынка, мы оказались среди рядов с животными. Пахло здесь совсем не фиалками. Обе девушки, у которых обоняние было не в пример лучше моего, постоянно морщились. Особенно Маша. А я ненадолго задержался. Прошёлся мимо загонов с овцами и козами, перекинулся несколькими фразами с продавцами свиней и коров. Не обошёл вниманием домашнюю птицу. Она нас особенно сильно интересовала. Благодаря привезённым из центра болота инкубаторам, мы могли за короткий срок обеспечить все хозяйства курами и утками. Но для этого требовалось сначала купить побольше живой взрослой птицы, чтобы
