Книга Плетения конфедерации - Антон Чернов

— Не на танке, а на Траке, — уточнил я. — И вопросы. Да просто интересно, — вот чёрт возьми с чего, но на последнем Михалыч вздрогнул.

Это у меня часом не заклинание такое, специально-кащейское вышло? Впрочем, пофиг.

— Продукты нужны свежие, запасов мало, — продолжил я.

— Продукты-то есть, накормим. Но тебе, небось, не на один раз? — на что я кивнул. — А на обмен что привёз?

— Я не торгаш. Могу отраб… услуги оказать. Проблемы с нечистью, нежитью решаю. С метазверями тоже, — выдал я.

— Как ведьмак? — хмыкнул Михалыч.

— Считай, что так.

— А силёнок-то…

— Давай ты не будешь договаривать, а я тебя посылать? — вежливо перебил я. — Трак мой перед воротами, мощь понимаешь. И сам маг, не чуешь что ли?

— Чую, — поморщился рыболюдь. — Как могильник неспокойный, а то и похуже. Упырь?

— Сказал же — Кащей. Бессмертный. И вопрос насчёт силёнок: мне — хватит. Проблемы есть?

— А то устроишь? — недобро посмотрел на меня Михалыч, заколебавшись в небывальщине.

— Да нужны вы, блин, — возмутился я. — Всё в порядке — поищу что на обмен. Или хрен с вами, другое селение поищу.

— Дай подумать, — перестал колебаться Михалыч и задумался. — Ну, проблема, вообще-то, есть. Не слишком серьёзная, — стопроцентно врал, точнее, юлил рыболюдь. — Но справишься ли? Вопрос деликатный, да и ты один…

— Партнёр в Траке, — озвучил я. — И возможности у меня широкие, — столь широко улыбнулся я, что Михалыча передёрнуло.

— Тогда слушай, — ещё через минуту выдал Михалыч.

— И на вопросы ответь. И вообще — что у вас творится, хотя бы вкратце, — вставил я, на что дядька кивнул.

И рассказал он такую историю. В Небылом (кстати, таким название и было до конца, между прочим!) сложилась занятная ситуёвина. Изменение прошло по людям буквально косой, но очень… целенаправлено.

— Водяной, сморчок мокрый, подгадил. Не признаётся, морда толстая, но точно он, — недовольно булькнул Михалыч.

— Подданных хотел? — прикинул я, ради чего могло это изменение выгодно.

— Да стопроцентно! Правда, мы его послали. И сотрудничаем, ограничено. Да и не слишком в обиде, — махнул хвостом староста.

В общем, в Небылом не полтысячи, а все три тысячи человеков. Только две с полтиной — рыбочеловеки. И прочие металюди единичны, видно, и вправду Водяной что-то нашаманил.

И есть полноценное подводное поселение, у берега, где рыболюди обитают. Аграрствуют, охотятся, но. Свихиваться и дичать не хотят. А для «подводной жизни» ни инструментов, ни хрена. И вообще — проблемно, при том что само изменение от массы проблем с кукухой избавляло. Например, на зиму рыболюди впадали если не в спячку, то в глубочайшую апатию.

— С этим и подмога нужна. Да время есть, расскажу, — уточнил Михалыч.

В общем, при «рыбном большинстве» держались небыловчане «за землю». И вполне успешно: этот «бетон» — какие-то какашки или ещё что-то такое подводной живности, которую рыболюди своим рыболюдским колдовством навыводили.

В общем-то, выходила у них биоцивилизация подводная, на магическом приводе, прикинул я. Фактически, как у ушастых с Меллорнами. Но «отрыв» слишком большой, держались за землю. Может, и правильно.

Соответственно, полтыщи — это «наземники», простые люди. Почти все — родственники рыболюдям, ну, в общем, понятно: живут вместе, не лаются, и всё вроде хорошо.

При этом, есть проблема «засыпания» в холода. Рыболюдей, извиняюсь, харчат. Водяной отмахивается — не служите, мол, ваши проблемы. И даже не науськивает жрунов вроде, чисто обычный «круговорот пожрать».

При этом, рыболюди не в апатии (или спячке, я так толком разницы не понял) вполне этих жрунов прибьют и сожрут сами. Но не могут и сжираются.

В первую зиму после изменения эту изменившуюся и дружно булькнувшую в прорубь популяцию не очень косило — видно, Водяной приглядывал. А вот в эту зиму — очень. И небылым это ни хрена не понравилось, быть сжираемыми. Что и логично.

Далее, наземники аграрствуют. И древесину добывают, но в основном — растят растительный и животный пожрать. Который рыболюдям и по старой памяти, и по вкусу, и даже вроде бы по физиологии — очень нелишний. Но — проблема места. Песчаник, всё такое. С илом, матом и какой-то матерью вопрос условно решается, но проблема в «как-то».

Однако нашли небыловчане выход, причём для обеих проблем. Проводя… купальные недели. Если по-простому — ночные потрахушки молодёжи по весне, секс без обязательств. Скрепный, тысячелетиями освящённый, не то что последующие новомодные извращенцы, на скрепы и традиции плюнувшие.

Ну да это ладно. Вопрос в том, что секс не только приятен, ведёт к деторождению и всё такое, но и в небывальщине даёт определённые притоки всяких нужных и полезных энергий. Это, в общем-то, факт установленный и в столичной округе. И энергия и польза идёт не только тем, кто сексом трахается.

То есть, по сути, купальная неделя с потрахушками — этакий тантрический ритуал. Во первых, заряжающий рыболюдей витальностью (вне зависимости от участия, именно население села, на минуточку!), которая позволяет не спать зимой.

Во-вторых, луговой, тусующийся на небыловских огородах, получает от этого ритуала некислый прирост энергии. Не просто положительно сказывающийся на аграрствовании (как и в Зелёном было — народ в полях сексом трахался, причём и пользы дела для), а необходимый для этих огородов. В прошлом году была жертва, и Михалыч, гневно булькнув, выдал, что «больше такого не будет!»

Ну, в общем, правильно булькнул, не поспоришь. И вроде всё хорошо, переселяться не надо, проблемы Небылого решаются купно и не без удовольствия. Всяких новомодных извращенцев, устои, скрепы и традиции поприрающих, оргиям предаваться мешающих, били, детишки от этой купальной недели народятся массово.

Но возникала третья проблема, которую, собственно, и хотел Михалыч на мои бессмертные плечи взвалить. А именно, купальная неделя — не просто потрахушки. Это ритуал, с массой ограничений и правил. И трахаться надо в поле, при свете костров. И с небывальщиной затыки: «один день просрали, по новой пришлось начинать».

А суть проблемы — нежить и нечисть. Ебабельная нежить и нечисть, которой до хрена. От русалок, которые вообще существуют только за счёт секса с человеками — у нежитей этих дефицит энергии, они без траха умирают окончательно со временем.

До всякой нечисти лесной и полевой, на секс завязанной. Зачем им это — понятно, та же «жизнь», что и Луговому, только украденная.

И они в ритуал «встраиваются», правил не нарушают, но уменьшают выхлоп значительно. Парни — импотенцией на немалое время страдают и общей слабостью.

Хуже всего — девкам. Не в момент траха с «приятным незнакомцем». Они беременеют от нечисти. И это… да звиздец это. От того что рождается не ребёнок, не