– Да, – пробормотала она, – так я и подумала.
– Попробуйте, – поторопил ее Джордж, – если вам понравится, я велю жене приготовить завтра хугга-мугги.
– Хугга-мугги?
– Это то же самое, что и хаггис, – пришел ей на помощь Ангус. – Но он сделан не из бараньего желудка, а из рыбьего.
– Как… мило.
– Так, значит, я скажу ей набить рыбий желудок.
Маргарет в ужасе смотрела, как трактирщик отгарцевал обратно на кухню.
– Мы не станем питаться здесь и завтра, – прошипела она. – Я не буду возражать, если мы переедем в другой трактир.
– А вы не ешьте хугга-мугги. – Ангус положил себе в рот огромный кусок хаггиса и принялся жевать.
– А как я могу этого избежать, когда вы столько наговорили о том, что в соответствии с хорошими манерами следует хвалить стряпню трактирщика?
Ангус все еще жевал, так что ему удалось уклониться от ответа. Потом он сделал добрый глоток эля.
– Вы даже не хотите попробовать? – Он указал на нетронутый хаггис у нее на тарелке.
Она покачала головой, в ее огромных зеленых глазах выразилось нечто похожее на панический страх.
– Не могу. Это очень странно, Ангус, и я не понимаю, почему я так считаю, но уверяю вас – если я съем хотя бы кусочек этого хаггиса, я просто умру.
Он запил хаггис новым глотком эля, посмотрел на нее со всей серьезностью, на какую только был способен, и спросил:
– Вы в этом уверены?
Она кивнула.
– Ну что же, если так… – Он протянул руку, взял у нее тарелку и переложил все ее содержимое себе. – Не могу позволить, чтобы такой добрый хаггис пропадал зря.
Маргарет обвела взглядом комнату:
– Интересно, а нет ли у него хлеба?
– Вы голодны?
– Я умираю с голоду.
– Если вы продержитесь еще десять минут и не умрете, старый Джордж непременно принесет сыр и пудинг.
Вздох, который при этих словах испустила Маргарет, был предельно искренним.
– Вам понравится наш шотландский десерт, – продолжал Ангус. – Никаких потрохов.
Но неподвижный взгляд Маргарет был устремлен на окно. Полагая, что она просто смотрит в пространство по причине голода, Ангус сказал:
– Если нам повезет, Джордж подаст кранахан. Лучшего пудинга вы еще не едали.
Она ничего не ответила, поэтому он пожал плечами и погрузил в рот остаток хаггиса. Иисусе, виски и Роберт Брюс, вкус у него чудесный, Ангус и не понимал, как сильно проголодался, и воистину ничего нет лучше доброго хаггиса. Маргарет понятия не имеет, что она упустила.
Кстати, Маргарет… Он оглянулся на нее. Она смотрела в окно, прищурив глаза. «Неужели ей требуются очки?» – подумал Ангус.
– Моя матушка делала самый сладкий кранахан по эту сторону озера Ломонд, – сказал он, полагая, что кто-то должен поддерживать разговор. – Сливки, овсяная мука, сахар, ром. При одной мысли о нем у меня слюнки…
Маргарет ахнула. Ангус уронил вилку. Было что-то такое в ее возгласе, от чего у него похолодела кровь.
– Эдвард, – прошептала она. Потом выражение ее лица сменилось с удивленного на мрачное, и с гневным видом, который мог бы напугать Лох-несское чудовище, она вскочила из-за стола и бросилась из комнаты.
Ангус положил вилку и тяжко вздохнул. Из кухни плыл сладкий запах кранахана. Ему захотелось в отчаянии удариться головой об стол. Что ему выбрать?
Маргарет? (И он посмотрел на дверь, за которой она исчезла.)
Или кранахан? (И он с тоской посмотрел на дверь кухни.)
Маргарет?
Или кранахан?
– Проклятие, – пробормотал он, вставая. Пожалуй, все-таки Маргарет.
И, покидая кранахан, он с замиранием сердца подумал, что этот выбор скорее всего окончательно решил его участь.
Глава 4
Дождь перестал, но сырой ночной воздух ударил в лицо Маргарет, когда она выбежала из двери «Славного малого». Маргарет вытягивала шею то вправо, то влево. Она видела Эдварда в окно. Она была в этом уверена.
Краешком глаза она заметила пару, быстро переходящую улицу. Эдвард. Золотистые светлые волосы выдавали его с головой.
– Эдвард! – окликнула она, торопливо направляясь в сторону уходящей пары. – Эдвард Пеннипейкер! – Маргарет подобрала юбки и побежала, окликая брата по имени: – Эдвард!
Мужчина обернулся. Он был ей не знаком.
– П-прошу прощения, – пробормотала она, отступая. – Я приняла вас за своего брата.
Красивый белокурый незнакомец изящно наклонил голову:
– Ничего страшного.
– Такой густой туман, – объяснила Маргарет, – а я смотрела в окно…
– Уверяю вас, ничего страшного. Вы меня извините. – И молодой человек положил руку на плечи женщины, стоявшей рядом с ним, и привлек ее к себе. – Нам с женой нужно идти.
Маргарет кивнула. Новобрачные. Она поняла, что это новобрачные, по тому, какое тепло прозвучало в его голосе при слове «жена».
Это были новобрачные, и, как все остальные в Гретна-Грин, они скорее всего бежали из дома, и их семьи, вероятно, сейчас рвут и мечут. Но вид у пары был такой счастливый, что Маргарет вдруг почувствовала себя усталой, одинокой и старой, множество грустных мыслей, о наличии которых у себя она никогда не подозревала, промелькнуло в голове.
– Неужели нужно было уйти прямо перед пудингом?
Она заморгала и обернулась. Ангус – как только может такой крупный человек двигаться так бесшумно? – стоял, нависая, перед ней, сердито сверкая глазами и подбоченившись. Маргарет ничего не сказала. У нее просто не было сил, чтобы говорить.
– Я думаю, что тот, кого вы увидели, не ваш брат.
Она покачала головой.
– Тогда ради всего святого, сударыня, не закончить ли нам наш ужин?
Невольная улыбка появилась у нее на губах. Никаких упреков, никаких обидных слов вроде «Глупая женщина, почему вы убежали в ночь?». Просто – «Не закончить ли нам наш ужин?».
Что за человек?
– Это хорошая мысль, – сказала она и оперлась о предложенную ей руку. – И я могу даже попробовать хаггис. Но запомните – только попробовать. Я уверена, что он мне не понравится, но, как вы сказали, того требует вежливость.
Он поднял брови, и было что-то в его лице с густыми широкими бровями, темными глазами и слегка крючковатым носом, от чего сердце у Маргарет на мгновение замерло.
– Ах, – ворчливо сказал он, направляясь к трактиру. – Неужели чудеса никогда не кончатся? Неужели вы хотите сказать, что на самом деле слушали меня?
