Как прост рецепт красоты! Плавное переливание этих цветов заставило задуматься, насколько много я потерял за это время. Это ведь всего капля в море тех красот, которых я так и не увидел на этой планете. Это лучший закат в моей жизни.
– Это мой лучший закат, – тихо произнесла Лаура, положив голову мне на плечо.
Я, не отрывая глаз от неба, тихо и с восхищением сказал, уже ни капли не удивляясь очередной прочитанной ею мысли:
– Самый. Самый лучший.
Потом в хорошем настроении мы пошли в дом. Волосы были еще мокрые. Мы вытерлись, а Ирвин задержался у порога, отряхнулся и последовал за нами. Энди встал посередине комнаты, и мы заметили, что он еще мокрый.
– Нет-нет, Энди! Стой! – мы разом закричали, одновременно пытаясь укрыться.
Но было поздно. Энди отряхнулся так, что брызги полетели во все стороны. Капельки были маленькие и противные. Они насквозь пронзали своим холодом. Нас обрызгало так, что казалось, будто мы даже не вытирались. Ирвину повезло меньше всех. Он стоял рядом с Энди и даже не успел понять, что произошло. Мы рассмеялись и начали гладить Энди. Ну и Ирвина, беднягу Ирвина.
После столь насыщенного дня мы поели. Все вместе приготовили пиццу из того, что было. Взяли три вида сыра. Четвертый был с плесенью, но не той, которую можно есть. Эта какая-то пушистая. Еще томатную пасту, индейку и какие-то специи по рекомендации Лауры.
После приготовления ужина мы быстро все разложили по тарелкам и начали есть. Мы были настолько голодны, что не давали кусочкам остыть. Запивали свежевыжатым апельсиновым соком. Мы ни в чем себе не отказывали. Мне очень понравился ужин, впрочем, как и всем.
Пока Лаура убирала со стола, я мыл посуду. Это единственная вещь по дому, которую я делаю хорошо.
После уборки мы загорелись желанием посмотреть на звезды. Энди с Ирвином заснули на пирсе, сразу видно – жители леса. С таким наслаждением они спят под слабым теплым речным ветерком.
Чтобы не мешать питомцам, мы пошли на крышу. Смотреть на бескрайний небесный купол. Небо ясное. Мы сели на плед и прижались друг к другу, делая вид, что нам холодно. Из-за того, что электричество сейчас редкость, уличные фонари не мешали нам разглядывать небосвод. Каждую звезду можно увидеть настолько хорошо, что они выглядели как маленькие светодиодные лампы. Некоторые из них были как белые расплывчатые пятнышки – это галактики и туманности.
– Красота! В городе такого не увидишь, – тихо восхитилась Лаура, будто боясь спугнуть умиротворенность, царившую вокруг.
– Да и за городом тоже сейчас фонарей полно. Так звезды можно только в пустыне увидеть.
– Есть и свои плюсы в конце света, – с улыбкой подметила она, положив голову на мое плечо.
Мы наслаждались тишиной, которая была приятней любой музыки.
– Смотри, звезда упала! – с тихим восторгом показала она на небо. – Видел?
– Да…
– Загадывай желание!
Она закрыла глаза, я посмотрел на нее. Лицо у нее было по-детски искреннее. Казалось, что Лаура стала легче воздуха и сейчас возвысится над кровлей крыши.
Я подумал: почему бы и нет. Тоже закрыл глаза и задумался: что же мне нужно?
Я поймал себя на мысли, что мне ничего больше не нужно. На данный момент у меня есть все! Я открыл глаза и спросил Лауру:
– Что загадала?
Она открыла глаза, посмотрела на небо. На ее лицо упал звездный свет, и она ответила:
– Ничего, – перевела взгляд на меня. – У меня все есть, – и нежно обняла меня.
– А что ты загадал? – не разнимая рук, спросила она.
– Как оказалось, все мои желания исполнены.
Мы с трудом отпустили друг друга и продолжили любоваться небом.
– Помнишь, как мы в детстве тоже так сидели, – начала вспоминать она. – Мечтали обо всем на свете. О машинах, о хорошей работе, о жизни в большом городе, о семьях, о собаках, – намекнула мне на Энди. – Сейчас ни работы, ни семьи, ни большого города. Но мне почему-то больше ничего из этого не надо.
– У нас есть машина, – пошутил я.
– Да, – улыбнулась она, думая о другом.
– Я имел и семью, и хорошую работу, и жизнь в большом городе. Но когда я все это получил, понял, что мне нужно было не это. Работа не приносила никакого удовольствия. А большой город был не тот, который я хотел, и только давил на меня. Среди этой суеты я чувствовал себя как камушек в горной реке. Течение меня несет куда-то, сталкивая с другими камнями. Только ты вырываешься из этой суеты и тут же погружаешься обратно. И ради чего так жить? Какой смысл быть как все?
Семья была только на бумаге. По факту я нужен был жене и ее родителям только для перевозок, оплаты счетов и иногда развлечений. Я сам смог выбрать для себя только Энди. Мне попалась его фотография в интернете, и я понял, что если не куплю его, то оба мы проживем несчастливо. Понял, что между нами какая-то связь. Когда я его принес, мы поссорились с женой. Она сказала, чтобы я выгнал пса.
Я не был подкаблучником, дело было не в этом. Это не так происходит, что на тебя валят все и сразу. Один раз уступил человеку, второй – и не замечаешь, как ты уже ходишь по струнке. Я мог высказать свою точку зрения, но не мог ее отстаивать. Она обижалась, а я хотел обычного спокойствия и шел на уступки просто для того, чтобы мы не ругались, но надо было сказать, что так нельзя. А я трусил. Чувствовал себя маленьким, когда на самом деле на мне держалось все. И тогда я ушел с Энди.
В то время еще не было вымирания. Это был единственный мой самостоятельный выбор. В тот раз я ночевал три дня в машине. Тогда у меня был семейный минивен. Не понимаю, зачем он нужен был, если у нас даже детей не было.
Потом она потребовала вернуться, потому что не хотела, чтобы соседи задавали вопросы. Я заявил, что вернусь только с Энди. Она с огромным нежеланием впустила его в дом. И сказала, что для него она ничего не станет делать. Я сам с ним гулял, кормил его, водил к врачу и ухаживал за ним. И в какой-то день, когда человечество было уже на пике вымирания, я сказал себе: возможно сегодня мой последний день, давай-ка не упустим его! Я взял Энди. Машину оставил жене. Быстро купил мой «Мустанг» и рванул в город Ангелов[3] без еды, воды и всего прочего. Просто поехал туда, куда хотел.
Всю жизнь я жил без тепла от окружающих меня людей.
– А сейчас?
– Сейчас я получаю тепло от тех, кто мне дорог, и мне хочется дарить его намного больше. Даже от Ирвина тепла больше, чем от большинства людей, – решил разбавить шуткой, чтобы разговор не был слишком депрессивным.
– И кстати, никакой работы! – с радостью подметил я. – Сейчас мне намного лучше, чем в «большом городе».
Я показал его в кавычках, чтобы подчеркнуть мое безразличие.
