головой. Ну вот, началось. Выяснение отношений.
— Нет, не похрен. Я хотел разобраться за Леню. Потому что вы хотели спустить это дело на тормозах.
Щепкин усмехнулся. Его злило мое непослушание. Насчет Лени ничего не сказал.
— Я же сказал, что разберусь с этим. Ты мне не веришь?
Если бы я был восемнадцатилетним юнцом, то поверил. Но еще с прошлой жизни я знал, что деда Мороза не существует. Поэтому поглядел сенсею в глаза.
— Если бы верил, не пошел в «Белый лотос». Я хотел, чтобы их посадили. Но это никому не надо. Поэтому я действовал. Сам.
Щепкин перестал улыбаться. Глаза превратились в узкие щелки.
Игры кончились. Я думал, он закатит мне оплеуху. Тогда бы я ответил. Но тренер сказал:
— Ты исключен из моего клуба. Больше не приходи. И о чемпионате забудь.
Я молчал. Однако, жестокое наказание. Просто за то, что я ослушался?
— Я тебе сказал, — продолжил Щепкин. — Что сам разберусь. Попросил довериться. А ты что? Чихал на меня. На мою просьбу. Так что, больше не приходи. Тупой баран. Плевать, что ты у нас такой талант. Ничего, обойдемся. Я тебя вообще из карате выкину. Из карате всего Союза.
Ишь ты, какой. Самый важный. Он что, думает здесь бог и царь? Я уже видал таких. Тоже пытались всех подмять под себя.
— Один вопрос, — сказал я. Щепкин вроде высказался. Собрался уходить. Но я ему не дал. — Кто сказал? От кого ты узнал, что это я? Ты примчался слишком быстро. Хотел меня остановить. Значит, тебе сказали. Кто меня сдал? Кто из учеников?
Неужели Бурный? Поэтому и не пришел к «Белому лотосу»? Я надеялся, что Щепкин скажет. У него сейчас хорошо развязался язык.
Тренер чуть улыбнулся.
— Это твой друг. Тот самый, кого ты привел. Олег Крылов. Сказал, что переживает за тебя. Не хочет, чтобы тебя избили. Как Смелова.
Двойственное чувство. С одной стороны, я рад, что это не Бурный. Убедился, что тот не предатель.
С другой стороны, Крылов оказался крысой. Ладно, не пошел вместе со мной. Но зачем сдавать? Как теперь я с ним? В одной комнате живем. Постараюсь не избить.
— Ладно, отдыхай, — Щепкин смерил меня взглядом. — Но ко мне не подходи. Ты теперь изгой.
Слова-то какие, громкие. Я смотрел, как тренер ушел. Поглядел в широкую спину.
Что это было? Желание избавиться от конкурента? На ранней стадии? Или какие-то комплексы? Ладно, хер с ним.
Я вернулся в общагу. Надо переодеться. Подумать.
— Ну что, поговорил с дядькой? — спросила тетка на вахте. — Он уже ушел?
Я кивнул.
— Ага. У него дела срочные. Сказал мне не шалить. И не приезжать домой. У него там сейчас ремонт. Все занято.
Взбежал в свою комнату. Открыл дверь. И сразу наткнулся на Крылова. Еще на Антона и Сергея, двух заучек.
Олег увидел меня. Сделал удивленную рожу. Вскочил с койки.
— Ничего себе. Ты все-таки пошел туда? И как все прошло?
Ага, он еще не знает, что я видел Щепкина. И что я знаю о его длинном языке.
Я толкнул Олега в грудь. Бить не стал. Я сейчас успокоился. Понял, что не буду вести себя, как Щепкин.
Крылов действовал, как считал нужным. Не хочу его упрекать. Но вот доверять теперь не смогу.
— Эй, ты чего? — закричал Олег.
Антон и Сергей оторвались от учебников. Антон присвистнул.
— Ничего себе, каратист. Это ты где так тренировался?
Я достал из шкафа запасную одежду. Мыльные принадлежности. Кивнул на Крылова.
— А вот у него спросите. Он любому готов рассказать. Хоть прохожему на улице.
И отправился мыться. Крылов сделал каменное лицо. Закрывая дверь комнаты, я слышал, как Антон спросил:
— Что стряслось? Можешь объяснить?
Когда я вернулся из душевой, Крылов ушел. Сергей тоже. Антон быстро черкал в тетрадке. На меня не обратил внимания.
Я завалился спать. Я дико устал. Завтра буду решать. Что делать дальше. Сейчас котелок не варит.
Утром я проснулся рано. По привычке. Встал на пробежку.
Все тело, как кусок теста. Руки и ноги болят. Хотел завалиться спать дальше.
Но нет. Так победы не сделать. Заставил себя выйти. И побежать в соседний парк.
Удивительное дело. Я это заметил еще во время отшельничества. В лесу. Даже после жесточайших тренировок накануне.
Тело быстро восстанавливается. На следующий день, если заставить себя тренироваться. Сначала очень тяжко. Прям невмоготу. Но потом организм подчиняется. И идет дальше на включенных резервах.
Так и сегодня. Первые сто метров еле переставлял ноги.
А потом как-то втянулся. Даже почувствовал облегчение. И в парке уже провел полноценную тренировку.
Позавтракал, поехал в универ. Крылов спал с видом младенца. У него пары поздно. Может себе позволить. Антон и Серега, наши заучки, тоже дрыхли. Эти вообще после обеда идут.
В универе интересно. Мой синяк и болячки сразу стали предметом обсуждения. Я старался ходить с низко опущенной головой.
Но куда там. Сокурсники спрашивали, с кем подрался. Девушки тоже интересовались. Некоторые даже очень.
У нас есть такая Оксана. Записная красавица курса. Высокая, длинноногая, сероглазая шатенка. Правильные черты лица, чуть ли не классика. И фигура божественная. Все парни на нее облизывались.
— Витя, ты опять на соревнованиях участвовал? — спросила она, проходя на перемене мимо. С подругами. — И там тебе такой фингал зарядили?
Я удивленно вытаращился на девушку.
— А откуда ты узнала?
Оксана улыбнулась. Снисходительно. Как будто с ребенком разговаривала.
— А почему нет? Это что, военная тайна? Ты у нас фигура известная. То людей в пожаре спасаешь. То в соревнованиях выигрываешь.
Она прошла мимо. Соблазнительно покачивала бедрами в туго обтянутой юбке до колен. Знала, чертовка, что все парни ей вслед глядят.
— Эй, Витек, ты давай, того, не лезь, — предупредил один из сокурсников. Артем Кораблин, наш хулиган и задира. Высокий и сильный парень, дерзкий и нахальный. Первый прогульщик. — Оксанка моя. Так что даже не думай. А то еще фингал поставлю.
Честно говоря, у меня уже есть девушка. Мне до Оксаны дела нет. Но сама угроза задела.
— А ты что, купил ее, что ли? — спросил я. — В универмаге? Как бы сам с фингалом не остался.
Артем набычился. Подошел вплотную, уперся лбом мне в лицо.
— А если проверим?
Меня подмывало звездануть ему в рожу. Но пока хватает драк. Сегодня не очень хотелось. К тому же, говорю, мне до Оксаны нет дела. Но наглая рожа Артема так и просила кулака.
— Проверяй, если хочешь, — я пожал плечами. На всякий случай, отошел назад. Почувствовал стену.
Затарахтел звонок. Резкий и долгий. Все засобирались в аудиторию. Я думал, что мы закончили. Но придурок Кораблин размахнулся. Хотел ударить меня. Вот тупица.
Я успел уклониться. И отбить удар. Кораблин навалился. Ударил еще. Я гасил его удары. Предплечьем. В районе головы. Аге уке.
А еще отбрасывал удары ладонями. Осаэ уке. То есть давящая ладонь вниз. От ударов противника в грудь. Или в солнечное сплетение.
И хайшу уке. Внешней стороной ладони. Разгибательное движение руки.
В реальности я все делал быстро. Слитно. Удары сыпались на меня. Один за другим. А я их тут же отбивал.
Под конец вовсе ушел. С линии атаки. И Кораблин ткнулся в стену. Еле успел затормозить.
— Э, пацаны, вы чего!
— Хватит, успокойтесь!
— Харэ, ребята.
Парни схватили нас за руки и плечи. Остановили драку. Я вообще-то, не очень возражал.
Но сохранял бдительность. Если этот баран вырвется. И снова нападет.
Кораблин пытался продолжить схватку. Красный стал, потный.
— Мы с тобой еще разберемся. Я тебя поймаю.
Тут все понятно. Он хочет устроить показательную порку. Типа побить меня. Чтобы никто не думал лезть к Оксане. Вот только не много ли взял на себя?
Но сокурсники крепко держали его. Приятель Женька что-то тихо прошептал на ухо. Вроде, сейчас не время и не место. Потом разберемся. А сейчас огребем проблемы с деканатом.
И только тогда Кораблин успокоился. Указал на меня пальцем.
— Ты меня слышал! Мы с тобой еще не закончили.
Я усмехнулся. Отсалютовал в ответ.
— В любое время. В любом месте. Там и решим.
Мы отправились на занятия. Больше ничего интересного в универе не было. Если не считать того, что я долго думал.
Как быть дальше? Неужели Щепкин и правда выкинет меня из карате? Я прикидывал, как быть. И так, и эдак. Почувствовал, что не справляюсь с этой ситуацией.
В голову ничего не шло. Никаких идей. Но бежать и просить прощения я не собирался.
Раньше, летом, такие проблемы решались легко. Я просто мчался по лесу до изнеможения. Потом бил по деревьям и камням.
