мой начальничек бегом принял исходное положение.
Сергей попытался возразить да куда там. Всегда мягкая и отзывчивая Танюша иногда могла быль совершенно непреклонной железной леди. И если положить руку на сердце, то больше всего на свете он сейчас хотел подчиниться этому женскому напору властности и сострадания в одном флаконе.
–Хорошо. -с напускным сожалением сдался он, -но обещай, как только, что-то узнаешь, незамедлительно дашь знать.
–Есть. -на военный манер приложила она руку к виску, быстро наклонившись почти к самому лицу Сергея, прошептала, -ты сейчас главное отдохни, не важно выглядишь. Если подтвердятся мои опасения, тебе будет нужно очень много сил.
Она так же резко отпрянула, как и приблизилась. Обдав Сергея сладковатым ароматом недорогих духов которые он подарил ей на восьмое марта. -Сережа если не трудно посмотри, что говорят по телевизору. Может, что полезное узнаешь.
–Конечно, согласился он.
Мысленно же кляня себя самым жестким матом. Как бывалому оперативнику ему первым делом после введения карантина следовало посадить кого ни будь за просмотр всех СМИ и сети интернет, а он кинулся сюда вместе с Татьяной хотя по сути, он здесь если и не балласт, то и не поддержка абсолютно точно.
Татьяна очень внимательно посмотрела в глаза Сергею.
–Ты как себя чувствуешь?
–Если честно я не знаю, как себя чувствует человек по которому проехал каток, но почему-то мне кажется, что у нас могли бы быть схожие ощущения. -проговорил он стараясь непринужденно улыбнуться, внутри же он уже вопил в голос. Хотелось только одного закрыть глаза и постараться расслабиться.
–Я сейчас.
Татьяна почти бегом дошла до ближайшего стеллажа и вернулась с вакуумным шприцом для забора анализов крови.
–Это еще зачем.
–На всякий случай. -проговорила она сноровисто закатывая рукав рубашки.
Жгут чуть выше локтя. Даже кулак сжимать не надо вены Сергея всегда были как у матерого бодибилдера. Два коротких мазка спиртовой ваткой и игла уже возле вены. Еле ощутимый укол и в колбу шприца устремилась темная вязкая кровь.
–Вот и все, -улыбнулась она.
–Я тебя оставлю, смотри телевизор.
Она приблизилась словно хотела его поцеловать, но в самый последний момент сделала вид что хотела просто потрепать его по плечу. Отстранившись Татьяна щелкнула по сенсору телевизора и не оборачиваясь побежала к столу с оборудованием.
На включение, детищу корейской индустрии понадобилось не больше секунды и как только темный экран сменился довольно качественной картинкой, канала двадцать четыре к Сергею пришла боль. Четкая картинка поплыла и стала мутной и не разборчивой. Голос репортера казался все тише, звуки стали тягучими и не разборчивыми, по всему телу прокатились волны нескончаемых судорог. В комнате резко потемнело и последнее, что смог разобрать Сергей это еле слышные слова репортера.
–В Москве начинается паника в связи с ростом необъяснимых смертей среди пенсионеров. В социальных сетях появилась информация о конце света. Некоторые пользователи утверждают, что видели на улицах, бредущих зомби которые…
Свет окончательно померк, все звуки исчезли без следа, ощущение тела пропало. Вот что значит смерть, с грустью подумал Сергей. Очень жаль, все же сорок пять – это еще так мало. Да и что теперь будет с пацанами. Кто о них позаботится во время конца света. Уж не мать кукушка – это точно. Жаль, так много еще не сделано, не сказано. Все что у него осталось это мысли мечущееся в непроглядной тьме и не находящее себе места во мраке, мысли становились все проще. Теперь его беспокоило отсутствие опоры. Как же он будет существовать без пола.
Сколько так продолжалось? Кто знает, ему казалось, что вот-вот должна начаться вторая вечность. Он уже не думал, а скорее рефлектировал. Тьма. Нет света, пустота, небытие. Он пропал, исчез во мраке. Мыслей больше нет. И только где-то во тьме пронеслись чужие мысли.
–Жить. С мертвым плохо.
…
Боль проникла в самый центр груди скрутила в тугой комок сердце, рванулась к рукам и ногам и продолжила бесчинствовать уже там, заставляя тело выгибаться дугой, а пальцы на руках сжиматься в форму крючьев. Два обжигающих удара по щекам и вкус сладко-соленных губ на его губах.
Боль и судороги схлынули так же внезапно, как и появились, губы же продолжили прижиматься к нему пытаясь вдохнуть столь необходимый кислород в его легкие даруя второе дыханье и возможность на жизнь. Не смотря на вялость во всем теле, Сергей попытался обнять Татьяну и тут же получил довольно весомый толчок в грудь и два хлестких удара по щекам.
–Никогда! Слышишь, никогда не смей так поступать.
Сергей попытался извиниться за неуклюжую и неуместную попытку обнять. Как к его губам прильнули обжигающе горячие и такие желанные губы теперь уже точно его Танюшки. Вечность вновь обрушилась на него, правда теперь уже он был не один. Он был с ней и чем-то еще, что не смотря на прелесть и волнительность момента ощущалось на самой грани сознания.
глава 4
Господи, какое все-таки блаженство – это новое постельное белье. Гладкий холодящий шелк нежно ласкал кожу. Ольга выгнулась словно кошка, позволяя почти невесомому полотну самостоятельно соскользнуть с обнаженного тела. Эту процедуру она предпочитала каждый день проводить по-новому. И старалась выгнуться так, чтобы шелк как можно дольше скользил по упругим соскам.
Ткань соскользнула на пол, Ольга огорчено надула губки. Ну вот, сегодня как-то очень быстро. Хотя, она лукаво посмотрела на одеяло и со смехом вновь накинула на себя. Выгнулась еще раз, но ощущение вышло совершенно не таким как в первый раз, и она раздосадованная этим открытием села на кровати.
–Дурацкая тряпка.
Спихнув одеяло ногой, она с силой упала на мягкий матрац кровати и закинула руки за голову. Потянувшись всем телом томно выдохнула.
–Вот теперь хорошо.
Повалявшись еще несколько минут, она бодро соскочила с кровати и вжала две клавиши на небольшом пульте управления искусно врезанного в боковую стенку старинной тумбы, которую она притащила с аукциона, в Марселе. Какая-то старая карга утверждала, что это тумба самого то ли Людовика какого-то, то ли его мамы.
Ну все теперь в душ и завтракать. После шести Ольга не ела, поскольку как она считала у нее врожденная склонность к полноте. К этим неутешительным выводам ее подтолкнул горячо любимый папочка, вес которого без малого составлял сто десять килограмм при росте метр шестьдесят семь.
Сама Ольга непременно, сразу после душа всегда вставала на весы и лишь увидев заветные пятьдесят кило, идеальный вес для довольно высокой девушки, со вздохом облегчения сходила с них, что
