Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
в красивую итальянскую девушку с большими черными глазами и забыл свою бедную маленькую невесту здесь, на севере! Но я не могу продолжать жить без вестей от тебя. Вот почему я послала телеграмму сегодня утром по пути, чтобы получить ответ, почему я ничего не получаю от тебя, и что препятствует тебе? Я не могу найти никакой другой причины, только если ты просто забыл меня».
10 апреля в 2 часа дня в полном молчании встретили императорский поезд Саша, Сергей, Павлик и Машенька. Императрицы не было – не могла оторваться от умиравшего сына. Император стоял у окна, потерянный, бледный. При выходе на площадку ему подали записку от государыни. Вслед за ним вышла Дагмар, молодое грустное лицо которой, по свидетельству Николая Литвинова, разрывало душу.
Николай находился в полудреме, но при малейшем звуке просыпался. Ум его был ясен, память тоже. Александр II встал на колени перед постелью сына и целовал его исхудавшие руки.
– Папа, береги Сашу… – попросил Николай. – Во всех нас есть что-то лисье, и только Саша…
Позже Оом говорил, что встав на колени, государь хоть этим хотел искупить свою вину перед сыном. «Он очень строг был к наследнику. Скажу даже, в некоторых случаях немилосерден. Были резкими замечания, запрещения выражать мнения молокососу, как он его называл. Никогда не забуду горьких слез цесаревича после прочтения ему официальной бумаги, где ему было объявлено высочайшее повеление никогда не утруждать государя личным ходатайством по прошениям на имя цесаревича поступающим!»
Когда слабость немного прошла, Николай увидел Дагмар.
– Не правда ли, она милая? – слегка обернулся к матери.
Дагмар поправила ему подушку, гладила и целовала. Подошел Саша, встав рядом, и Николай задержал их руки.
Несколько часов Дагмар провела рядом с любимым, который все время держал ее руку. А с другой стороны сидел Саша.
«В каком смятении духа я тогда находилась, я чувствовала, что свет моей жизни угас, и счастье мое разбилось навек», – вспоминала Дагмар.
К вечеру у Николая начались сильные головные боли и рвота – некроз мозговой оболочки, о котором предупреждал Рехберг. Николай впадал в забытье, но память ему не изменяла. Консилиум врачей, в числе которых был хирург Пирогов и вызванный из Вены доктор Опольцер, вынужден был объявить, что спасения нет.
Наутро Николаю стало совсем плохо. Мать попросила его принять Святых Тайн, и священник Прилежаев был поражен мужеством юноши, который принимал судьбу как данность:
– Этот мальчик – святой…
После причастия Николай стал прощаться.
– Бедная мама, что с тобой будет без твоего Никсы… – проговорил, вставшей перед ним на колени императрице.
Поцеловал Дагмар. Глянул с кроткой улыбкой вокруг и начал прощаться со всеми.
К вечеру начался бред. Николай выступал перед какими-то депутатами, брал неприступный Кексгольм, стонал и метался, – Дагмар и Саша ни на минуту не отходили от него. Три раза приглашали духовенство для чтения отходной. В первом часу ночи, во время третьего чтения, Николай скончался, сказав вразумительно последние в своей жизни слова: «Стоп машина».
Мария Александровна резко поднялась и подошла к Саше:
– Бедный мой Саша!
За императрицей поднялся с колен Александр II, благословив Александра – наследника. Все вышли в соседние комнаты, где никто уже не сдерживал слез. Императрица была близка к обмороку.
Саша стоял, убитый случившимся. «Все жалели отца и мать, но они лишились только сына, обо мне никто не думал, чего я лишился: брата, друга, и что всего ужаснее – это его наследство, которое он мне передал. Я думал в те минуты, что не переживу его, что я буду постоянно плакать только при одной мысли, что нет у меня брата и друга».
У тела Николая осталась только Дагмар, целуя его лицо, руки, плача навзрыд. Несколько раз пытались ее увести, но она вцеплялась в покойного и не давала себя оторвать.
VIII
Под утро 12 апреля известие о смерти наследника дошло по телеграфу до Петербурга, оттуда пошло по губерниям, и газеты в тот день вышли с объявлением о печальном событии. «Несмотря на то, что было известно о тяжелой болезни цесаревича, весть о его кончине потрясла все слои русского общества: умер не только царский сын, умерла красота и юность с ее первой, едва вспыхнувшей любовью, умирали идеи высокого, справедливого, благородного, умирали надежды миллионов добрых людей» (М. М. Стасюлевич).
В Ницце был обнародован высочайший манифест о кончине наследника русского трона, о провозглашении великого князя Александра Александровича новым наследником.
14 апреля гроб перенесли в русскую церковь, и жители всех возрастов и званий приходили поклониться. Александр стоял в карауле, Дагмар – поодаль.
«Мы были в выпускном классе, когда умер наследник Николай Александрович. По рукам ходили французские письма какой-то фрейлины из-за границы, в которых она трогательно описывала последние дни, часы и последние слова покойного цесаревича. А также фотографическая карточка, изображавшая его – больного и худого, сидящим на стуле, за спинкой которого, положив на нее руку, стояла его августейшая невеста, молодая и очаровательная принцесса Дагмар. Каким образом попали в институт письма фрейлины, написанные к кому-то из родных или знакомых, и фотография – я не знаю хорошенько: кажется, через одну из наших классных дам, но мы читали их с жадностью и горько плакали. Горько плакали и на панихидах, которые служились в нашей домовой церкви – такая глубокая жалость охватывала сердце при мысли о безвременной кончине наследника, которому судьба сулила, казалось, столько счастья: один из самых могущественных престолов и прелестную юную невесту» (Ф. Левицкая).
16 апреля останки Николая перенесли на борт фрегата «Александр Невский», отправлявшегося в Кронштадт. Одновременно царская семья выехала в Германию, решив остановиться у Людвига III – брата Марии Александровны. Оставить Дагмар в одиночестве было бы верхом кощунства – на панихиде сжималось сердце при виде ее: семнадцати лет невеста-вдова. Ее упросили поехать вместе.
В фамильном замке гессенских герцогов Дагмар провела несколько дней, ухаживая за императрицей: Мария Александровна чувствовала себя очень плохо. Граф Шереметев писал в Петербург, что «государыня внутренне умерла и только внешняя оболочка живет механической жизнью». Общее горе сблизило всех.
Печальное лицо датской принцессы вызывало у Саши жалость, он старался быть ласков с ней, но когда император сказал, что сыну придется на ней жениться, Саша опешил! Он был влюблен в Марию Мещерскую, да и зачем ему, русскому, иностранка? Пусть она будет и того лучше, но династический брак ему ненавистен – если жениться, так по любви!
– Я отказываюсь от будущей короны.
– Не имеешь права ставить
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
