— Крепись, я отворачиваю простыню.
На самом деле Леша работал в полиции уже около десяти лет, видеть ему доводилась за это время разное, и труп со вскрытой грудной клеткой далеко не самое страшное зрелище, поэтому за его психологическое состояние Лера переживала не так уж сильно. Справится.
— Посмотри, видишь ли ты еще где-нибудь на теле такие пятна.
Леша отнесся к просьбе ответственно, осматривал тело буквально по сантиметру, но в конце концов покачал головой.
— Нет, не вижу. А должен?
— Достань мобильный телефон и сделай несколько фотографий.
— Трупа?
— Ну не меня же!
— Уж лучше бы тебя, — пробормотал Леша, вытаскивая смартфон.
Он сделал несколько снимков, но просматривать их не торопился. До его прихода Лера уже убедилась, что на экране мобильного видно все то же самое, что и на дисплее фотоаппарата, поэтому молча кивнула на телефон, давая понять, что делать дальше. Леша послушно открыл галерею и принялся просматривать сделанные кадры, то и дело бросая взгляды на тело Алины. Очевидно, сравнивал. И с каждой секундой брови его сходились все ближе друг к другу.
— Это как? — наконец спросил он.
Лера развела руками.
— Понятия не имею. Но знаешь, что самое интересное?
— Куда уж интереснее?
— Ни на тех местах, что видно на снимках, ни на месте реальных синяков на теле крови нет. Это не кровоподтеки.
— А что?
— Не знаю. Я взяла образцы тканей на анализ, попрошу сделать побыстрее, но будет лучше, если Воронов лабораторию тоже пнет. Честно говоря, у меня никаких предположений.
Леша снова наклонился к трупу, рассматривая пятна на теле.
— Знаешь, они какие-то странные. Будто пальцы у того, кто ее держал, раза в два длиннее обычных человеческих.
— Мне тоже так показалось, — согласилась Лера.
Оба посмотрели друг на друга, вспоминая разгромленную квартиру Девятовых. Все больше походило на то, что в момент убийства там был кто-то еще. И именно этот кто-то, а вовсе не Антон и Алина, устроили такой бедлам. Но Тамара Антоновна из шестой квартиры не упоминала третьего и не слышала звуков настолько сильной борьбы…
— Как там твой сосед, сильно занят или найдет время взглянуть на наш труп? — наконец спросил Леша.
Брови Леры взлетели вверх.
— Убийство произошло только утром, а следствие уже до такой степени зашло в тупик, что ты готов звать на помощь экстрасенса? — не удержалась она от подначки.
— Сама знаешь, какая неторопливая у нас лаборатория, — вздохнул Леша. — Их пинай не пинай, а все равно несколько дней рожать будут. А журналисты за это время нас с дерьмом съедят. Может, Ник хоть что-то полезное сможет сказать, будем знать, куда двигаться. А то пока, кроме как объявить Девятова в розыск, у нас идей нет.
У него зазвонил телефон, и, по мере того как он слушал невидимого собеседника, лицо его делалось все удивленнее, хотя Лере казалось, что удивить его сильнее, чем это сделала она, уже просто невозможно. Наконец Леша положил трубку и повернулся к ней.
— Эксперты взяли отпечатки пальцев из квартиры Девятовых. Конечно, их там много, но одни свежие есть в нашей базе. Угадай чьи.
Лера развела руками.
— Никаких предположений.
— Участкового инспектора Заречного района старшего лейтенанта Александра Николаевича Сатинова. Знаешь такого?
Конечно, Лера знала. Несколько месяцев назад, когда у Воронова в попечении было дело о маньяке, убивающем людей и вырезающем у них сердца, Сатинов тоже участвовал в расследовании, поскольку именно на его территории обнаружили одно из тел.
— Он здесь каким боком?
— Вот завтра и выясним, полагаю, Воронов захочет с ним поговорить. Ладно, я побежал, если найдешь что-то новое, звони.
Лера махнула ему рукой и вернулась к телу. Она уже почти закончила, нужно было только зашить, но сделать этого ей не дали: Леша вернулся буквально пять минут спустя.
— Лер, я с Никитой созвонился, можно он сегодня еще приедет?
— Сегодня? — Лера возмущенно посмотрела на него.
— У него завтра с утра зачеты, раньше пяти вечера не освободится. А так мы бы завтра уже работать начали, если он что-то занятное скажет. Лер, ну пожалуйста! Я с тобой подожду, честно.
Лера только шумно выдохнула. С ней он подождет в любом случае, ему же интересно узнать, что скажет Никита. И Лера подозревала, что приехать сегодня было вовсе не идеей последнего.
— Опять ночью явишься, тебя Анюта на порог не пустит, — из вредности заметила она, а Леша сразу помрачнел:
— Да мы с ней и так три дня уже не разговариваем, хуже не будет.
— Слушай, а чего ты мучаешься? Ну разводитесь вы, да и всего делов. Взрослые люди, а проблему решить не можете. Скажи ей прямо, что больше не хочешь так жить и лучше вам разойтись, пока совсем врагами не стали.
— Думаешь, это так просто? — с тоской спросил Леша.
Лера могла бы сказать, что просто, но на самом деле просто было давать такие советы, а не следовать им. Она ведь и сама десять лет уже не может сказать человеку, что любит его. Точнее, говорит постоянно, но все это звучит как шутка, а вот сделать серьезное лицо и сказать, что это не шутка, не может. Вот и сейчас после визита Никиты они вместе поедут домой, ведь живут на одной лестничной площадке, и она, как юная школьница, будет наслаждаться каждой проведенной с ним минутой, но так и не скажет ему прямо о своих чувствах. Потому что, когда открываешь другому сердце, нужно понимать, что совсем необязательно его ответ будет таким, каким тебе хочется. Выходить из точки равновесия можно только в том случае, если готов к обоим вариантам развития событий, а Лера к одному из них готова не была.
— Звони Кремневу, черт с тобой, — бросила она, отворачиваясь.
* * *
— У тебя что, вечеринка? — удивленно спросила Лера, покосившись на дверь, из-за которой доносились недвусмысленные звуки музыки и девичьего смеха.
Никита тоже прислушался. Так и есть, это в его квартире кто-то веселится. Похоже, к Даше, младшей сестре, пришли подружки, и, поскольку Даша его не предупреждала о грядущем визите, наверняка это стало неожиданностью и для нее. Чуть больше месяца назад сестра неудачно поскользнулась на лестнице и сломала ногу, поэтому все это время сидела дома. Многочисленные подружки часто ее навещали, но обо всех их визитах она предупреждала заранее, да и были они спокойными и короткими. Девчонки приносили фрукты, иногда болтали с полчаса, рассказывая последние новости, или вместе смотрели фильм и уходили. А позавчера Даше наконец сняли гипс, велев еще недельку посидеть дома и не нагружать ногу, и подруги, очевидно, решили это отпраздновать. Жаль только, что их желание повеселиться пришлось на будний день, а завтра у него напряженный график, но уж лучше так, чем общительная сестра, страдающая дома от одиночества, опять весь вечер будет жаждать его внимания. Никита очень любил младшую сестренку, но порой ее становилось слишком много для него одного.
