Книга Любовь леди Эвелин - Тина Габриэлл

Спустя неделю после встречи с Джеком у Эвелин по-прежнему не было никаких вестей о Рэндольфе. Желая отвлечься, она решила отправиться по магазинам. Вместе со служанкой Джанет Эвелин прошла по Бонд-стрит с ее известными заведениями — библиотекой Хукэма, типографией Акермана и портретной мастерской сэра Томаса Лоуренса.

Наконец они подошли к боксерскому клубу господина Джексона, и Джанет заглянула внутрь.

Эвелин отнеслась к этому с пониманием. Бокс был в моде, и она не раз задумывалась, занимается ли им Джек Хардинг. Эвелин тут же представила его обнаженную грудь, как он, обливаясь потом, сражается на ринге. Ей вдруг стало жарко.

Прикусив губу, она обернулась к служанке:

— Джанет, пока я буду в галантерее, зайди в соседнюю чайную лавку и забери лечебный чай лорда Линдейла.

Джанет с трудом оторвалась от лицезрения фигур боксеров.

— А как я узнаю, какой именно, миледи?

— Хозяин знает, что нужно лорду Линдейлу.

В последнее время отец Эвелин выглядел уставшим, и она опасалась, что его насыщенный график может оказаться губительным для здоровья. И хотя будучи графом он уже не обязан был работать в должности адвоката или профессора, Эммануэль Дарлингтон отказывался бросить любимую специальность.

— Да, миледи. — Джанет кивнула головой в белом чепце и удалилась.

Когда Эвелин вошла в лавку, колокольчики на двери тихо звякнули. Снаружи лавка казалась маленькой, но внутри была достаточно вместительной, хотя и узкой.

Эвелин прошла мимо рядов полок, на которых лежали шляпки с цветными страусовыми перьями, соломенные шляпы, украшенные длинными лентами и искусственными цветами, и пестрые, вытканные камнями, шляпки без полей. Повсюду богато одетые дамы меряли шляпки и любовались своим отражением в больших зеркалах.

Никогда не интересовавшаяся модой, как другие ее знакомые из высшего общества, Эвелин стала уделять ей больше внимания после того, как отец унаследовал титул. Она была дочерью графа и должна была выглядеть достойно.

На глаза ей попалась шляпка сиренево-голубого цвета с подкладкой из шелка, широкими полями, отделанная лентой. Рядом лежал маленький зонтик с оборкой того же цвета и ручкой-тростью. И зонтик, и шляпка были изысканны — подходящие вещи для прогулки в Гайд-парке, чтобы защитить светлую кожу Эвелин от летнего солнца.

Эвелин взяла шляпку и погладила тонкую ткань. И вновь перед глазами возник непрошеный образ Джека Хардинга, и она подумала, что он скажет, увидев ее роскошный туалет. Она вспомнила его поцелуй, и ее лицо залила краска. Не выходили из памяти его твердые, но нежные губы, их дразнящее прикосновение. Наивной девчонкой она так мечтала о нем.

Как ей хотелось подняться на цыпочки, прижаться к Джеку, запустить пальцы в его волосы и коснуться широких плеч. Он словно опоил ее, забрал ее волю, обратив ее против нее самой. Вместо того чтобы рассердиться на его неожиданную просьбу, как подобает настоящей леди, Эвелин вдруг стала размышлять, чем она отличается от других любовниц Джека, ведь у него их было так много.

Эвелин вздохнула и коснулась губ, вновь переживая в памяти поцелуй.

Мимо нее прошествовала пожилая матрона, и Эвелин чуть не сбил с ног запах ее духов. Когда она подняла голову, женщина нахмурилась, словно прочла ее непристойные мысли. Эвелин опустила руку и снова принялась разглядывать шляпку.

Что она делает?

Всего лишь один поцелуй. Скорее всего, это была ее ошибка. И больше этого никогда не случится. Страсть бессмысленна, и на ее основе вряд ли можно построить прочные отношения. Духовное родство и уважение между ней и Рэндольфом Шелдоном бесценны, и их невозможно ничем заменить. Эвелин не желала, чтобы один поцелуй и глупое детское увлечение Джеком постоянно преследовали ее. Она уже собиралась положить голубую шляпку на полку, когда услышала мужской голос.

— Эвелин!

Она вздрогнула и обернулась.

— Саймон! Что вы здесь делаете?

Он улыбнулся и сжал ее руку.

— Я искал вас, Эвелин.

Эвелин удивленно смотрела на Саймона Гатри. Он был близким другом Рэндольфа, и Эвелин испытывала к нему симпатию. Он также был научным сотрудником в колледже, но в отличие от Рэндольфа, трудившегося под началом ее отца, работал у другого профессора. Среднего роста, темноволосый, с узким лицом, он казался старше своих лет. Прямые брови, искренний взгляд темных глаз. Саймон дружелюбно улыбнулся, открыв ровные зубы.

Он завел Эвелин за высокий шкаф из красного дерева, наклонился к ней и тихо произнес:

— Меня прислал Рэндольф.

— Где он? С ним все в порядке? — с трудом спросила Эвелин.

— Да, но ему нужна ваша помощь.

— Мне необходимо знать, где Рэндольф.

— В маленьком доме в Шордитче.

— В Шордитче! — Мысли Эвелин превратились в стайку осенних листьев на ветру. Расположенный на окраине Лондона, в графстве Миддлсекс, Шордитч был известен своими театрами и шумными мюзик-холлами. Он привлекал художников и театралов, потому что туда не проникали лондонские поборники строгих нравов.

— Что он там делает?

— У Бесс Уитфилд был там дом, когда она работала в Лондоне. Много лет назад она дала Рэндольфу ключ.

При упоминании имени убитой актрисы в глазах Эвелин промелькнул ужас.

— Бесс Уитфилд! Рэндольф сошел с ума?

— Ему больше негде спрятаться.

— Прежде всего, ему не следовало бежать. — Голос Эвелин прозвучал необыкновенно строго.

Черт побери! Она не собиралась осуждать действия Рэндольфа, но не смогла сдержаться.

— Говорят, сыщики разыскивают его за убийство Бесс.

— Возможно, если бы Рэндольф не сбежал и ответил на вопросы констебля, ничего бы этого не случилось.

Саймон добродушно посмотрел на девушку:

— Вы правда в это верите, Эвелин?

Она тяжело вздохнула. Эвелин не знала, чему верить. По правде говоря, если бы даже Рэндольф не сбежал, его могли бы арестовать. Ведь именно он нашел тело Бесс Уитфилд. Само его присутствие в ее доме вызывало подозрение. Для полиции вполне естественно было счесть его преступником.