Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 23
не хуже, она просто есть.
Она лежала, не шевелясь — шевелиться не хотелось, и вдруг стало все равно, куда пошел одноклассник, и что будет с ее чувствами к нему. Словом, перележала.
С тех пор, она всегда перелёживала: плохие времена, сложные ситуации, поздние возвращения мужа, его вызывающее вранье, которому она все равно верила.
Впервые застав Катерину в таком состоянии муж очень перепугался. Он вернулся под утро, немного на взводе, слегка пьяный, и от того немного виноватый, готовый к любым объяснениям, и увидел застывшую на кровати жену. Она почти не дышала и совсем не двигалась. Пашка начал ее тормошить и толкать, вся удаль слетела с него, и он ничего не понял в Катерининых объяснениях про какое-то дурацкое «перелёживание»!
— Блаженная! — с облегчением почти плакал Пашка. — Господи, чокнутая!
Катерина, как всегда, улыбалась своей дурацкой улыбкой, а муж в итоге довольный, что не последовало расспросов про место его ночного времяпрепровождения, завалился спать, оставив жену еще и виноватой — вон какого он натерпелся страху по ее милости!
Иногда Екатерине казалось, что ее, неподвижную, уносят невидимые волны, иногда — от тяжести собственного тела — представлялось, что затягивает в невидимую воронку, к самому центру земли. Мысли то летели, как легкие пушистые облака, то нависали тяжелыми грозовыми тучами, а то их не было вовсе — ни о чем не думалось и ничего не хотелось, кроме одного — лежать, не шевелясь, как можно дольше. ПЕРЕЛЁЖИВАТЬ.
***
Чтобы не оставлять тетю в одиночестве, Екатерина взяла отпуск и перелёживала вместе с ней.
Они почти не разговаривали, просто лежали рядом на потертом ковре, держась за руки. В отличие от тети, ставшей почти невесомой и бесплотной, Катя чувствовала свою тяжесть, свое живое тепло, и это казалось почти преступным, ей было стыдно за свое здоровье.
Тетя словно читала ее мысли, поэтому почти все их, теперь немногочисленные, беседы были о Екатерине.
— Квартиру я завещала тебе, адрес нотариуса в верхнем ящике комода, иди к ней сразу, — распоряжалась тетя, не уточняя после какого такого «сразу» Екатерине следует идти в нотариальную контору, впрочем, обе понимали, о чем речь.
— Следи за здоровьем, это не шутки, — наставляла тетя в другой раз. — Если что — не тяни, бегом к врачу, наследственность-то, видишь, у тебя какая…
Катя клятвенно обещала, что обязательно будет следить.
Обе — и Катерина, и тетя — совершенно забывали, что никакие они не родственницы, и на их генеалогических деревьях не найдется места даже для самого маленького, на дальней ветке, листочка, где будет записано «Вера, тетя» и «Екатерина, племянница».
Ковер стал островком странного существования между этим миром и тем, словно плот, неслышно несущий обеих в одном ему известном направлении.
Они лежали, пребывая в каком-то полузабытьи, то засыпая, то просыпаясь. Катя крепко держала тетину руку, ставшую похожей на птичью лапку, глотала слезы, бежавшие ручьями, и старалась не шмыгать носом, чтобы тетя не слышала, как она плачет.
Почему-то думалось о море. Екатерина с мужем любили путешествовать и видели много морей: Черное, Средиземное, Эгейское, Красное, Желтое, Южно-Китайское, Балтийское и даже Японское. Но особенно часто вспоминалась их последняя с Пашкой совместная поездка.
Это была Турция, Кемер. Море, горы, сосны. Они прилетели туда в сентябре, когда шумные отдыхающие с детьми уже покинули радушный берег — каникулы закончились, школьники и студенты вернулись к учебе, а дошкольники — в детские сады. Курорт, конечно, не обезлюдел, но публика осталась более спокойная и тихая — пенсионеры, семьи с маленькими детьми, почти младенцами, женщины бальзаковского возраста и семейные пары со стажем. Пашка ужасно скучал, он любил отдых в веселых компаниях по системе «все включено», гарантирующую не только круглосуточную еду и напитки, но и круглосуточные развлечения: анимацию, дискотеки, новые знакомства, поездки, пенные вечеринки и прочую курортную карусель.
Средиземное море, на берегу которого стоял их пятизвездочный отель, в тот сентябрь было ласковым, ни разу за две недели их пребывания, его гладь не потревожил даже легкий ветерок. Теплая, прогретая за лето вода, обнимала нежно и приветливо, и Екатерина целыми днями сидела в ней, перебирая мелкие камешки, похожие на перловую крупу или наполнитель для игрушек-антистрессов. Она наблюдала за малышами, которые копошились на берегу, играли веселыми пластиковыми игрушками, или, упакованные в яркие надувные жилетики, плескались в море, визжа от радости.
Катерина смотрела на детей и мечтала о своем, собственном, ребенке. Она представляла, как ее малыш — мальчик или девочка, все равно! — так же деловито, как эти дети на пляже, возится с желтым пластмассовым ведерком и постоянно оглядывается на свою маму, то есть на нее, Екатерину, и зовет ее играть вместе, и они строят кривоватый замок, и украшают его камешками и ракушками…
Катерине вдруг страстно захотелось привезти ребенка именно отсюда, из Турции! Из этого гостеприимного места, где сосны на скалах как неспящие стражи охраняют мир и покой, где море — безопасно, воздух, напоенный запахом разогретой смолы, вкусен и целебен. Где густой черный кофе подают с ледяной водой и сладчайшим рахат-лукумом. Где утренний призыв муэдзина разносится так далеко, что прозрачный рассветный воздух еще долго звенит и колеблется от этого зова.
И Катерина была уверена — у нее все получится! Она очень старалась, соблазняла и обольщала скучающего мужа, они пили легкое молодое вино, много плавали, по вечерам уходили из отеля и гуляли по слегка утомленному курортному поселку, гладили и кормили котов, которые жили здесь в изобилии, по-хозяйски располагаясь на полках многочисленных сувенирных лавок и просто на мостовых.
Из Турции Катерина и Пашка приехали по-настоящему отдохнувшими, загорелыми и довольными.
Наскучавшийся на «пенсионерском» отдыхе муж с головой погрузился в веселое времяпрепровождение, наверстывая упущенное.
Катерина все вечера проводила на любимом диване, в привычном одиночестве.
Ребенка не случилось. Хорошо, что Катерина ничего не рассказала Пашке о своих планах.
Она вообще никому не рассказывала о своей тогдашней мечте — привезти ребенка.
А вот сейчас, лежа на заслуженном ковре, крепко сжимая тетину руку, рассказала ей все. Катерина была уверена, что тетя Вера спит, и поэтому подробно и не спеша, не столько для тети, сколько для самой себя, вспоминала море, детей, курорт, надежду на то, что все получится, про пластмассовое желтое ведерко — далось же ей это ведерко!
— Тетя, когда все станет хорошо, — убежденно говорила она, — мы обязательно полетим в Кемер! Мы будем сидеть на берегу, перебирать мелкие камешки, а вечерами гулять в поселке, и обязательно забредем в какой-нибудь дворик со столиком под цветущими
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 23
