ты будешь в безопасности, — канно скинул с себя плащ и укрыл им Вивьен.
Ткань пахла сладковатым дымом трубки Анук и свежеиспечёнными лепёшками с мёдом, какие в Ланконе продают на День памяти мёртвых — тут же потеплело на душе. Прохлада чёрных мантий, лоснящихся и поблёскивающих в полутьме пустынных коридоров академии, роднили форму адептов с отполированным мрамором внутренней отделки замка, но как же в них было… холодно. Иногда Вивьен казалось, что она вовсе не человек, а улитка. Влажная улитка, ползущая возле склепов — туда, где меж растрескавшихся плит отчаянно пробиваются к солнцу несколько сочных, изумрудных травинок.
Мысли вяло, лениво суетились у девушки в голове. Ей хотелось спать, и когда ноги стали заплетаться, Чок подхватил её на руки, и побежал дальше. Вниз, вниз — по ступеням, ведущим к спасительным подвалам обычно забитым слугами, но сейчас — прохладным, тёмным и пустынным. Смуглые люди с грустными глазами остались чуть выше — шептать заклинания и играть на инструментах, сдерживая натиск, не давая умертвиям войти в замок, остальные же стояли вместе с магистрами и старшекурсниками у самых ворот — там, где случилась беда.
Вивьен вдруг увидела их всех внутренним взором — сосредоточенных, бормочущих что-то про себя, она увидела Анук, курящую свою трубку и посылающую колечки голубоватого дыма к склепам. Девушка не знала, что случилось, но в её видении канно помогали магистрам справиться с нашествием умертвий, но этого, казалось, никто не замечал. Никто не замечал их магию… А может, просто не придавали значения? Сами магистры размахивали посохами, едва удерживаясь на ногах от витающей в воздухе силы! Девушка узнала Лабрия — он стоял позади молодого, высокого мага, которого она никогда прежде не видела. Умертвия рычали — от полных боли и ненасытного голода звуков кровь стыла в жилах. Ошмётки полусгнившей плоти разлетались в стороны, на лету обращаясь в прах, повинуясь не то дыму трубки Анук, не то искрам, летящим с посохов магистров, не то беззвучному шёпоту канно…
— Чок? — тихо позвала Вивьен, на секунду вернувшись из страшных, сбивчивых видений.
Где она? Вивьен помнила, как Чок нёс её куда-то, подальше от беды, но как они пришли в эту комнату — нет. Она не помнит. Она опять провалилась в свои видения. Это бывало с ней и раньше, но так внезапно и так часто куда-то пропадать… Может всё дело в замке Академии? В статуе Смерти, что улыбается ей каждый раз, стоит пройти мимо? На секунду мелькнула спасительная мысль — что, если с ней что-то случилось и она просто лежит в бреду дома, в Ланконе. У неё температура. Бабушка ворчит, настаивая отвары, и всё это лишь видится в болезненном сне? Академия, магистры, парень с татуировками на ладонях, который при встрече издевается, а видениях взывает о помощи, отвратительный посох Маноса, чёрные, немного грустные глаза Анук и её притягательная сила, мерцающие знаки на тёмной коже Морталии, добрая улыбка Чока…
Две совсем молоденькие женщины суетились возле кровати. Меняли воду, обтирая лицо Вивьен — она вся пылала.
— Чок ушёл к воротам, — сказала одна из них, не то отвечая на вопрос, не то просто произнося мысли вслух. — Кто-то поднял кладбища Академии.
— Где я? — спросила Вивьен.
— Беги, Тотси, принеси ещё воды, — вместо ответа крикнула девушка. — Она если умрёт — нам всем конец. Столько лет торчим тут ради этой девчонки!
— Не надо так… Она же ни в чём не виновата, — укоризненно отозвалась та, которую назвали Тотси.
— А я её в чём-то обвиняю?! За водой, говорю, беги, живо!
Топот быстрых ног растаял, растворившись в пространстве стонущего от боли замка, а Вивьен вновь провалилась куда-то. Тёмные коридоры подвалов Академии — она глубоко под землёй — кровь стучит в висках и дышать трудно. В сознании откуда-то всплывает полуистлевший кусок пергамента. Сухой, крючковатый палец водит по линиям плана дворца. Вивьен откуда-то знает — в Академии несколько ярусов подземных ходов — до самой Преисподней…
…
— Не надо… Что вы делаете?!
— Заткнись!
Голос показался знакомым. Блуждая в лабиринтах глубоко под землёй, она наткнулась на дверь. Мертвенно-голубой свет лился сквозь щели ветхого от времени дерева. Вивьен припала к замочной скважине. Ей всё видно, словно в крохотном окне — сутулые плечи стоящего спиной мага загораживают прикованную к стене жертву — видны лишь окровавленные ладони, покрытые тату.
— Элай! Он убьёт его! — Вивьен вскочила с кровати, но сильные руки поймали бьющуюся в трансовом экстазе девушку и с силой вернули на место, прижав к кровати. — Элай!
— Что за Элай, Чоки? — хриплый голос Анук, сладкий дым её трубки — он успокаивает, заставляет дышать ровно и размеренно, заставляет закрыть глаза.
— Арвель Дакота.
— Что?! — голос Анук стал хрупким, как хруст догорающего пергамента в мертвенном огне.
— Этот мальчишка разыграл Вивьен в первый же день. Фокус с гробом, ну ты знаешь…
— Знаю! — каркнула Анук. — Это-то тут при чём?
— Зная, что Вивьен приехала из Атамии, ему подобрали соответствующее имя.
— Эта белокурая моль пыталась изобразить её земляка?
— Они всё равно никогда не пользуются настоящими именами — на случай, если новичок пожалуется ректорату. Сейчас не это главное. Что видит Вивьен? Ты знаешь, о чём она толкует? Кто решил прикончить мальчишку?
— А то ты не знаешь!
— Знаю, Анук. Но то наши догадки, а вот видения Вивьен могут быть вполне реальны — ты знаешь это не хуже меня.
Вивьен чувствовала нестерпимую боль во всём теле, пропуская страдания Элая сквозь себя, но ничего не могла сделать. Не могла даже пошевелиться. Боль заставила согнуться пополам — из кармана мантии выпала карта. Шут. У ног скелета пляшет крыса. Крыса. Маки! Мак, пожалуйста, помоги! Пожалуйста…
— Макабр! — взвизгнул кто-то, кажется, одна из девушек.
— За ним, Чок! — хриплый голос Анук.
Больше Вивьен ничего не видела и не слышала — она провалилась в блаженную, густую темноту, в которой наконец-то всё исчезло — крики, запахи, чувства… И наступила тишина. Тишина…
…
— Что произошло вчера, магистр Нэйт?
Квэркус Нэйт, тот самый маг из видения Вивьен — высокий, молодой, увешанный амулетами красавец с орлиным носом и иссиня-чёрными волосами до талии (не стянутыми сзади, как обычно это делают мужчины, но распущенными), являлся ни много ни мало ректором академии Смерти.
Вивьен сидела в просторной, светлой аудитории академии утром следующего дня. Лучи ласкового сентябрьского солнца лениво скользили по чёрным мантиям, что придавало лекции по основам искусства некромантии настроение чуть более светлое и радостное, чем следовало. Едва начался урок, адепты стали робко, но настойчиво проявлять интерес к
