— Спи, — строго по-русски сказал Гейтлер, — еще не хватает,чтобы ты ходил за мной в туалет, вызывая подозрения у проводников. Не бойся, яне убегу в тапочках и спортивных брюках. При таком морозе можно запростозамерзнуть.
Он с удовольствием говорил по-русски, используя уже забытыеслова. Ему понравилось это всплывшее из памяти слово «запросто». Забрав щетку изубную пасту, он вышел из купе. Когда же, почистив зубы и умывшись, вышел изтуалета, его провожатый с каменным выражением лица стоял в коридоре. Навернякавсе-таки боялся, что Гейтлер выпрыгнет из движущегося экспресса, да при такомморозе почти абсолютно раздетым. И наверное, правильно делает, что боится,подумал генерал. Вот если бы это происходило лет двадцать или тридцать назад,его никто не удержал бы. Только сначала он нейтрализовал бы своего провожатого.А сейчас убегать глупо. И не нужно. Тем более что он сам согласился на такойнеобычный шаг и решил приехать в Москву, чтобы продумать все на месте. Новерный своим прежним принципам конспирации, Гейтлер прекрасно понимал, что нестоит прилетать прямо в Москву, чтобы не оказаться под подозрением, даже приналичии безупречных документов. Поэтому он выбрал Санкт-Петербург, переехав внего из Хельсинки, и теперь ехал в Москву поездом.
Гейтлер вернулся в свое купе, ничего не сказав своемупровожатому. Он не сомневался, что кроме этого парня в поезде должны быть ещенесколько человек для подстраховки. «Какие же кретины, — возмущенно подумалгенерал. — Слух о моем появлении в Москве разнесется по всему городу раньше,чем я начну что-то придумывать. Нужно предупредить Дзевоньского, чтобы онизолировал всех моих провожатых».
На вокзале их встречали. Гейтлера посадили в темный джипотдельно от его провожатого. В кабине было двое мужчин, один из которых уселсявместе с гостем на заднем сиденье. Они ехали долго, больше часа, куда-то загород. Но за все это время генерал не произнес ни слова. И его провожатые тожене разговаривали. Очевидно, у них были строгие инструкции. Наконец автомобильостановился, и Гейтлер вылез из машины, разминая затекшие ноги.
— Добрый день, господин Шайнер, — приветствовал его нарусском языке сам Дзевоньский, одетый в светлый джемпер и темные шерстяныебрюки. Волосы у него были зачесаны назад, на глазах появились очки, придавшиеему интеллигентный вид.
Гейтлер пожал протянутую руку и улыбнулся. По документам онтеперь был чехом Йозефом Шайнером, архитектором из Праги. Какие документы былиу Дзевоньского, генерал не знал, но понимал, что тот тоже их сменил. Они вошлив дом и, пройдя через большой холл, оказались в просторной гостиной.Дзевоньский показал на глубокие кресла у камина, устраиваясь в одном из них.Гейтлер сел в другое.
— Как добрались? — поинтересовался Дзевоньский. Он неплохоговорил по-русски, хотя с некоторым акцентом.
— Все нормально. Если бы не плотная опека ваших помощников,у меня было бы более хорошее настроение.
— Это в целях вашей безопасности, — пояснил Дзевоньский.
— Тогда в целях моей безопасности изолируйте всех месяца натри или на четыре, пока мы не завершим наше общее дело.
Дзевоньский улыбнулся:
— Вы думаете, что мы посвящаем их в детали операции? Онибыли обязаны всего лишь охранять вас.
— И тем не менее они знают, что я сюда приехал. Я не хотелбы видеть их еще раз.
— Мы учтем ваши пожелания, мистер Шайнер. Между прочим, менязовут Станислав Юндзил. Я бизнесмен из Литвы. Из Клайпеды.
— Не сомневаюсь, что вы успешный бизнесмен, — пробормоталГейтлер, — но мне хотелось бы знать, кто еще осведомлен о цели моего визита? —Он протянул руку, растопыривая пальцы. Если вы скажете, что их число превышаетколичество пальцев на моей правой руке, мы закончим с вами наши отношениянемедленно. Прямо здесь. И я верну вам ваши деньги.
Они смотрели друг другу в глаза.
— У вас слишком много пальцев, — заметил Дзевоньский. —Кроме нас с вами никто не знает о цели вашего появления. Ни один человек, кромеменя, во всяком случае ни один из тех, кто сейчас находится в Москве, не знает,кто вы такой и зачем сюда приехали. Моему помощнику Карлу Гельвану известнолишь ваше имя и наша задача в общих чертах. Никто и не должен знать о целивашего визита, мистер Шайнер. Не считайте меня дилетантом. Иначе я не сумел бынайти «Герцога» и убедить вас в серьезности наших намерений.
— Вы об этом уже говорили. Не нужно все время этимбравировать. Я оценил качество вашей работы во время моей «гибели» в Берлине.Сколько человек охраняет этот дом?
— Четверо. Все профессионалы, но они тоже не знают о целивашего приезда. И будут охранять этот дом от назойливого любопытства каждыхпосторонних. Я правильно сказал по-русски?
— Не совсем. Лучше сказать «всех посторонних». Так будетточнее.
— Спасибо. Иногда я допускаю подобные ошибки. В доме будутеще кухарка и уборщица. Охрана дежурит в доме круглосуточно. Вся территорияпросматривается камерами. Дом находится в дачном поселке, который охраняетсясотрудниками местной милиции. У них она называется вневедомственной охраной.Что еще вас интересует?
— Все, что касается нашего субъекта власти. Его привычки,круг общения, манера поведения, передвижения по стране. Какая у него охрана,каковы его маршруты, в общем все, что вы сможете о нем узнать.
— Мы готовим материалы уже достаточно давно. Но вы должныпонимать, что мы проявляем особую осторожность во всем, что касается егоперсоны. Любая чрезмерная настойчивость может вызвать ненужное внимание егоохраны. Там работают профессионалы. Кроме того, он сам знает, как себя вести ичто делать. Не забывайте, он наш коллега.
— Не забуду, — улыбнулся Гейтлер, — а вам трудно беседоватьпо-русски. Если хотите, перейдем на немецкий или польский.
— Почему?
— Вы себя невольно выдали. Сказали, что он «наш коллега». Ая ведь не спрашивал вашу биографию.
— Верно, — нахмурился Дзевоньский, — я много лет не был вРоссии. И мне трудно себя все время контролировать. Давайте перейдем нанемецкий или польский. Так мне будет легче.
— Пан Дзевоньский, — перешел на польский язык Гейтлер, — выпонимаете, что мне нужно время для разработки операции? И конкретныйисполнитель. Или исполнители, которые ничего не будут знать до последнегомомента. Это в фильмах и книгах прошлого века можно было нанять наемногоубийцу, который будет действовать в одиночку. Сейчас такое невозможно. Нужныпродуманные действия многих людей, хотя успеха чаще всего добиваются одиночкиименно в силу законов конспирации.
— Вы хорошо говорите по-польски, — кивнул Дзевоньский, — и японимаю все наши проблемы. Что-нибудь еще?
— Конкретные исполнители. Я скажу, кто именно мне нужен.
