Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
Самолюбие страдало, но работать в полиции желания не возникало, а больше мест, куда мог податься некромант ее категории, в Усольске не имелось.
Всю научную часть перевели в соседнюю область. Поговаривали, будто за границей с карьерой складывалось веселее, но заграниц Настя опасалась еще больше, чем полицейской работы. Да и по-честному — скажи ей все это директор СПП, Настя бы и не подумала страдать, а вот от Луки услышать правду оказалось неприятно.
Лука тогда вроде тоже понял, что перегнул: через неделю притащил какую-то раритетную методичку со штампом еще императорской некрослужбы и подсунул Насте вместе с шоколадкой. Методичку Настя сгрызла, а шоколадка так и осталась лежать в ящике стола напоминанием.
Впрочем, это было давно, и на месте ранки уже намотало много бинтов опыта. Иногда выпадало поднимать не только свой размерчик, но и дедушек, зрелых мужчин и женщин. И со скрипом пришлось признать: с бабушками выходило легче всего.
Но вот фурий Настя с тех пор невзлюбила вдвое сильней.
Кажется, охранника, который раньше работал на Раевском, звали Николай, припомнила она. Такой веселый, низкорослый. Все жаловался на преподавателя по сопромату в законченном год назад университете. Все уши прожужжал.
Видимо, жизнерадостный Николай не выдержал и уволился, а управа наняла новых сторожей.
Хорошо хоть план кладбища Настя помнила: не потребовалось уточнять дорогу.
Оставив за спиной бурчащего охранника, который возился с замком и даже не подумал пригласить ее в контору высушиться и согреться, Настя, подсвечивая себе дорогу фонариком, зашагала вперед по самой левой из аллей, что веером расходились от главного входа,
Не ошиблась: одиннадцатый участок находился в старой части кладбища. Часть захоронений здесь потихоньку переходила в разряд заброшенных, превращаясь в занесенные осенней листвой холмики, зато деревья стояли здоровенные, в два обхвата. Сплошь старые тополя. Шумели над головой голыми ветвями.
Под ногами хрустели сбитые прошлым ураганом сучья — валежник перед зимой убрать еще не успели.
Хорошее место для работы, удобное. И просторно: увлекшись, не прихватишь лишнего — кусты, старые ржавые ограды и деревья помешают.
Ограды в этом плане работали лучше всего: чем старше и изношенней они были, тем лучше и четче ощущались границы.
Раскоп нашелся быстро: кто-то из работников заботливо оставил около ямы светодиодный фонарь. Наверняка доброжелатель из дневной смены.
В сердечность ночного сторожа Насте не верилось.
Могила оказалась неглубокой, клиента добавляли к уже почившим родственникам. Настя уселась на корточки у края, расстелила клеенку, прижала парой камушков. Из отсыревшего рюкзака на свет показались рабочий планшет с программой учетника, два комка рыжей глины, которым предстояло стать покрышками, потрепанная страховочная тетрадь-конспект и одноразовый комплект пробирок.
Куртку пришлось снять и накинуть на две сучковатые палки.
Во-первых, она стесняла движения, капюшон ограничивал обзор, а во время работы нужно смотреть в оба. Волосы по этой же причине Настя собрала в пучок: сейчас не до красоты, лишь бы в глаза не лезли.
Во-вторых, рабочее место стоило прикрыть от воды, чтобы непрекращающийся дождь не размочил глину в жижу. Перчатки тоже стянула — при замешивании состава требовалась точность, рука в перчатке могла соскользнуть.
Настя торопилась. По ее расчетам, было уже за полночь. Нехорошее время.
Всегда лучше работать до двенадцати — клиенты спокойнее и настроены доброжелательней. Чем ближе к рассвету, тем больше проблем обещал подъем. Клиенты нервничали, ругались, а то и пытались открыть гроб. Иногда успешно.
Одного такого сердитого типа Насте пришлось успокаивать минут пять, еле управилась. Тип внял и улегся обратно, но еще полчаса ворчал о бестолковых дурах, которых ничему не учат в «ихних тухлых СПП». О том, как потом до утра тряслись поджилки, Настя не рассказывала никому: мужик был крупный, всю жизнь работал грузчиком, и уволочь с собой хилую некромантку для него проблемы не представляло. Хлоп крышкой — и конец карьере.
Учитывая сегодняшнюю череду умопомрачительного везения, Настя заставила себя открыть страховочный конспект и начала замешивать состав, поминутно сверяясь со старыми записями.
Не хватало еще вдобавок ко всем несчастьям в классическом растворе напортачить! Хорошо тем, у кого категория выше — меньше возни. С шестым разрядом распечатки не нужны, и замешивать составы тоже. А выше пятого — и лепка глиняных покрышек сплошная условность. Все, что надо — там, в голове.
Когда в общей пробирке заплескалось черным, а воздух вокруг пропитался лавандой, Настя чуть расслабилась и выдохнула. Вылила часть жидкости на глиняную заготовку и сосредоточилась. Над покрышкой медленно проявилась печать — тонкая серебристая геометрически правильная сеть. Мигнув пару раз, сеть стала ярче и развернулась рисунком полноценной печати на пробуждение — не слишком сложной, на обычный подъем.
Настя, еще раз сверив все с конспектом, направила печать на гроб. Сеть скользнула вниз, легко прошла сквозь крышку, на мгновение высветив контур лежащего внутри тела, и поблекла.
Настя прислушалась. На самой грани слуха и интуиции возник тонкий звук, точно где-то далеко летел комар: покойная начала «фонить», переходя во вторую форму. Значит, все было проделано верно.
Настя открыла планшет, протерла рукавом запотевший экран, ткнула в иконку программы учетника, развернулась к могиле и перегнулась через край.
Гроб родственники выбрали из дешевых — тонкая бордовая ткань, покрывавшая доски, успела порваться в нескольких местах, а бахрома распушилась.
— Екатерина Григорьевна Филатова, — позвала Настя, сверяясь с учетником. — Екатерина Григорьевна, я вас беспокою по долгу службы. Меня зовут Анастасия Князева, я некромант седьмой категории, служба СПП. Мне нужно задать вам несколько вопросов.
В ответ из могилы дохнуло холодом и сыростью.
— Еще раз приношу извинения за беспокойство и поздний визит, охрана отлучалась — меня раньше не впустили. Но я обязательно напишу на них жалобу, — настучала на сторожа Настя.
Авось клиентка смилостивится, не станет вредничать.
Настя заглянула в досье покойницы. При жизни та была филологом, работала учителем русского языка. Шансы на беспроблемный подъем резко упали: учителя — народ тяжелый, а уж мертвые... Иногда Насте казалось, что вся теория некромантии, утверждающая, что у второй формы нет личности, а только память, бессовестно врет. Иначе откуда в клиентах столько вредности?
В гробу тем временем тяжело заворочалось.
— Слушаю, — недовольно отозвалась покойница.
Голос у нее был гортанный, скакал с высоких нот на низкие. Значит, в тканях уже начались изменения. Через три дня речь станет совсем невнятной, а через месяц перейдет в мыслеформу. Но разговаривать с такими мертвецами Насте точно не по чину, тут нужен шестой разряд, не ниже. Вот Лука — тот мог хоть столетнего клиента поднять, расспросить и уложить. А после пойти пить кофе с булочками.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
