class="p">Собравшись с духом, мы старательно обошли деревню и быстро пошли к церкви, испуганные и сбитые с толку. Она была небольшая и как оказалось - деревянная, видимо кирпичом ее обложили позже. Сияющий крест на маковке, крест над входом в храм. Открытые двери, украшенные рисунками из жития святых и множество цветов вокруг, от белоснежных ромашек, до почти сиреневых колокольчиков, между которыми вился пахучий горошек. Мы растерянно затоптались перед входом и чуть не сорвались бежать, когда услышали густой бас:
- День добрый. Прошу, проходите в храм.
Мы развернулись и увидели большого дядьку с окладистой бородой, который с добродушным интересом смотрел на нас.
- Добрый день батюшка, - промямлили мы. - Спасибо...
- Я смотрю, лица незнакомые. Не наши, не деревенские, - священник был благодушным и приветливым, что вселяло надежду.
Мы с Танькой быстро переглянулись, понимая, что не подумали о том, какую легенду будем рассказывать, когда столкнемся с кем нибудь из людей. Но что-то говорить было нужно и я запинаясь, сказала:
- Пришли мы за помощью к вам. В деревне нашей, голод, людей померло много, вот мы с сестрой и пошли иной жизни искать. Приютите нас, Богом молю...
- Прости Господи! - ляпнула Танька и тут же покраснела.
Священник молча оглядел нас с ног до головы, видимо изумляясь нашему прикиду и поинтересовался:
- А как деревня ваша называется, горемычные?
Я вспомнила, что километров за двадцать от нашего поселка находилась деревня и сказала:
- Алексеевка.
- Алексеевка? - он пошевелил густыми бровями и вздохнул: - Ну что ж, пойдемте со мной.
- Куда? - мы испуганно наблюдали как он приближается к нам.
- Чего вы всполошились? - батюшка удивился нашей реакции и остановился. - Поживете при храме, а там видно будет. Грех это, людей в беде оставлять. У нас здесь работы хватит: обед приготовить, воды принесть, на огороде управиться, подбелить, да порядок навести. При церкви я, матушка, да две певчие, Матрена и Евдокия. Работник еще имеется, Родион. Вот и вся недолга.
- Это было бы очень хорошо! Спасибо большое! - Танька принялась кланяться, а я следом за ней, обратив наконец внимание, что она без своих валенок.
- Бога благодарите, - важно ответил батюшка и представился: - Я - отец Сергий.
- Валентина.
- Татьяна.
- Ну и слава Богу. За храмом двор хозяйственный, туда и пойдем, - отец Сергий двинулся дальше, а мы посеменили следом.
Оказалось, что церковь жила своей и очень даже неплохой жизнью: по пыльному двору бегали куры, где-то мычала корова и пахло свежим хлебом. Кроме хозпостроек, сбоку от церкви притулились несколько мазанок с маленькими окошками, а под большой яблоней стоял длинный стол, за которым сидел пожилой мужчина и что-то вырезал из дерева.
- Родион! - позвал его батюшка. - А где матушка?
- На кухне, отец Сергий, - мужчина поднялся и с любопытством смотрел на нас.
- Познакомься, это Валентина и Татиана. По хозяйству будут помогать, - сказал святой отец и Родион наклонил голову, здороваясь.
Мы пошли дальше, а он все смотрел нам вслед, что мне очень не понравилось. Пристального внимания нам сейчас абсолютно не нужно.
На кухне было жарко, вкусно пахло борщом и блинами. Три женщины, суетившиеся возле печки, замерли при виде нас.
- Матушка! - отец Сергий подвел нас к дородной тетке с пухлыми щеками. - Приюти страдалиц, да работу им найди. От голода бежали в наши края, горемычные.
Бабы зацокали языками, жалея нас, но их взгляды были прикованы к нашей одежде.
- Одеты они уж как-то странно, голые почти! - все таки высказалась матушка и мы струхнули. - Ну ничего, сейчас я вам одежу поищу.
* * *
Тем временем на болоте что-то происходило. Каменный идол дрожал, земля вспучилась, затхлая вода закипела, с шипением словно кислота, поедая жухлую траву, а из под истукана раздался громкий стон.
Вскоре на поверхности показались страшные, когтистые руки, покрытые волосами. Они цеплялись за кочки и коряги, пока не нашли точку опоры и не вытащили за собой все тело с косматой головой.
Чудовище выпрямилось во весь рост и сквозь спутанные лохмы, свисающие на лоб, блеснули недобрые глаза.
- Чего вам нужно? - зарычал оно рассматривая двух мужчин, стоявших перед ним и старающихся скрыть свой страх.
- Сделай меня сильным! Власти мне дай! - выкрикнул один из них и бухнулся перед монстром на колени. - А я все для тебя сделаю! Все! Ничего не пожалею!
- Все? - вкрадчиво переспросил монстр, тяжело дыша. - Ты уверен, человечишка?
- Все! Что ни пожелаешь! Жизнью своей клянусь!
- Ну твоя жизнь мне не нужна... Чего нибудь повкуснее хочу...
* * *
Матушка Прасковья привела нас в мазанку, одним боком к церкви, выдала чистые вещи, постоянно украдкой поглядывая на нашу одежку и цокала языком.
- Спать здесь будете. Матрена и Евдокия в соседнем домишке, Родион на сеновале спит, а мы с батюшкой в доме. Встаем мы к пяти утра, идем на службу, а потом делами занимаемся. Одевайтесь и приходите на кухню, я вас накормлю, чем Бог послал.
- Спасибо вам, - мне было стыдно за наше вранье.
А Таньке хоть бы хны - она крутила головой, разглядывая все, что нас окружало и выглядела не очень-то расстроенной. Убила бы...
- Господь с вами, - вздохнула матушка и вышла.
- Все хорошо, - пробурчала эта зараза, - но вот вкалывать я особо не хочу.
- А у нас, что, выбор есть? - мне так и хотелось снова завести разговор о ее кривых руках и мощах, к которым она хотела приложиться, но я промолчала, и так проблем хватает.
Мы молча оделись в крестьянские юбки, какие-то угрюмые кофты и повязали платки, что не прибавило настроения. Старые, стоптанные штиблеты и образ крестьянки 18-го века стал полным.
Вернувшись на кухню, мы поели борща, на удивление очень вкусного, с краюхой хрустящего хлеба и были отправлены на колодец по воду.
- Выйдете из калитки, увидите кладбище, а слева колодец. Воды в бадью, которая возле кухни наносите и сегодня можете отдыхать, - сказала матушка и вручила нам ведра.
Увидев бадью, я совсем затосковала и одарила Таньку убийственным взглядом. Но подруга словно не замечала моего настроения, получая удовольствие от этого приключения.
- А с другой стороны, - возбужденно забубнела она. - Это же какое чудо, попасть в прошлое!
