неотвратимо движется в сторону миномётчиков.
— Отходим за ближайшие дома! — командует комвзвода, и «Комсомольцы», фыркнув сизым выхлопом, подкатывают к миномётам.
Навалиться всем расчётом, забросить «самовар» на отведённую для него площадку, защёлкнуть стопоры опорной плиты, и можно удирать.
— Товарищ младший сержант, вы куда?
— Ящик с минами, оставили, — выкрикнул Кудин, бросившись в сторону.
Тяжеловато будет для его щуплой комплекции тащить в одиночку этот ящик, но нельзя оставлять боеприпасы врагу.
Взрывом его отшвырнуло вперёд, через этот самый чёртов ящик. И он, переворачиваясь на спину и отплёвываясь от забившего рот снега, увидел горящий, развороченный остов приданного его расчёту «Комсомольца». Какие-то кровавые ошмётки на рваных краях брони. И только через несколько секунд сквозь гул в ушах и головную боль до него дошло: проклятый КВ всё-таки всадил 76-мм снаряд в Т-20, так и не успевший тронуться с места.
Как же так? Всего второй день боевых действий, а Славка уже лишился и собственного расчёта, и миномёта, и приданного тягача.
Фрагмент 6
11
Приказ о преобразовании его полка в отдельную тяжёлую механизированную бригаду застал подполковника Гаврилова врасплох. Казалось бы, только-только вышли из боёв на рубеже Березины, куда отступили из-под Полоцка, сорвали немецкое наступление, и появилась возможность пополниться личным составом, чтобы быть готовыми отразить новые попытки гитлеровцев прорваться к Москве. Ведь накануне войны, как выяснилось, Гитлер обещал, что он закончит кампанию на востоке в столице СССР. Значит, и будет всеми силами прорываться к Первопрестольной. А тут — вместо подготовки к новым боям — отвод в тыл.
— Я же ничего не смыслю в танках, а по штату в такой бригаде положено иметь целый танковый полк. Да и мы — гвардейцы!
— Ничего, Пётр Михайлович. Вы же всего два года назад закончили Военную Академию, а там вам основы давали. А поскольку бригада создаётся на основе вашего полка, то она и получит наименование гвардейской, — заверили его в штабе армии.
И после переброски по железной дороге к Жиздре началась организационная суета. Благо, уже сформированный двухбатальонный танковый полк создавать с полного нуля не пришлось. Впрочем, как и другие подразделения, командиры которых просто приходили в штаб бригады и докладывались: майор или капитан, командир такой-то приданной роты, дивизиона, батальона готов приступить к исполнению обязанностей. Жаль, мотострелковый полк пришлось из единого целого разбить на отдельные батальоны.
В отличие от мотострелковых подразделений, которые требовалось пополнить личным составом и техникой, все остальные, когда в них влились гвардейцы, оказались укомплектованы практически полностью. И, между прочим, теперь тоже именовались гвардией. Все вместе — 1-я гвардейская отдельная тяжёлая механизированная бригада. Правда, уже в составе не Западного, а Брянского фронта. А конкретно — в 50-й армии.
Конечно же, боевая мощь «хозяйства» Гаврилова, которому при назначении на должность присвоили звание полковника, выросла несоизмеримо. Нашлись для мотострелковых батальонов новые боевые машины пехоты вместо потерянных в боях, для зенитчиков — зенитные самоходные установки на шасси лёгких танков. И, кстати, не только лёгких: в штате зенитной роты теперь имелся и взвод из двух двуствольных 57-мм установок на шасси среднего танка. Это — в дополнение к двум установкам «Тунгуска». Только, в отличие от 30-мм «Тунгусок», ЗСУ-57–2 способны добивать до 5 километров в высоту, а их бронебойный снаряд на дальности в 2 километра пробивает 80 мм брони.
Миномётный батальон, помимо уже привычных 82-мм и 120-мм «самоваров», имел двухорудийный взвод 160-мм буксируемых миномётов и две самоходные установки с 82-мм автоматическими гранатомётами с романтическим названием «Василёк». Смонтированы установки были на шасси всё тех же БМП и позволяли без перерыва на охлаждение ствола выпускать 30–50 мин в течение минуты и быстро уходить на другую позицию. 160-мм орудие и вовсе поражало техническими характеристиками: могло выпустить снаряд, весом более 40 килограммов, на дальность в 8 километров. Практически гаубица, только намного легче и мобильнее.
В артиллерийском дивизионе уже и в помине не было никаких «полковушек»! Самые лёгкие орудия — Зис-3, способные выполнять функцию не только дивизионного, но и противотанкового орудия. К этому следует добавить батарею 122-мм гаубиц Д-30, стреляющих на дальность в 15 километров.
Но самое большое впечатление произвели «средние» танки танкового полка. Ну, не поворачивался язык у Петра Михайловича назвать средней боевую машину, массой более 36 тонн, с лобовой бронёй 100 мм и стамиллиметровой же пушкой. Такая машина с лёгкостью выдержит даже выстрел немецкой 88-мм зенитной пушки, которые германцы использовали для борьбы с танками КВ. А уж то, что пробьёт не только немецкие «тройки» и «четвёрки», но массово используемые гитлеровцами трофейные Т-34 и КВ, и говорить не стоит. И это всё — ему, менее полугода назад отбивавшему под Брестом атаки немецких танков лишь с помощью противотанковых ружей и «сорокопяток».
Разумеется, сомнений в том, для чего создали такую грозную боевую единицу, не оставалось: для мощных ударов по врагу. Если бы Пётр Гаврилов ещё и знал, что в другом мире даже тяжёлые танковые полки прорыва имели на вооружение меньше танков, на начальном этапе — куда более слабых, чем Т-55, он понял бы и то, что где-то на Юго-Западном фронте намечается очень серьёзный удар по противнику. И проламывать оборону придётся именно его гвардейцам.
Почти месяц ушёл на боевое слаживание, и лишь после этого бригаде приказали совершить марш в направлении линии фронта. Заснеженными полями и просёлками: ещё одно испытание для техники и личного состава перед планируемым ударом на Рославль, как уже знал Пётр Михайлович.
Но вышло всё совсем не так, как планировал командующий фронтом генерал-полковник Ерёменко. С рассветом 8 декабря Вторая Танковая группа Гудериана, «давние знакомцы» Гаврилова, от которых ему довелось отбиваться юго-восточнее Бреста, нанесла удар по правому флангу соседней 3-й армии генерал-майора Якова Григорьевича Крейзера вдоль шоссе Гомель — Брянск в районе Почепа. Так что бригаде, сконцентрировавшейся после марша в Дятьково для дальнейшего продвижения в район Жуковки, было приказано оставаться на месте.
«Быстроногий Гейнц» во время распутицы не терял время, «выбивая» для своей Танковой группы боевую технику. А ещё ставил в строй повреждённые или брошенные советские танки. Причём, подходил к делу «творчески». В частности, поступавшие в его войска советские БТ-5 и БТ-7, уязвимые даже для 37-мм «дверных колотушек», ремонтные службы немцев обшивали дополнительной бронёй с неремонтопригодных машин. В результате «быстроходные танки» получили броню, толщиной до 45 мм, хоть и существенно прибавили в массе. То же касалось и трёхбашенных Т-28, которые бронировали уже по образцу имевшихся на начало войны Т-28Э. навешивались дополнительные броневые листы и на уцелевшие в летне-осенних сражениях Т-3 и Т-4. Причём, новые машины имели экраны уже при выходе за заводские ворота.
Конечно, немецкие танковые дивизии на начало декабря представляли собой просто феерическое зрелище по используемой в них технике. Чисто немецкие машины, несмотря на перевод германской промышленности на военные рельсы (напомним: Гитлер вступил в войну с СССР с «промышленностью мирного времени», что, в частности, и было в другой истории одной из причин неверия советского руководства в готовящееся нападение), составляли едва ли треть. Всё остальное — трофеи или техника, производимая в завоёванных странах. Французские, чешские, советские боевые машины разных типов. Тем не менее, Гудериану удалось восполнить техникой Танковую группу практически на две трети от штата. А если учесть, что в «тяжёлых» батальонах теперь присутствовали трофейные Т-34 и КВ, ударная сила её даже возросла в сравнении с 22 июня.
Удар нанёс 48-й моторизованный корпус в составе одной танковой и двух моторизованных дивизий, которые проломили фронт 4-го советского стрелкового корпуса и первым же ударом вклинился в нашу оборону на 20 километров. Одновременно дивизии 2-й немецкой армии сковали боями ещё не до конца пополненный личным составом и техникой 11-й механизированный корпус, не позволяя ему нанести фланговый удар наступающим частям Гудериана.
Как оказалось, это была лишь прелюдия, поскольку генерал Ерёменко воспринял прорыв как прямую угрозу Брянску и начал переброску свободных резервов к областному центру. Включая бригаду Гаврилова и подразделения 13-й армии генерала Голубева, также готовившиеся к удару на Рославль. Уже в середине дня 10 декабря в стык 13-й и 40-й армии ударили основные силы 2-й Танковой группы: четыре танковых, две моторизованных и две пехотных дивизии.
Ситуация осложнялась плохой погодой, и поддержка авиации при отражении этого удара была минимальной. Поэтому
