слов — больше дела! Зачитаю вам программу на завтра. Она, кстати, будет висеть здесь, за кулисами.
— Открывает наше представление, как всегда, танец. На этот раз я выбрала «Русский сувенир». Затем клоуны с пантомимой «Гвоздь». Далее «Лестницы». Клоуны — «Сонный экстрим». Седьмой номер — «Жонглеры». Восьмой — клоуны «Наушники из лапши». Девятый — «Пластический этюд». Десятый — клоуны. Одиннадцатый — «Дуэт на катушках» (девочки). Двенадцатый — клоуны. Тринадцатый — «Гимнастка на шесте». Четырнадцатый — клоуны. Пятнадцатый — «Фокусы». Шестнадцатый — «Ванькины именины». Семнадцатый — «Дуэт на катушках» (мальчики). Завершает нашу программу «Парад». Ну что, всем ясно? Все готовы? Тогда прошу первый номер! Мы начинаем!
Раздалась музыка, и пошел номер. На манеж вышли три девочки одного роста в современных русских костюмах и стали исполнять танец вперемежку с различными цирковыми трюками. Затем появились клоуны с размалеванными лицами и в таких же разноцветных костюмах. Далее — все, как по программе…
Скоро пришла очередь показывать свое мастерство гимнастке на шесте — Евгении Фоменковой, которую я видел в самый первый день знакомства с цирком — шесть месяцев назад. Ее прямо так и вынесли, на железной «палке», двое мальчишек.
— А шест у вас еще никогда не ломался? — спросил я у рядом стоящего Алексея — исполнителя акробатического этюда вместе с Анастасией Конарейкиной.
— Нет, а что? — удивленно посмотрел он на меня.
— Значит, скоро сломается.
— Откуда знаешь?
— У девочки не та комплекция!
— Да-а-а?
Видимо, он об этом никогда не задумывался.
Не прошло и минуты после нашего разговора, как раздался режущий уши скрип, и шест, который, по словам «никогда не ломался», согнулся пополам и переломился ровно посередине. Как мне было жалко Евгению! Она в это время выполняла последний трюк — «солнышко». Девочка от изумления и страха открыла рот, но так и не закричала — видимо испуг был сильнее — а упала лицом в опилки. Плохо лишь то, что покрывало сняли — решили накрыть манеж завтра, перед началом выступления… Женя подняла лицо… слез не было — видимо удачно приземлилась, но вот рот был полностью забит опилками. Она выдохнула, забрызгав костюм подбежавшей к ней девочке, и уже в сторону сплюнула, все равно попав на костюм, но на этот раз мальчика, который также поспешил ей на помощь.
«Вот тебе и благодарность!» — подумал я, подойдя ближе.
— Как ты? — спросила Любовь Васильевна, оказавшись около Евгении самой первой.
Та вроде оправилась от испуга и, выплюнув остатки опилок, смогла выдавить из себя:
— Вроде ничего… руки на месте, ноги тоже.
Девочка поднялась и отряхнулась. Ей помогла и руководитель, которая достала платочек и вытерла ей лицо. Та чихнула.
— Спасибо.
— Тебе сейчас нужно прилечь. Полежи, приди в себя…
— А мой номер?
— Номер? И ты после этого можешь о нем думать? Я исключаю его из программы из-за отсутствия реквизита и в связи с твоим состоянием.
— Но я не могу… я так долго его готовила… и теперь все бросать?
Она заплакала. Любовь Васильевна сказала двум девочкам — подругам Жени отвести ее в гримерную и немного посидеть с ней.
Репетиция была сорвана!
Прибежал взволнованный оператор — Сергей — муж Любови Васильевны.
— Что у вас здесь… Как это могло произойти?
Он наклонился над двумя частями бывшего шеста и стал их рассматривать.
— Здесь подпилено! — вынес он заключение.
Удивление захватило окружающих врасплох. Все стояли в нерешительности, не зная, что делать. Было потрясением для артистов и руководителей то, что в дружном цирковом коллективе — диверсия. Но это были еще не все сюрпризы! Удивление возросло во много раз именно тогда, когда на манеже появилась Евгения Фоменкова, держащая в руке шест, идентичный тому, который оказался сломан. В глазах девочки ясно можно было прочитать недоумение. Такое же было и со всеми остальными.
— Что это? — спросила Любовь Васильевна.
— Вроде мой шест, — неуверенно сказала девочка, переводя взгляд с поломанного шеста на целый.
— Откуда он у тебя? — спросил Сергей Дмитриевич.
— В гримерной лежал, но я точно помню, что перед репетицией взяла его и принесла на манеж.
— А двух подобных у нас не может быть, — медленно произнесла руководительница.
— Мистика! — пожав плечами, добавил оператор и поднял куски шеста. — Можем продолжать, а разбираться будем уже после репетиции.
— Но все же я не могу понять, откуда взялся второй шест! — заговорила девочка, испуг которой уже прошел. — Утром был один — это все подтвердят! Гримерная закрывается на ключ. Кто его туда положил?
— Успокойся, все позади! — подойдя к ней, сказала Любовь Васильевна. — Ты будешь завтра выступать, ну а пока посиди и посмотри на других. Может быть после, мы к тебе и вернемся, но даже если этого и не случится, я уверена, что ты меня не подведешь, и твое мастерство завтра будет на высоте!
— Я вас не подведу!
После клоунской репризы подошел и мой номер. На этот раз я его полностью переделал, усовершенствовав почти все трюки (подробно опишу его завтра, во время представления).
По глазам Любови Васильевны я понял, что не следовало брать вторую ассистентку, но мне хватило ума для того, чтобы расставить свои трюки в такой последовательности, из-за чего и Настя Конарейкина и Елена Корабовкина смотрелись идеально. Убрать хотя бы одну ассистентку из номера означало бы испортить весь номер. В конце концов, руководитель кивнула головой, в знак своего согласия и сказав:
— Хорошо! Уже намного лучше! — продолжила просмотр номеров. Когда же все было окончено, она собрала участников вокруг манежа и, выйдя на середину, объявила:
— На этот раз программа, которая пойдет завтра, во многом лучше тех, что были в прошлом году! Добавились новые трюки, новые номера, да и самих исполнителей стало больше — это радует. Конечно же, не все безгрешны. Есть и недочеты, но их не так много и об этом я поговорю с каждым индивидуально. Остальное хорошо. Да, у клоунов есть небольшие пробелы, но вам все объяснит Сергей Дмитриевич — он же с вами работает! — обратилась женщина непосредственно к пятерке разукрашенных яркими красками детей.
Любовь Васильевна создала и воплотила в жизнь блестящий план создания новых номеров и «звездочек» детского цирка: каждому новопришедшему участнику, в зависимости от его выбора номера, она давала определенное время (от шести месяцев до года), за которое тот или иной артист должен создать свой собственный, не похожий на других, номер. Задача непростая. Многие не справлялись, но те, кто действительно хотел стать цирковой звездой, добивались успеха. На репетициях Любовь Васильевна никому ничего не показывала сама, а делала это лишь
