«настоящая жизнь» происходит именно там, а до нас в глубинку долетают только слабые отголоски новых веяний. И напоминания о том, что, только зарывшись в глубокий ил в этой «глубинке», дед сумел хоть как-то сохранить остатки рода, на нее не действовали никак.
Тем более, что с появлением «одаренных» политическая жизнь в республике сильно изменилась. К своему удивлению, «новые дворяне» обнаружили, что способность совершать самые разнообразные чудеса, свойственные «одаренным», намного чаще передается по наследству именно представителями старых дворянских родов. И именно за их лояльность сегодня боролись «новые дворяне» и руководство страны. Ведь один волшебник на поле боя (а к войне готовились все без исключения страны!) вполне способен в наступлении заменить когорту тяжелых конных рейтар, или в одиночку сдержать наступление полка арбалетчиков в обороне.
Да и в области административной деятельности дворянство почему-то показывало (в среднем) намного более высокие результаты, чем дети «пламенных революционеров». Хотя были и исключения, когда хорошо подготовленные простолюдины добивались намного лучших, и даже выдающихся, результатов. В общем, дворянствоо оказалось ценным ресурсом что в военном деле, что в экономике или администрировании. Поэтому и была утверждена Военно-Политическая Академия, готовившая кадры для армии, высшего руководства и отрядов «колдунов» (как политически некорректно называли в народе «Одаренных»).
Но вот что случилось сегодня, было для мня совершенно непонятным. Нет, в нашем обществе вполне себе существовало понятие «разборок» и «отжатия ресурсов». Но сегодня даже эти процессы проходили более «мирно» и «цивилизованно». Приезжали интеллигентные молодые люди с пачками документов, предъявляли претензии или просто выкупали спорный актив. Но, если после первых намеков кто-то не понимал сути вопроса, в действие вводились «маски-шоу» с классическими отрядами мушкетеров, выбиванием дверей и показательными арестами «нарушителей революционной законности»: благо, статей в Уголовном Кодексе хватало, их легко можно было подобрать на любого, даже самого законопослушного человека.
Были, конечно же, еще и религиозные фанатики: те могли легко отправить на свидание с выбранным богом, божком или идолом любое количество людей, выбравших «неправильную веру». Хорошо еще, что публичное аутодафе в законодательстве отменили, а то в первые годы вышедшего на государственный уровень религиозно-православного фанатизма и такое случалось. Но наша семья ни в каких трениях с официальными религиями, вроде бы, не замечена. Хотя упоминание в сообщении «белых», как называли сторонников Священной Конгрегации (наследницы испанского варианта «Священной Инквизиции»), немного настораживало. Конкурентов у отца тоже не было: какая может быть конкуренция, если наша фабрика создавала не массовый, а штучный товар по личным заказам высокопоставленных руководителей государства?
Оставался только непонятный вариант с папиным братом, дядей Филионом. Я и в самом деле не знал, откуда он прибыл, почему не зарегистрировался в Магистрате и откуда так хорошо знаком с тюремными обычаями? А также, сам он додумался до всех этих нововведений в технике или представляет глубоко законспирированную группу «натурфилософов», на которую почему-то так косо посматривает официальная церковь (как Православная, так и Исламисты и другие официально разрешенные направления религии, кроме буддистов).
Но, как бы то ни было, мне нужно было где-то переночевать. И мы с Юджином отправились обратною, в те же «Три Осетра». Хотя по дороге я вспомнил, что у меня нет ни копейки в кошельке: я не рассчитывал расплачиваться за обед, просто собирался «упасть на хвост» кому-то из старых приятелей. Но тут Юджин указал на мой костюм, и напомнил, что на одни только пуговицы от камзола я могу с комфортом прожить в корчме полгода на полном обеспечении. На том и порешили.
Но вот в корчме меня ждало разочарование: толстый Хорсан, владелец корчмы, хотел было загородит мне дорогу, напомнив, сколько я уже задолжал по счетам. А на попытку возразить, посетовал: мол, раньше я мог рассчитывать на капиталы своего отца, а в свете последних событий… тем более, что никто из старых приятелей не поспешил оплатить мои счета. А за оторванные пуговицы имеющие (только по используемым материалам) значительную ценность, предложил такую смешную цену, что я чуть не заехал кулаком в наглую, толстую морду. Но Юджин, вмешавшись в разговор, все же убедил Хорсана выделит нам комнату на ночь. И перейти к дальнейшим переговорам чуть позже.
Комнатка нам досталась крохотная: одна койка, узенькое окошко, мелкая сидячая ванна и отсутствие горячей воды. Даже не знал, что здесь такие крохотные номера: даже когда я снимал комнатку на ночь, которую собирался провести с подругой, пространства и удобств было больше. Но делать нечего, хоть какое-то место для отдыха. Юджину достался тюфяк, который он уложил возле дверей. Кровать была ужасно скрипучая и неудобная, так что я всю ночь крутился, не в состоянии уснуть. Да еще и Юджин на полу храпел!
Но на следующее утро ситуация не улучшилась. Правда, деньгами мы немного разжились. Юджин собрал все мои пуговицы, и отнес их в ломбард. Получил намного меньше их реальной стоимости, но все же больше, чем пытался предложить за них этот скряга Хорсан. Заодно Юджин поинтересовался ценами и условиями в других местах. Оказалось, что можно устроиться дешевле и удобнее. А что касается моих приятелей, с которыми мы вчера договаривались встретиться утром… то они куда-то исчезли. Я ждал до полудня, когда на ратуше пробили 10 склянок. Но никто из них так и не появился. Зато появился все тот же чиновник от министерства юстиции, Карташов.
— Здравствуйте, Сергей Симеонович, — поприветствовал я его. — Чем обрадуете?
— Увы, радостных новостей немного. Более того, вам сегодня придется отправиться в госпиталь, в отделение морга. Требуется официально провести опознание трупов, извлеченных из развалин в ходе разборки завалов. Я понимаю, что это тяжело с моральной точки зрения, но сделать это нужно обязательно.
— Хорошо, прямо после нашего разговора отправлюсь. Что еще?
— Еще появились новости от вашем, так называемом «дяде Филионе».
— И что с ним не так?
— Его опознали. Это действительно сын вашего двоюродного деда. Внебрачный, правда. Он находится в розыске как в нашей конторе, так и в Священной Конгрегации, как злостный и заядлый еретик. А по нашей линии он разыскивается, как активный член организации «Воля народа», признанной террористической организацией, причастной к подготовке антигосударственного переворота. Например, членов этой организации подозревают в изготовлении бомб, при помощи которых осуществлялись покушения на государственных чиновников. Не жалея при этом и попавших под удар гражданских. Так что Вам может быть предъявлено еще и обвинение в укрывании государственного преступника. Кстати, Вы ведь работали вместе с ним. Не припоминаете, не делал ли он каких-либо веществ, которые могли бы использоваться для изготовления взрывных устройств?
— Нет, такого точно не было.
