И тут мне вспомнилось супероригинальное «Поужинаем?» Ярослава…
Ой, как же там его? Он же называл свою фамилию. Что-то я еще тогда подумала насчет его фамилии? А-а, Македонец… Македонский… Победитель… Да, самовлюбленный, самоуверенный и амбициозный властелин жизни. Наверняка извращенец, избалованный деньгами повеса. А вообще, конечно, живет своей жизнью, делает что в голову взбредет. Свобода действий и власть над обстоятельствами…
И я бы ему позавидовала, да теперь сама была в свободном полете. Ну и что, что чуть-чуть без жилья, чуть-чуть без работы и без набитого кошелька? Фу, тоже мне – проблемы! Да на раз-два, и все будет в ажуре!
Полина, тебе нечего терять! Ну, почти, нечего: есть мама и маленький домик с садом. Нет, Полина, ты удачлива, тебе просто немножко не повезло с окружением. Ну, менее богата и не всесильна, но тоже ой-ой!
Ай, хватит о прошлом!
Свободный полет начался, как только я распаковала чемодан и на следующий день пошла за газетой объявлений. Днем я обзванивала все конторы, которые предлагали подходящие должности, а вечером мы с друзьями устраивали маленькую пирушку где-нибудь в ночном клубе.
На следующий день я снова получала отказы или, что еще больше подзадоривало меня, усмешки после называния своей фамилии и прежнего места работы. Полину Сосновскую, бывшую жену Кирилла Белохвостова, никто не желал видеть в качестве работника в своей фирме, какими бы рекомендациями она ни обладала. У Натальи Андреевны Белохвостовой были длинные руки и ядовитый язык.
По-моему, и я что-то переняла от нее? Но сейчас не об этом.
Зато вакансий продавцов и обслуживающего персонала было завались. Верка уговаривала хотя бы на первое время принять одно из предложений, чтобы встать на ноги. Но меня было не пронять даже неплохой зарплатой. Тошнило от одной мысли, что буду кого-то обслуживать. Я столько насмотрелась, как вели себя богатеи с обслуживающим персоналом. И недавно я была в их среде. Но теперь оказаться по другую сторону и терпеть чьи-то капризы или откровенное хамство не собиралась.
А вот парадокс: на свободные места в парикмахерских меня не брали, хоть ты тресни. Я уже упоминала, что произошел один досадный случай, который и заказал мне дорогу в повелительницы расчесок и ножниц. Пожалуй, расскажу и о нем…
Однажды, когда еще училась в универе, я решила немного подработать для того, чтобы свободных денег в кармане было немного больше, чем давала мама. Через хороших знакомых моей банды (так мы с дворовыми друзьями называли свою компашку) я легко сделала разрешение на предпринимательскую деятельность и решила устроиться в ближайший от универа салон модных причесок. Оставалось только получить лицензию на парикмахерское дело (так уж было заведено в нашем городе после нескольких серьезных жалоб клиентов в торговую палату на качество услуг).
И вот я шла на прием к очередному бюрократу, чтобы он выдал мне сертификат соответствия. В приемной никого не оказалось. Я, по глупому любопытству, заглянула в расписание секретаря и увидела свою фамилию напротив времени приема. Уже десять минут как я должна была сидеть в кабинете чиновника.
Тогда я без всяких церемоний постучала в дверь кабинета и открыла ее. Там никого не оказалось.
Раздражающая пунктуальность, верно?!
Я огляделась и прошла к дивану. Только плюхнулась на взбитые сиденья дивана, как услышала треск, характерный для рвущихся колготок. Я поднялась, и стрелка мигом выползла из-под юбки прямо на колено. А так как колготки были черными, то стрелка смотрелась отвратительно.
Я так взбесилась, но тут же вспомнила о запасных колготках в сумке… И по своей девичьей наивности или глупости, запросто сняла колготки и стала натягивать новые. Пришлось задрать юбку; от наклона пиджак так натянулся на спине, что трудно было дышать: я его расстегнула. Ну, а там, разумеется, ничего кроме белья.
Ух! Сейчас, вспоминая это, просто лопнуть можно от смеха, а тогда мне было не до него.
Как назло, на самом интересном месте в кабинет вошли двое. Это был, наверное, чиновник, а с ним, очевидно, его жена.
У-у, что тут началось! Бюрократ не знал, под какой стол прятаться. Я думала, что она ему все волосы на голове вырвет, а меня покрошит на мелкие Полинки своим острющим маникюром. Но, слава богам, со мной обошлось, в плане растерзания, но эта горгона отомстила по полной программе. Держа в руках всю сеть парикмахерских салонов и салонов красоты в Екатеринбурге, эта дамочка сделала мне «хорошую» репутацию.
Вот так закатилась моя карьера медным пятаком под кровать. Но если бы удалось устроиться в какой-нибудь салон сейчас, мои душевные потребности и художественные способности были бы реализованы полностью.
После месяца скитаний по друзьям и подругам я, наконец-таки, разрулила все свои жилищные и экономические вопросы. С работой вот-вот наклевывалось. Меня брали барменом в одно неплохое кафе, разумеется, с перспективой менеджера кафе. А один знакомый моего знакомого сдал мне комнату, что называется, в кредит. Комната находилась за тридевять земель от центра и будущей работы, но главное – принцип дальности от Белохвостовых – был соблюден.
Ну, и что?..
В голое окно отсвечивала лампочка Ильича, корявые ветки громадного тополя царапали стекло и хлестали листьями – шум по ночам стоял невероятный. Голые стены с обоями в ужасный горошек и коричневый дощатый пол начисто вышибали весь энтузиазм каждый раз, как я заходила в эту комнату.
После уроков заведывания бутылками, открывашками, стаканами, кружками и фужерами домой я появлялась к полуночи. А ведь это было только обучение. Что будет, когда встану за барную стойку, неизвестно…
Но мне и тут «повезло»! В кафе стали захаживать знакомые лица: друзья Кирилла, его знакомые, знакомые его знакомых и т.д., и т.п. Они, как истинные джентльмены, тыкали в меня пальцем и насмехались над моим теперешним положением. Конечно, это было деликатно, культурно, сквозь ангельскую улыбку.
Не удивлюсь, если об этом докладывалось Кириллу и госпоже Белохвостовой. Уж она-то не преминет указать сынку на то, как он ошибался, взяв меня в жены, и похвалить, что вовремя одумался и развелся.
Как бы мне хотелось размазать по ее лицу килограммы заморской косметики!
После третьей встречи уже с сестрой Кирилла (которая пришла, якобы, просто отдохнуть, а на самом деле убедиться в правоте сплетен обо мне и посмеяться в лицо) я, не дожидаясь, когда она подойдет и покажет змеиный язык, тут же заявила директору кафе, что место бармена свободно.
Нет, все это было не по мне! «Вороньём» меня не испугать, да и понимала я, что ухватилась за это предложение только из-за безысходности: деньги заканчивались, и за жильё надо было платить. Комната ужасала своим комфортом, и, кажется, у меня начиналась аллергия на Екатеринбург, город, в котором я выросла…
После всех поисков, встреч, разговоров, упреков, собственных размышлений решение переехать к матери пришло само собой и даже показалось самым рациональным из всех тех, что приходили в голову.
