одну бровь.
— Ты ведь гимнаст, да?
Он кивнул.
— Интересно было бы посмотреть… — протянула она — неопределенно, с осторожностью, словно прощупывая почву.
— Хочешь, проведу тебя к нам? — спросил он. — Посмотришь, как устроен цирк изнутри…
Ее глаза загорелись.
— А можно? Конечно, хочу! Когда?
— Да хоть прямо сейчас, — он пожал плечами. — С урока-то мы все равно сбежали.
— А пойдем! — с какой-то отчаянной решимостью воскликнула она.
Макар совсем забыл, что обещал сводить в цирк и ее сестру Соню… это сейчас не имело для него ровным счетом никакого значения. Главное — Динка согласилась!
9
До любой точки Светлоградска при желании можно было спокойно дотопать на своих двоих. Добраться из школы до цирка тоже можно было пешком, однако в тот момент, когда Динка с Макаром оказались за школьными воротами, к остановке подъехал старенький дребезжащий трамвай. Недолго думая, Динка схватила Макара за руку и потянула за собой.
— Прокатимся? — крикнула она весело.
— А он т-точно идет до цирка? — усомнился Макар.
— Идет-идет, — заверила она. — В городе всего один трамвайный маршрут. Так что ни одного важного и значимого места не минуем!
Вагон оказался полупустым, и Динка, по-прежнему не выпуская руку Макара, по-хозяйски потянула его к окну, где было два свободных места. Он надеялся лишь на то, что его ладонь не вспотела от волнения. Впрочем, когда они плюхнулись на сиденья и Динка все-таки расцепила их руки, Макар испытал острое разочарование.
— Ты уже успел посмотреть город? — полюбопытствовала она.
Макар пожал плечами:
— В основном изучил маршруты от дома д-до школы и цирка… и обратно. На более подробный осмотр к-как-то времени не было.
— Тогда очень удачно, что мы поехали именно на трамвае, — радостно заявила Динка. — Между прочим, ты знаешь о том, что Светлоградск входит в десятку самых маленьких «трамвайных» городов России?
— Т-теперь знаю, — отозвался он, любуясь ее улыбкой.
— В прошлом году трамвайную линию хотели вовсе закрыть, — продолжала беззаботно щебетать она. — Ну, типа, нерентабельно и все такое, большинство все равно пользуется маршрутками или собственными автомобилями. В мэрии уже указ подготовили. Так тут такая буча поднялась! Весь город на митинги ходил, кто-то даже грозился голодовку устроить. В итоге все-таки отстояли наш трамвайчик… — Динка перевела на него взгляд и возмутилась:
— Ты не слушаешь!
Макар виновато покачал головой и честно ответил:
— Нет. Я… засмотрелся. Ты очень к-красиво рассказываешь.
Она открыла было рот, чтобы сказать что-то явно язвительное, но поймала его взгляд и… смущенно промолчала.
Некоторое время оба сосредоточенно делали вид, что внимательно смотрят на городские пейзажи, проплывающие за окном. Наконец Динка нарушила неловкое молчание.
— А почему ты решил стать именно воздушным гимнастом? Когда понял, что это — твое?
Макар усмехнулся:
— Да у меня и выбора, честно г-говоря, не было. Перед глазами с детства стоял родительский п-пример… Хотя цирковые с малолетства обучаются разным жанрам. Я и с к-клоунами работал, и с лошадьми, и с иллюзионистами. Помню, когда мне б-было семь лет, я готовил акробатический номер, — Макар изобразил страдальческое лицо. — Надо было разбежаться и п-прыгнуть на руки стоящим передо мной ребятам. И вот я, значит, разбежался… но прыгнул неудачно, п-промахнулся. В итоге проехал мордой по к-ковру до конца манежа — метра три. И это п-прямо во время выступления!
— Что, серьезно? — Динка заливисто расхохоталась. — Слушай, это ужас…
— Угу, — кивнул Макар, сам давясь смехом. — Б-было больно, стыдно, противно… К-короче, с тех пор я невзлюбил акробатику.
— А в гимнастику, значит, влюбился? — понимающе спросила Динка.
— Т-типа того… Просто однажды мы с родителями п-поехали на международный цирковой фестиваль, и я там увидел номер д-девочки-итальянки — примерно моей ровесницы. Она работала в жанре «корд-де-парель». Она меня п-просто восхитила, — признался Макар. — Одно д-дело — наблюдать за родителями, которые кувыркаются под куполом, а д-другое — когда это делает какая-то сопливая д-девчонка… В общем, я тут же выпросил у отца к-канат для себя, чтобы т-тренироваться. Девочка во время того выступления так непринужденно, легко и к-красиво выполняла свой номер, что я был уверен — мне-то это тем более не составит т-труда. Ну, короче, — Макар смущенно потер нос, — я ухватился за канат руками и ногами и т-тупо повис. Тряпочкой. Какое там «летать», я не мог на нем даже подтянуться! Т-такое разочарование было, я-то думал — сейчас к-как залезу да как полечу!
Динка смеялась вместе с ним, и он готов был из кожи вон вылезти, лишь бы на ее губах как можно дольше играла эта потрясающая улыбка.
— Но в итоге же все равно научился? — уточнила она.
— Научился, — кивнул Макар. — Пришлось п-полтора года потратить на подготовку полноценного д-десятиминутного номера в воздухе. Уже не с родителями, а соло…
— А это страшно? — наивно спросила Динка, по-детски округлив глаза. — Ну, вот когда ты там — наверху…
— Конечно, страшно, — просто ответил Макар. — Вообще специфика воздушной г-гимнастики в том, что это очень опасно. Мы ведь часто б-без страховки работаем, а что это значит?
— Что? — завороженно откликнулась Динка.
— Что если раскроется рука — то все, пипец. Или сам упадешь, или человека уронишь, если работаешь с п-партнером.
— Наверное, нужно очень сильные руки иметь? — с уважением протянула Динка, покосившись на Макара.
— Не т-только. Нужно этими руками еще очень хорошо… чувствовать, — сумбурно объяснил он. — А когда с п-партнером выступаешь, там вообще сложно… п-притирка очень долго идет, поэтому у гимнастов обычно складываются постоянные пары на много лет.
— Как у твоих родителей? — понимающе спросила Динка.
— Ну да… — отозвался он, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
— А свои номера ты сам готовил или они тебе помогали?
— Скорее, к-консультировали. После моих выступлений мама всегда устраивает разборы п-полетов. Отругать может — где-то не то выражение лица, где-то носок недотянул… А п-папа обычно стоял на лебедке, — быстро добавил Макар. — Это аппарат, который поднимает наверх. Следил за б-безопасностью…
— А ты перед самым выходом на арену боишься? — вопросы сыпались из Динки как горох.
— Боюсь, — честно признался Макар. — Иногда прямо внутренняя п-паника захлестывает, истерия какая-то, аж пальцы т-трясутся. Стыдно ужасно, но я не могу это остановить…
Он не стал упоминать о том, что после гибели отца не мог выходить на манеж несколько месяцев, но потом тяга к полетам все же пересилила.
— И как ты с этим справляешься? — протянула Динка сочувственно. — Молишься?
— Скорее, медитирую, — хмыкнул он. — П-перед самым номером на несколько секунд закрываю глаза, настраиваюсь и ухожу в себя. Мысленно обращаюсь к к-какому-то высшему разуму.
— Офигеть, — выдохнула она восхищенно. — Я бы никогда не смогла…
Чтобы сбить пафос момента, Макар
