Простая бизнесменская скромность.
«Моя работа — чужие пьянки».
Лишь бы не киллер была твоя работа.
Дождавшись, пока Серый добрался до нужной двери, — слегка покачиваясь и что-то неразборчиво ворча под нос, — я наконец-то пошла спать. Киллер или не киллер, но «что-то мощное и надежное» он придумал. Для завтрашних водопадов.
«А я хочу с ним завтра на водопады?» — спросила я себя на всякий случай.
И честно признала: да, хочу. Ведь не потащит же он с собой свой «скромный» бизнес и полный джип охраны. Наверное.
Проснулась я рано. Птички чирикали, солнце сияло, мама на кухне уже гремела посудой и напевала. Слава богу, хоть не «Черные глаза», а что-то более ретро.
— Кофейку, Кариночка? — спросил мама, не оборачиваясь от плиты.
— Кофейку, — кивнула, усаживаясь на любимый кухонный диванчик, оплот семейного тепла и уюта.
— Я вам собрала с собой немножко. — Мама небрежно так кивнула на сумку-холодильник. — Сегодня вернетесь?
— Конечно, вернемся. Мы всего лишь на водопады.
Мама обернулась с такой сияющей улыбкой, что мне на миг стало страшно.
— Такой милый молодой человек. Интеллигентный.
Интеллигентный, да уж. Точно не киллер? Точно-точно? А так похож!
— Мам, я за него замуж не собираюсь, — чтобы разом прекратить все разговоры на эту острую тему, заявила я.
— Конечно, милая. И не надо вот так сразу замуж. Ты бы Денису о нем сказала, а?
— Это еще зачем?
— Ну как…
— Мам. Спокойно. Дениса это не касается. Это просто маленький курортный романчик. Легкий. Приятный. Между двумя взрослыми, самодостаточными людьми. И не парь мне больше мозги. Пожалуйста.
— Хорошо-хорошо, милая. Ты у меня умница, ты сама прекрасно разберешься. А Сережа очень милый…
— Ма-ма.
— Молчу-молчу. Вот, скушай кутабу, с щавелем, как ты любишь. Я вам с собой тоже положила…
Жуя сумасшедше вкусную лепешку с щавелем, кинзой, зеленым луком и сулугуни, я вполуха слушала мамины заботливые охи. Похоже, нас с Серым успели не только собрать в поход на Эверест, но и поженить. Всей Головинкой. Родина, любимая родина! Из Москвы идея вернуться и остаться казалась вполне привлекательной. Что бы там ни говорил бывший шеф, а портфолио у меня роскошное, в любое местное агентство с руками оторвут. Правда, деньги будут совсем другие.
Но мне и не нужно местное агентство. Отлично справлюсь и сама. Частная студия дизайна, можно без офиса, сейчас это даже модно.
Вот только от того, что все встречные и поперечные в курсе моей жизни, и мало что в курсе, но и считают своим долгом выразить свое бесценное мнение — как-то я уже отвыкла. И привыкать обратно не очень-то хочется.
Слишком свежа память о том, как меня встретили на каникулах после первого учебного года в Москве…
А, к черту неприятные воспоминания. У меня отпуск и роман с потрясающим мужчиной. Наверняка он и в постели хорош. Целуется уж точно обалденно.
— …спальник, конечно, не новый… — продолжала описание подготовки к восхождению на Эверест мама.
— Отличный спальник, мам. Все просто замечательно! Ты у меня самая лучшая на свете! — Вскочив из-за стола, я обняла маму. — Самая заботливая! Самая предусмотрительная! И кутабы у тебя самые вкусные в мире!
— Надеюсь, ты тоже будешь предусмотрительной, а не как…
— Мама! Я так тебя люблю, мамуля!
— …в прошлый раз…
— Все-все, мне уже пора. Слышишь, Серый проснулся.
Быстро чмокнув маму в щеку, я сбежала.
— Сумку, сумку забыла! — понеслось в спину.
Пришлось вернуться, пропустить мимо ушей сто первое мамино наставление про осторожность, включенный телефон, головной убор…
— Конечно, мамочка, я тоже тебя люблю! — нежно прервала нескончаемый поток я и все же сбежала.
Вытирая со лба пот. Потому что педагог — это не лечится, а если мама-педагог, то и у детей потом не лечится. Пожизненный диагноз. Как хорошо, однако, что я сама закончила общение с учебными заведениями сразу по выпуску из Строгановки.
С этими оптимистичными мыслями я выскочила во двор — и… нет-нет, упасть не успела. Меня поймали. И сумку-холодильник тоже. Правда, при этом что-то уронили.
— Это судьба, — насмешливо пророкотал знакомый бас.
На черной футболке прямо перед глазами расплывалось томатное пятно.
— Прости, я… — подняв взгляд, я задержалась на твердых, испачканных томатным соком губах, невольно сглотнула…
Утренний поцелуй со вкусом помидора — это прекрасно. Даже несмотря на умиленный взгляд мамы, однозначно решившей уж на этот-то раз выдать дочку замуж за «милого и интеллигентного молодого человека».
Ох. Надо срочно, немедленно валить на водопады! Потому что иначе меня прямо сейчас завалят на качель!
— М-м… так мы едем?
— А?.. — уставились в полном недоумении небесно-синие глаза.
А настойчивые руки так и поддерживали чуть пониже спины. То ли чтобы не упала, то ли чтобы не сбежала.
— Пора ехать, Серый.
Потому что первый секс здесь — это плохая идея. Слишком много заинтересованных взглядов, чувствуешь себя, как футболист на стадионе.
— Ага, — глубокомысленно ответили мне и снова поцеловали. На этот раз легко и нежно. — Поехали, я готов.
Рыжие легко краснеют. Рыжие очень легко краснеют. И как же удачно, что не мне за руль! Хотя за рычаг переключения я бы прямо сейчас подержалась… вот прямо за этот, который готов. Ехать. Ехать на водопады, а не то, что ты там ощущаешь животом, кошка озабоченная.
— Ага, — не менее глубокомысленно кивнула я, аккуратно выпутываясь из мужских рук. И застывая на месте.
В общем, положение спас папа. Вежливо покашляв и сообщив, что вот этот баул — кубометр, не меньше — надо положить в багажник. Потому что тут полотенца, плед… ну и всякое такое по мелочи.
Милый, хороший, деликатный папа. Он даже не спросил, когда свадьба и не забыли ли мы чего важного. Оставалось только надеяться, что папа не положил это важное (в количестве минимум двух упаковок, с клубничным и банановым вкусом, на выбор) во все тот же баул умеренного тоннажа.
Глава шестая
Некоторые фантазии
скромных приличных барышень
гораздо ярче,
чем все немецкое цветное концептуальное кино.
(С) Ну, кто мы, чтобы спорить с Инетом?
Особенно, когда написана чистая правда.
