Снежана в купальне?» — перешагнул порог комнаты я, прикрывая за собой дверь.
Я только сделал шаг и едва не наступил на ворох ткани, в котором узнал платье девочки. Подняв наряд, бросил его на спинку кресла — служанка уберет. А вот в следующую минуту я так и застыл статуей посреди большой комнаты: я нашел ее… спящую… голую… в одних… эммм… сложно описать, но находилось это нечто там: где разумное существо носит трусы. Впрочем: это нечто понравилось мне намного больше, вот только я немного не понял вообще смысла носить такое — ничего же не прикрывает.
Я не знаю: сколько времени я стоял и как сопливый юнец разглядывал стройную и хрупкую фигурку девочки, пока она не… «Да чтоб меня жварлы разодрали…» — прикрыл я глаза рукой, потому что Снежана перевернулась с живота на спину и сладко потянулась во сне. Эта картинка еще не скоро покинет мое воображение…
Шумно выдохнув, я принялся гасить свет, а потом задумался: а может она темноты боится? Многие же дети боятся… Или все же ей просто не объяснил никто: как пользоваться выключателем? Погасив свет в гардеробной, купальне и над камином, я решил оставить один светильник возле кровати включенным, лишь немного приглушил, оставляя в комнате полумрак. Приподняв с пола покрывало, я отделил от него мягкую часть. Я знаю: что природа наездников такова: что они подстраиваются под любой климат, но очень хотелось накрыть девочку — хоть как-то позаботиться о ней, раз не успел утешить.
Стараясь все еще не смотреть на обнаженную Снежану, я наугад взмахнул одеялом. Повернулся и остался недоволен результатом: накрыл с головой бедного ребенка. Подойдя к изголовью кровати, нагнулся, уцепился пальцами за край и откинул одеяло, открывая доступ юному личику к свежему воздуху, как вдруг… она распахнула глаза и уставилась на меня!
— Лэйарин… — протянула Снежана ручку и вновь уцепилась пальчиками за мое ухо.
Я так и замер, нависнув над девочкой, не понимая: что дальше делать? Подушечки маленьких пальчиков сместились, очерчивая скулу, линию подбородка, коснулись губ… А в следующую секунду Снежана запустила пальцы в мои волосы и медленно притянула к себе, заставляя меня склониться еще ниже. Я едва не рухнул всем весом на хрупкое тело, все же успевая облокотиться о матрас локтями. Миг: и я ощутил прикосновение мягких губ, а следом и кончика языка. «Создатель, дай мне сил…» — сжал губы в линию я, не давая произойти поцелую.
— Мммм… — недовольно промычало это чудо.
Если бы кто мне рассказал: что меня принудят — я бы не поверил. Она резко дернула меня за волосы, позволяя отстраниться.
— Снежа…
Это был мой провал. Едва я попытался заговорить, как она воспользовалась этим: притянула к себе уже обеими руками и впилась в губы, сразу углубляя поцелуй. Я даже на секунду оторопел: насколько умелой лаской владеет это чудо, а уже в следующее мгновение ее губы заставили меня обо всем позабыть…
Юная миель оказалась совсем не ребенком. Снежана точно знала: что делала и чего хотела. Страстно, податливо, но требуя взамен… дарила и брала — это точно не было первым поцелуем девушки. Как только стало не хватать воздуха, она прервала ласку, позволяя нам обоим надышаться, но продолжая водить своими губами по моим.
— Лэйарин, — шепнула Снежана, убирая руки от моих волос. — Сладкий… сладкий эльф… сексуальный эльф… — даже не сказала она, а практически мурлыкая: как котенок.
Я резко отстранился и уставился на… уже уснувшую миель. «Она вообще поняла: что сказала?» — я задумался: она ведь узнала меня, по имени назвала, сама поцеловала… «Еще каааак поцеловала! Откуда у ребенка такой опыт в ласках?» Я поправил одеяло и, наконец-то, отступил от кровати… девочки? Девушки? В каком возрасте в их мире допустима близость между мужчиной и женщиной?
Я вышел в коридор и прикрыл за собой дверь. Мне не давали покоя множество вопросов, но один стоял очень остро: она осознала, что я приходил к ней, или приняла все за сновидение?
— Ожившая «сказка» прочитал сказку на ночь? — отвлек меня от размышлений голос Римуса, который вышел из темной ниши и задумчиво уставился на меня.
— Наследница спит, — коротко сказал я, остановившись рядом с ним. — Все разошлись?
— Разумеется. Впечатлений за сегодня хватило всем. Вот даже не знаю: кто больше рад появлению этой девушки. Брат-близнец, впервые увидевший женскую версию себя? Мать, которая обрела свое дитя? Отец, не веривший в ее существование? Или мой друг, потерявший самообладание, едва она его коснулась? — прищурился наездник.
Римус никогда не говорил просто так, не играл в словесные игры. Он говорил только то: в чем был уверен наверняка. Я медленно пошел вперед, и он поравнялся со мной — значит: разговор не окончен и дело не в подшучивании.
— Кто еще заметил? — не стал оправдываться я.
— Ирвин позавидовал: что тебе уделили особое внимание. Киран и Норин и ухом не повели. Джеймс насторожился, но так и не понял. Хорошая чуйка у нашего миал, вот только он к ней не прислушался. Догадывается Лилия. Знаю я.
— Ты кое-кого пропустил. Дэниель.
— Пропустил твоего возможного конкурента. Не уверен, но подошел предупредить.
— Не о чем предупреждать. Я и ребенок — это просто смешно.
— Вот я смотрю: что веселья у тебя полные штаны — как бы сказала миель Лилия. Ты знаешь, если вы были одной расы, то я бы был убежден: что ты встретил свою предназначенную Дионией. Вы так смотрели друг на друга…
— И заметил только ты? Какая наблюдательность.
— Всё просто: все были заняты изучением наследницы, ловили каждое ее движение и слово. А я просто обратил внимание еще и на тебя. Так что: поздравлять тебя с обретением любимой? Все действительно взаимно?
— Не говори ерунды.
— Почему это: ерунды?
— Тебе список начать с того: что я старше ее почти на пятьдесят пять лет? Или тебе список закончить на том: что я старше ее почти на пятьдесят пять лет? Что мне ей: сказки рассказывать, в куклы играть?
— Не будешь ты — будет кто-то другой. Ты сам знаешь: стоит только разнести весть — и претенденты в мужья разнесут нашу крепость.
— Не разнесут. Ей до совершеннолетия еще три года. Разговор окончен. Как говорит миель Лилия: отвянь, Римус. Ну, или: отвали.
— Договорной брак еще никто не отменял, да и забеременеть можно, но… как скажешь, друг мой, как скажешь… — свернул наездник в сторону своей комнаты, а я пошел дальше. — Три года облизываться на девочку, а потом захлебнуться в своей ревности: когда ее
