кости по камню показался мне неожиданно приятным. — Откуда ты все это знаешь? В том смысле… — мне пришлось сделать паузу, чтобы подобрать нужные слова, которые роем вились в моей голове и пытались вылететь из моего рта одновременно. — Если учеников Суртаза было одиннадцать, то получается, жрецам приходится столько запоминать, чтобы потом рассказывать таким, как я… Ведь каждый из этих одиннадцати наверняка был выдающейся личностью и совершил немало великих дел.
— Да, запоминать во время обучения пришлось немало, — Килир одарил меня снисходительной улыбкой. — Но Коаттан был первым из лучших, можно так сказать. И если не брать во внимание то, что у меня есть весомое преимущество перед живыми жрецами… — лич улыбнулся еще шире, на миг показались желтые зубы. Привет, отвращение, я скучала. — У меня есть личный повод досконально знать историю его жизни и посмертия.
— И какой же, если не секрет?
— Он — мой предок.
— Лжец, — процедил Альд. — У Коаттана не было детей.
— Эм-м-м… Ты в этом так уверен? — осторожно поинтересовалась я, одновременно опуская свою челюсть еще чуточку ниже, чтобы изобразить для Килира достаточную степень удивления хотя бы так. Судя по выражению его лица, вроде бы удалось.
— Абсолютно.
— Ну… Свечку же ты ему не держал… Надеюсь.
— Он ухлестывал за моей сестрой, — ехидно отозвался подселенец. — Как ты думаешь, насколько внимательно я за ним наблюдал с учетом того, что в определенный момент заменил Алианне нашего погибшего отца?
— Ты как-то не спешил делиться подробностями своей биографии, знаешь ли. А с учетом твоего отношения к этому… Коаттану — с твоей сестрой у него явно не сложилось. Или сложилось, но не так, как тебе бы хотелось.
Вслух я все так же молчала. Но чтобы не выглядеть совсем уж истуканом, с щелчком подтянула нижнюю челюсть к верхней. Следующая стадия удивления — осмысление, ага.
— Не сложилось. Она ему отказала, а он пошел и героически убился о вовремя подвернувшихся тварей Третьего Вторжения, а потом восстал личем. Сама понимаешь, в таком состоянии обзавестись потомством невозможно… по техническим причинам.
— Он мог… кхм… озадачиться этим вопросом ранее.
— Маловероятно. Коаттан погиб еще более молодым, чем я. Да и ты думаешь, что кто-то скрывал бы ребенка от одного из учеников Суртаза? — тон Альда стал откровенно насмешливым.
— Ну, мало ли… Ты сам говорил, что родню не выбирают. Вдруг кому-то из почтенных личей испортит вкус власти появление такого наследника у особо… обожаемого будущего родственничка по посмертию. Не говоря уже о том, что такой потомок мог обнаружиться, так сказать, задним числом.
— Хм… И то верно. По сути, последнее — один из немногих аргументов, удерживающих меня от… импульсивных действий. Он может вообще не иметь никакого родства с Коаттаном.
— Кстати… А у тебя дети были?
Подселенец помолчал несколько секунд, прежде чем ответить.
— Нет.
— Справедливости ради стоит уточнить, что… — видимо, момент так называемого триумфа серьезно затянулся, раз Килир заговорил первым: — Я — не прямой потомок Коаттана. Я — далекий правнук его родного брата.
— Своевременное уточнение, — буркнул Альд. — И куда более правдоподобная версия. Его брата я помню. Садист и редкостная мразь. Суртаз четырежды отказывал ему в ученичестве.
— Всего четырежды?
— В пятый раз Суртаз его убил.
— Оу…
— Он был предупрежден после четвертого раза, но решил ослушаться. Опрометчивая самонадеянность.
— Зато теперь я понимаю, в кого Килир такой… настойчивый.
— И знаешь наиболее эффективный выход из такой ситуации.
— Я ценю твою откровенность, брат, — наконец, я сподобилась ответить жрецу хоть что-то внятное. — И считаю, что любая степень родства с учеником Суртаза — это великая честь.
— Первым учеником Суртаза, — самодовольно поправил меня лич. — Да, это так. Жаль только, — жрец вздохнул, — что могущества и величия своего далекого предка мне унаследовать не удалось…
Вот и что мне ему ответить? Что он вообще от меня ожидает?
Сочувствия в связи с этой досадной несправедливостью?
Несогласия с прозвучавшим утверждением и заявления, что он вот прям вылитый его далекий предок — весь из себя могущественный, великий и талантливый?
Или стоит все-таки пожать плечами и сделать вид, что мне плевать? Впрочем, почему сразу — сделать вид? Мне же действительно плевать…
Впрочем, у меня был еще один вопрос. Крайне меня интересующий и при этом очень рискованный. И который, пожалуй, не стоило задавать жрецу. И тем ироничнее выглядело то, что хоть сколько-то достоверный ответ мог мне дать только жрец. Ну, если отбросить мнение одного отдельно взятого реликта.
А учитывая то, что за нашими спинами во внутреннем дворе началась какая-то очень шумная возня, времени на то, чтобы нормально поговорить, у меня было немного. Что ж…
— Брат мой, мне интересно еще кое-что…
— Что именно, сестра? — лич снова впился в меня взглядом. Я невольно содрогнулась.
— Я не просто так просила тебя напомнить мне имя первого ученика Суртаза. Потому что я слышала другое имя.
— Ты с ума сошла.
— Какое? — голос Килира стал ниже, а тон — вкрадчивее. — И от кого ты его услышала?
— Имя звучало… Хм… Аль… Альд… Альдур… или Альдаур. Не помню точно. Я тогда еще удивилась, ведь даже при всем моем незнании Речей Суртаза имя его первого ученика я помнила совершенно не таким. А услышала я его от человека, похожего на странствующего жреца.
— Хм… Возможно, какой-то несчастный сумасшедший пытался выдать себя за него, — задумчиво протянул лич, а его взгляд стал очень внимательным. — Это… нехорошо. Где ты его видела?
— Это было в другом мире, — коротко ответила я. — Незадолго до моей гибели примерно полгода назад.
— Ясно, — в голосе Килира послышалось разочарование. — Уверен, ты даже не помнишь, как он выглядит. Все-таки, смерть и обретение посмертной формы — серьезное потрясение.
— Ты прав, брат мой. Я не особенно-то и пыталась его запомнить, так, услышала его слова краем уха. А потом… — я покачала головой, — стало совсем не до того. Помню только, что это был старик.
— Могу ли я спросить тебя кое о чем?
Ну начинается…
— И о чем же?
— Откровенность за откровенность, если можно так сказать, — жрец отвел взгляд и с омерзительным сухим шорохом пожевал нижнюю губу, изображая то ли неуверенность, то ли волнение. — Надеюсь, мой вопрос не покажется тебе слишком… наглым, — Килир вздохнул, будто бы собираясь с духом и покосился на меня. — Где и как ты умерла?
О, на это у меня был вполне внятный и заготовленный заранее ответ, который уже успели по достоинству оценить комендант и канцелиар. Не знаю, конечно, что они тогда подумали, но дополнительных вопросов не возникло, значит, история выглядела достаточно достоверно.
Шум во дворе
