мной. Покажу комнату.
Бросил на ходу ей и прошёл к дому.
Дом у нас большой, каменный и с огромным садом. Понятно, что мы сами не можем следить ни за порядком в доме, ни за тем же самым вне дома. У нас работают замечательный садовник (бывший ратник-человек) и его жена. Они свои, да и вообще замечательные люди. Мы можем поговорить с ними обо всём, и не скрывать, кто мы есть.
Тэкла шла за мной следом и от нее злостью несло за километр. Я не видел ее, но чувствовал, что там из глаз в прямом смысле искры летят.
Мы поднялись по лестнице на второй этаж.
— Твоя комната последняя по правой стороне.
— Благодарю великодушно, — пробурчала в ответ и пошла в комнату.
Какой же я дурак, что веду себя так. Но я не могу иначе.
— Прости, — прошептал ей вслед, когда она с силой захлопнула дверь.
Глава 13. Тэкла.
— Бесит, бесит, бесит, бесит! — стала я громко повторять, когда зашла в комнату.
Испортил мне всё настроение. Я так радовалась, что мы сможем наконец-то выйти на волю. Что едем на природу. А тут такое.
Я села на кровать и осмотрелась. Комната мне понравилась, так как была не очень большой, но уютной, светлой и красиво обставлена. Тут же была ванная комната, а бонусом — балкон, выходивший прямо на залив.
Интересно, сколько стоила эта прелесть?
Я вышла на балкон. Когда я была последний раз на заливе? Да и вообще на улице. Как будто прошла целая вечность. Передо мной раскинулась темно-синяя водная гладь, игравшая временами с лучами солнца. Музыка волн приносила спокойствие и умиротворение. Вдохнула свежий воздух полной грудью и улыбнулась. А вот не дам ему испортить свой первый день на свободе.
С таким настроем спустилась вниз. На кухне, которая примыкала к залу, уже шла подготовка к шашлыкам полным ходом.
— Здравствуйте, — поприветствовала я приятную женщину лет 60, которая бодро чистила картофель.
— Ой, добрый день, — приветливо ответила мне она. — Ты должно быть Тэкла?
Я кивнула в ответ.
— А я Даша. Помогаю по хозяйству семейству Зимних.
Значит фамилия всё же у него была такая же, как в том удостоверении, которым Атей отсвечивал в больнице.
— А мой муж, — продолжила она, — работает садовником тут же. Он бывший ратник, — с гордостью проговорила Даша.
Мне так странно было называть женщину втрое старше меня по имени, но если она так представилась….Ее отчества всё равно не знаю.
— Даша, а вы давно тут работаете? — спросила, присаживаясь на стул рядом с ней.
— Да не очень. Они же переехали сюда лет 5 назад, когда закончилась история с восстанием. Вот с тех пор и работаю.
Так, очень интересно. Надо разузнать побольше, пока есть возможность.
— Скажите, а Зимние тут часто вообще бывают?
— Да что ты, детка. Они сюда может пару раз в месяц заезжают. Но вот как вы с мамой появились, то уже три месяца и не видела.
Она дала мне доску для резки овощей, нож и помидоры с огурцами.
— На вот, порежь салат.
Да не вопрос. Готовить я вообще любила, но делала это не часто. То учёба, то теперь это всё.
— А где у вас мука, дрожжи, сахар, молоко? — неожиданно захотелось приготовить пирог с ягодами. — И ягоды у вас есть какие-то?
Даша с улыбкой посмотрела на меня:
— Замороженные пойдут?
— Сгодится!
И мы с ней стали кашеварить. Иногда выходила на улицу, что бы посмотреть, что делает мама.
Через час пришёл Василий- муж Даши и стал разжигать гриль для шашлыков.
Работа у нас кипела на кухне и было так радостно. Я была сейчас не грозой всякой нечисти (уж позвольте, я себя так назову), а девушкой, которая стряпает пирог, режет салат и смеётся.
Пришли мама и Зданимир, уселись на стулья рядом с кухонным столом и мы стали болтать, смеяться. Какой полковник оказался весёлый, начитанный и умный человек. Не ожидала от военного, что он может цитировать Шекспира и Булгакова.
Ставила уже в духовку пирог под общий гомон и смех, как почувствовала, что нить внутри меня стала теплее. Значит Атей стоит недалеко. Я ощущала всегда его присутствие, как и остальных природных стражей. Когда он далеко, то меньше, когда ближе, то сильнее.
Повернулась и заметила его стоящим у арки, соединяющей кухню и зал. Он смотрел на меня и улыбался. Я хотела ему улыбнуться тоже, но боялась, что он развернётся и убежит, бросив на прощание какую-то гадость. Но он стоял и продолжал смотреть, не отрывая взгляда.
Может всё стало нормально? Я не знаю. Он как качели. То туда, то сюда. То он мне улыбается, подходит близко, показывая приёмы, то за километр кричит, что "любой карманник ударит лучше".
Я не понимаю, что с ним происходит. Мне тяжело от того, что пропала моя подруга, что я фактически в заточении всё время и никого рядом нет, кто смог бы мне вытереть слёзы и послушать нытье. Мама не в счет. Это другое. Я общалась только с ней по сути всё это время. Если не называть общением то, как Атей на меня рычал и ругался.
Я слегка улыбнулась ему и закрыла духовку.
— Предлагаю перенестись на свежий воздух, — встав со стула, громко сказал Зданимир.
На веранде был скатертью уже накрыт стол, угли в гриле дошли до того состояния, когда можно начинать шарить шашлык, не боясь, что что мясо превратится в чёрные кусочки с сырыми прожилками внутри.
Мы стали переносить посуду, кастрюли с гарниром, салаты, хлеб. В общем, всё было как у нормальных людей, которые готовились провести весело и сытно вечер.
Было уже около 6 часов вечера и становилось заметно прохладнее. В Питере в принципе не особо весной тепло, а тут ещё с залива дул ветер.
Я поёжилась, сидя плетёном стуле. Тут я почувствовала, что мне на плечи кто-то накинул куртку. Я поняла по запаху, что это Атей.
— Спасибо, — стараясь не смотреть на него, буркнула в ответ. Всё же утренняя обида была жива.
— Не за что, — на удивление миролюбиво ответил он.
Вообще я редко когда на свои "спасибо" или "привет" слышала от него что-то длиннее "угу". Может так на него действуют родные стены? А может свежий воздух в голову ударил? Не цепляется и ладно.
Он присел рядом с отцом, напротив меня.
Мама вышла уже в куртке Зданимира и тоже заняла своё место.
Ужин прошёл отлично. Даша и Василий ели вместе с нами, поэтому было как-то совсем
