информация? «…Адрес или другой нормальный контакт. Хотя бы фамилия! Тогда бы мы ее быстренько нашли».
Осторожно – а вдруг она что-то не так нажмет и сломает! – Мариша ткнула пальцем в нужную иконку на рабочем столе. Вряд ли там есть адрес, но – а вдруг?
Хозяйка оказалась пунктуальной, поэтому в «Заметках» были именно заметки. То есть записки, обрывки, какие-то строчки… рифмы… Стихотворение…
…и улетит – свободный, как сон…
Что-то знакомое… Словно она его где-то слышала. Не взрослое и не детское. Очень простое и такое красивое – до комка в горле.
«Та-та-та-та…» – всплыла музыкальная фраза, которая мучила ее весь день. И картинка в тетради по математике: длинные линии нарисованного дождя, голые деревья и человек, летящий над землей…
Утром она схватила чужой телефон, чтобы проверить, нет ли новых входящих. Пусто. Зато во весь экран – грозное предупреждение: «Аккумулятор разряжен. Осталось 3 %».
Чтобы сэкономить эти несчастные проценты, она вырубила аппарат и бросилась на кухню, к папе. Вместе они попробовали три разные зарядки, даже разыскали совсем давнишнюю. Ни одна не подошла.
В отличие от мамы, папа любит технику, а со своим сотовым даже ночью не расстается. Мама говорит, что держать мобильник в спальне вредно, но папа ее не слушает.
– Дай-ка мне его сюда, – попросил он, зашнуровывая ботинки. – Как ты его разблокируешь? Вот на эту кнопочку?
Папа давил на выпуклый кружок, но телефон не хотел оживать.
– Вы все давите, как давилки! – скривилась Мариша. – И ты, и Перцев. Вот так надо, не-ежненько… Видишь?
Папа уставился на экран.
– Нда… Совсем мы тут, в Арзамасе, замшевели. Нужно в интернете про новые смартфоны поискать. Сколько стоят, и вообще…
«Аккумулятор разряжен. Осталось 1 %».
Папа неохотно отдал телефон Марише.
– Я на работе поспрашиваю. У нас знаешь какие спецы? У кого-нибудь…
Телефон в последний раз жалобно пискнул и замолчал навсегда.
В тот день уроки тянулись вечность.
На чтении пришлось зажечь свет, и от этого утро превратилось в вечер. У доски бубнит себе под нос рыжий Генка Аристов, рядом шуршит фантиком Шустрова, за спиной громко зевает Глухов.
Мариша и сама потихоньку зевает. А может такое быть, чтобы про звонок забыли? И он никогда не зазвонит?..
«Дзи-и-и-инь!!!» – разнеслось по школе. Голос у звонка звонкий (может, поэтому он и называется звонком?), веселый, рассыпчатый!
И сразу посветлело за окном и в классе, все проснулись и завозились, кто-то щелкнул выключателем – и наступил день.
На перемене ей позвонила Регина Юрьевна и напомнила про конкурс:
– Почему бы тебе не попробовать? В младшей возрастной группе? Там от семи до девяти, а тебе как раз восемь. Я думаю – честно! – что у тебя очень интересные стихи. Особенно недавние.
– А… Я не знаю… – Мариша покраснела от удовольствия. Регина Юрьевна редко кого хвалит, а к Марише вообще относится как к малолетке. А тут вдруг такие слова: «интересные»! Да еще и «очень»!
– Адрес найдешь на сайте конкурса. Но пусть мама проверит, чтобы ничего не напутать, поняла? И не тяни: у тебя один день всего!
«Недавних» стихов у нее было много. Какие выбрать? Вместе с мамой они составили подборку из десяти стихотворений. Мариша собрала их в одном файле, а на отдельной странице, как требовалось по условиям конкурса, напечатала свои данные: ФИО, адрес, день рождения, телефон…
…И легла спать.
Ночью ей приснилось стихотворение. Оно началось со знакомой мелодии, той, которая мучила и радовала ее весь вчерашний день. Раньше музыка была «немая», и Мариша все пыталась расслышать ускользающие слова. А сейчас, во сне, вдруг исчезла запруда и слова пришли сами. Они легко накладывались на пропущенные такты, сливались с музыкой и картинкой на обложке тетради.
Только бы не забыть! Только бы проснуться!
Она странным образом понимала, что спит, и во сне стала себя ругать, толкать: «Просыпайся! Ну же…»
И проснулась. Включила свет, отыскала в компьютере файл со стихами «на конкурс» и торопливо застучала по клавишам.
Она не понимала, откуда приходят слова: казалось, что она идет по туннелю и на ощупь отыскивает верный путь. Словно будущее стихотворение уже существует, а ей нужно его просто отыскать в потемках.
Точка в конце. Нет, здесь многоточие…
Она перечитала то, что получилось. Как странно! Слова ее – и в то же время не ее… Вроде грустное, а ее распирает радость! Нужно немедленно кому-нибудь показать… Прочитать… Сколько времени? Ммм… Полдвенадцатого. Маму будить нельзя, Перцеву звонить тоже…
Мариша проверила адрес конкурсного сайта – все правильно! – скопировала письмо с личной информацией, которое они приготовили с мамой, прикрепила к письму анонимный файл со стихами, указала возраст – и нажала на кнопку «Отправить».
Сон был глубокий и счастливый. А утром она ничего не смогла вспомнить – ни строчки!
Что-то приключилось с компьютером, какой-то очень странный вирус: уничтожено все, что она делала и печатала накануне.
И с памятью у нее тоже происходят странные вещи: вчерашний день она помнит, но как-то… словно сквозь дождевую завесу. И эта завеса делается все гуще, все непрозрачнее, вчерашний день рассыпается на кусочки, удаляется, словно произошло все не вчера, а сто лет назад.
Чужой мобильник по-прежнему у нее, и она помнит (вроде бы помнит!), что нашла его под качелями…
А вот про разговор с хозяйкой забыла. Его удалили из ее памяти, как ненужную запись из компьютера.
На объявление в газете никто не отозвался.
В милиции телефону удивились, попробовали его зарядить, чтобы определить номер владельца, но ни одна зарядка не подошла. Дежурный зарегистрировал заявление о находке и пообещал позвонить, если объявятся хозяева.
И в школе про телефон никто не вспомнил, словно его и не было. Мертвый, без подзарядки, он валялся в ящике письменного стола вместе со сломанными карандашами, старой линейкой и ручками с исписанными стержнями.
А когда перед Новым годом мама велела Марише привести стол в порядок и выбросить лишний мусор, телефона на месте не оказалось…
Марина
Март, 2018 год
После прямого эфира Марина два дня сидела дома, притворившись больной. Ей казалось, что в институте все уже всё знают. (Что знают? Она же ни в чем не виновата!) Она честно пыталась вспомнить: может, и правда где-то случайно раньше прочитала то стихотворение? Но нет же! Нет!.. Эти мокрые листья под ногами, эти неяркие фонари и оранжевый зонт – это же ее, родное!..
А потом вдруг случилось что-то совсем плохое.
Какой-то анонимный пользователь сослался на найденную в инете давнишнюю статью, посвященную психологии детско-юношеского творчества. В статье приводится полный текст «Осенних фонарей», а в скобках указана фамилия автора: М. Шаталова.
И сразу посыпались вопросы и комментарии! Даже многие друзья-поэты поверили, что Марина украла чужое стихотворение.
«Но почему же молчит настоящий автор? – волновались блогеры. – М. Шаталова, ты где? Отзовись!»
Марина с Перцевым тут же вышли на интернетовскую публикацию, прошли по ссылке и – действительно! Большая статья в журнале «Литературная учеба». Давнишний выпуск, май две тысячи седьмого года. И стихотворение про фонари – вот оно, в старом, черновом варианте.
– Нда… – Перцев озадаченно потер нос. – С точки зрения реализма есть только одно объяснение, которое мы сразу же отвергаем.
– К-какое объяснение? – вяло спросила Марина. Она уже ничего не понимала, совсем запуталась и почти готова была поверить, что на самом деле каким-то образом присвоила чужое стихотворение.
– Ты могла где-то прочитать текст, который тебе очень понравился. А потом забыла. Так бывает, я знаю. И вот у тебя похожее состояние, и ты пишешь…
– То есть я его украла! Ты это хочешь сказать?
– Не кипятись. Я же сказал: такое бывает. У Мандельштама как раз об этом: «И снова бард чужую песню сложит и как свою ее произнесет».
– При чем тут Мандельштам?! Он же совсем о другом… Не о плагиате, во всяком случае.
– Не о плагиате в прямом значении,
