Книга Весь Дэвид Болдаччи в одном томе - Дэвид Балдаччи

Агенту Коллину потребовалась одна минута, чтобы изложить Рассел все обстоятельства случившегося краткими, связными фразами. Бёртон угрюмо подтвердил рассказ напарника.

— Мисс Рассел, тут вопрос стоял так: или она, или он. Другого способа положить этому конец не было.

Бёртон непроизвольно оглянулся на президента, лежавшего на кровати, абсолютно бесчувственного к окружающему миру. Агенты Секретной службы прикрыли простыней самые стратегически важные части его тела.

— Вы хотите сказать, что ничего не слышали? Никаких звуков, свидетельствующих о насилии, до… до всего этого?

Она обвела рукой царящий в спальне разгром.

Агенты переглянулись. Им доводилось слышать самые разные звуки, доносящиеся из спален, в которых находился их босс. Какие-то из них можно было посчитать свидетельствующими о насилии, другие — нет. Но раньше всё для всех заканчивалось хорошо.

— Ничего необычного, — ответил Бёртон. — Затем мы услышали крик президента и вошли в комнату. Нож находился дюймах в трех от его груди. Единственным достаточно быстрым средством остановить женщину была пуля.

Он стоял, вытянувшись в струнку, и смотрел Рассел прямо в глаза. Они с Коллином сделали то, что должны были сделать, и не этой женщине говорить им, что они были не правы. Никто не сможет их ни в чем обвинить.

— В комнате был нож, черт побери? — Рассел изумленно посмотрела на него.

— Будь моя воля, президент не отправлялся бы на эти… на эти маленькие экскурсии. В половине случаев он не дает нам возможность осуществить предварительную проверку. Мы не смогли осмотреть комнату. — Бёртон посмотрел ей в лицо. — Он… президент, мэм, — добавил он, оправдываясь.

И для Рассел, как правило, это действительно все оправдывало, о чем прекрасно знал Бёртон.

Глория Рассел обвела взглядом комнату, внимательно осматривая обстановку. Она была известным на всю страну профессором политологии в Стэнфордском университете, до того как откликнуться на призыв Алана Ричмонда помочь ему в борьбе за президентское кресло. Он обладал таким мощным напором, что каждому хотелось вскочить в его поезд.

В настоящий момент Рассел возглавляла администрацию президента, и ходили разговоры, что она станет государственным секретарем, если Ричмонда переизберут на второй срок, что, никто не сомневался, можно было считать делом решенным. Как знать, быть может, образуется тандем Ричмонд — Рассел… Они блестяще дополняли друг друга. Она — стратег, он — закаленный политический боец. С каждым днем будущее становилось все более светлым. Но теперь?.. На руках у Рассел были труп и пьяный президент, в доме, который должен пустовать.

У нее возникло такое ощущение, будто скорый поезд, шедший на полной скорости, вдруг резко затормозил. Но затем мозг снова включился. Только не из-за этой никчемной шлюхи. Ни за что!

Бёртон зашевелился, привлекая к себе внимание.

— Мэм, мне вызвать полицию?

Рассел посмотрела на него так, будто он сошел с ума.

— Бёртон, позвольте напомнить: ваша работа заключается в том, чтобы защищать интересы президента, всегда и во всем, и ничто — абсолютно ничто… не может иметь больший приоритет. Это понятно?

— Мэм, леди мертва. Полагаю, мы…

— Совершенно верно. Вы с Коллином застрелили эту женщину, и она мертва.

Сорвавшись с уст Рассел, слова повисли в воздухе. Коллин сжал и разжал пальцы правой руки, непроизвольно потянувшейся к кобуре с пистолетом, и посмотрел на покойную миссис Салливан так, словно надеялся оживить ее усилием воли.

Расправив свои широченные плечи, Бёртон придвинулся на дюйм ближе к Рассел, чтобы максимально подчеркнуть значительную разницу в росте.

— Если б мы не выстрелили, президент был бы мертв. Это наша работа. Следить за тем, чтобы президент был здоров и невредим.

— Опять-таки совершенно верно, Бёртон. И теперь, после того как вы предотвратили смерть президента, каким образом вы собираетесь объяснить полиции, жене президента и своему начальству, адвокатам, журналистам и Конгрессу, финансовым рынкам, всей стране и всему остальному миру, черт бы его побрал, почему президент оказался здесь? Чем он здесь занимался? И какие обстоятельства привели к тому, что вам с агентом Коллином пришлось застрелить жену одного из самых богатых и влиятельных людей Соединенных Штатов? Потому что если вы вызовете полицию, если вы вызовете кого бы то ни было, именно этим вам и придется заниматься. Итак, если вы готовы принять на себя полную ответственность за подобные действия… вот телефон, снимайте трубку и звоните в полицию.

Лицо Бёртона поменяло цвет. Он отступил на шаг, почувствовав, что теперь от его физических габаритов больше нет никакого толка. Коллин застыл, наблюдая за противостоянием. Ему еще никогда не приходилось видеть, чтобы кто-либо разговаривал так с Биллом Бёртоном. Верзила мог запросто свернуть Рассел шею одним ленивым движением своей руки.

Бёртон снова посмотрел на труп. Как объяснить случившееся так, чтобы всем было хорошо? Ответ прост: это невозможно.

Рассел внимательно следила за его лицом. Бёртон снова повернулся к ней. Теперь он уже избегал встречи взглядами. Рассел одержала победу. Снисходительно усмехнувшись, она кивнула. Теперь парадом командовала она.

— Идите сварите кофе, целый кофейник, — приказала Рассел Бёртону, на мгновение насладившись тем, что они поменялись ролями. — А затем оставайтесь у входной двери на тот случай, если к нам вдруг пожалуют поздние гости. А вы, Коллин, сходите к микроавтобусу и переговорите с Джонсоном и Варни. Обо всем этом ничего им не говорите. Покамест скажите только, что произошел несчастный случай, но президент в порядке. И всё. Они должны быть наготове. Понятно? Как только вы мне понадобитесь, я дам вам знать. Мне нужно все это хорошенько обдумать.

Кивнув, Бёртон и Коллин вышли. Оба были обучены беспрекословно выполнять приказы, особенно отданные столь повелительным тоном. И Бёртон больше не хотел брать на себя ответственность. Ни за какие деньги!

* * *

Лютер не шелохнулся с тех самых пор, как выстрелы размозжили женщине голову. Ему было страшно. Первое потрясение наконец прошло, но он ловил себя на том, что его взгляд неудержимо тянуло к полу и тому, что еще совсем недавно было живым, дышащим человеческим существом. За всю свою преступную жизнь Лютер лишь однажды видел смерть другого человека. Один педофил, отбывающий уже третий срок, напоролся на финку с четырехдюймовым лезвием, которую держал в руке его сокамерник, неодобрительно относившийся к подобным занятиям. Однако сейчас Уитни захлестнули чувства совсем иного рода, как будто он был единственным пассажиром корабля, зашедшего в чужеземную гавань. Вокруг Лютер не видел ничего знакомого и привычного. Любой шум мог обернуться для него катастрофой, но он медленно опустился в кресло, опасаясь, что ноги не выдержат вес его тела.

Лютер наблюдал