— Бежи-и-им.
Ноги чуть не подворачивались на металлоломе, торчащем сверху, но мы уже не обращали внимания на боль. Рядом кряхтел Лекарь, тоже перепрыгивая с ящиков на ящики. Я скакал, лихорадочно думая, что делать с Борей.
Своих нельзя бросать!
Сбоку покачивались глаза тролля, он с интересом смотрел на происходящее, стоя в широком проходе.
Ну, Гончар, смелость города берёт…
И я, недолго думая, взял резко левее, поскакав к боссу.
— Гонча-а-ар! — заорали сзади.
— Бегите!
Я так-то понимал, что они особо не знали, куда им бежать, но другого выхода не было. Либо сейчас ловить момент, либо…
Мимо меня неожиданно пролетел визжащий гоблин, я едва успел увернуться. Тролль особо не парился, и кидался в нас всем, что попадётся под руку.
Ящики под ногами ухнули вниз, я в последний момент успел оттолкнуться и прыгнуть, чтоб зацепиться за шлем тролля. Прямо передо мной распахнулись огромные глазищи — растерянный громила даже не знал, что делать.
А я взял и долбанул теслом по зрачку. Нет, удар у земледельца слабоватый, если нет земли. Но железкой прямо в глаз — это и в Африке железкой прямо в глаз!
— А-А-А-А!!! — вырвавшийся рык тролля ударил, подбрасывая, но мои пальцы удержали, и меня закинуло на верхушку его шлема.
С круглого темечка я сразу съехал вбок, и удивительным образом встал на плечо. Со стороны целого глаза…
Ну, такие дела надо поправлять. И, хорошенько размахнувшись, я опять вогнал тесло.
Дальше всё сплылось в единый шумящий и грохочущий кадр.
Тролль, одной рукой держась за глаза, пришёл в ярость и стал размахивать полутонным топором без разбору, круша всё вокруг. Уцелевшие штабеля взорвались железным дождём, я нырнул за затылок гиганту, так и цепляясь за шлем.
— УА-А-А-А!!!
Где-то вдалеке на выходе, спрыгивая с последних ящиков, мелькнули ребята, исчезая в проёме. Лекарь обнимал дубинку, Блонди снова в форме львицы, а в руках у Биби уже была рогатка.
За ними в проём устремились уцелевшие гоблины.
Но самое приятное, что в ржавой буре из трухлявых досок и железок скакала, уворачиваясь, тень надзорщика. Игрок спасался от летающего вдоль пола топора, от шальных гоблинов, и от падающих со всех сторон железок.
Тролль тряхнул головой, будто чёлку поправил, и меня крутануло вместе с его шлемом. Это окончательно закрыло ему обзор и прибавило ярости.
Топор засвистел, как лопасти вентилятора, в трухлявую бурю добавились зелёные брызги и куски тел — гоблины не выживали в этом катаклизме.
Держаться одной рукой больше не было сил, мои пальцы соскользнули — и в этот момент в шлем врубилось лезвие секиры. Внезапно над складом повисла тишина.
Я скатился по жирному животу и коленкам, рухнул на гору досок с железками. Зашипев от боли, я резко поднял голову.
Тролль — настоящий молодец, и решил проблему кардинальным образом. Просто зарубил проблему, мешающую видеть всё вокруг, и неважно, что проблема висела на его лице. Уж не знаю, как он так перехватил топор, но удар у него был отменный.
Лезвие вошло надёжно и глубоко, сразу же обагрилось бурой кровью, вперемешку с чем-то зелёным. Тролль хрюкнул, надувая сопляной пузырь через низ шлема, а потом стал заваливаться.
Прямо на меня…
— Твою за ногу! — несмотря на боль и порезы, я рывками пополз вперёд.
И я успел. Вот только от падения исполина меня снесло, да ещё накрыло сверху железками. Оставалось только хрипеть и выть от боли…
Я заворочался, понимая, что у меня что-то сломано. Кажется, нога.
Тут моя рука коснулась кого-то. Так бывает, ты понимаешь, что это может быть только кожей человека. Или гоблина?
Развернувшись, кое-как вытаскивая себя из-под завала, я вылез наверх. Весь склад был заполнен криками и стонами.
— Убили, нах…
— Моя нога, на! Где моя нога?
— Да нет её. Ни хрена!
Надо отдать должное гоблинам, они ещё умудрялись противно ржать, некоторые при этом заметно булькали кровью. От этого стало немного страшно, и я, понимая, что время поджимает, пополз вперёд.
И едва не пропустил человеческую руку. Я теперь видел, что коснулся не руки гоблина…
Эту мощную ладонь я узнаю из тысячи!
— Боря, пипец! — я попытался откинуть пару разгромленных ящиков, порезался о ржавые клинки.
Рука не шевелилась, и я, повинуясь интуиции, сунул руку в кошель. Где этот свиток воскрешения, мать его за ногу?
Недалеко от меня тоже стали двигаться обломки. Двигаться, освобождая грязное, покрытое пылью и ржавчиной, нечто.
Так могла выглядеть только маскировка…
— Именем… кха… кха… Министерства, — прокашлял игрок, его заклинание сбоило, то и дело показывая его глаза.
— Пошёл ты, — прохрипел я, а потом, схватив Борю за ладонь, прочёл свиток.
— Угум-угум, — донеслось из-под ящиков.
Я не знал, что делать, и просто вскочил, упираясь здоровой ногой и пытаясь вытянуть Борю.
— Ты, отпрыск Чекана, — надзорщик пополз ко мне, — Какого ты лезешь не в свои дела?
Он поднял посох, и у меня мурашки побежали по спине. Ребята говорили, что этот козёл выжигал целые орды гоблинов.
Но посох лишь искранул, потом выплюнул струйку дыма. Ругаясь, надзорщик откинул сломанное посередине оружие.
А меня взяла злость, я стал упираться ещё сильнее. Раз фортуна дала время, то надо тянуть мычащего Борю.
Злился же я на слова про «лезть не в свои дела». Кто полез, я?! Да это их фиговы сообщники напали на меня в подворотне! Это им же понадобилась эта долбанная песня, которая якобы должна быть у меня в голове.
— Сраный везучий нуб, — рявкнул игрок, снова показавшись из воздуха целиком.
Надзорщик потянулся к поясу, ничего там не обнаружил, и снова выругался. Стал растерянно крутить головой:
— Где?!
Неожиданно Боря заметно выдвинулся наверх, показалась макушка его шлема. И надзорщик сразу махнул рукой в мою сторону:
— Замри.
Меня охватило оцепенение, и я застыл всё в той же позе — вытягивая за ладонь Борю из-под завала.
— Ладно, так придушу, — надзорщик стал подниматься, брезгливо отряхивая ладони, — Ну, вот жил бы спокойной нюбсовой жизнью. Нет, ты полез, тебе же, как и папашке, всё надо.
От его элегантного костюма осталось жалкое рваньё, зато кольчуга, закрывающая тело до самой промежности, теперь блестела во всей красе. Захрустели под его ногами обломки, он склонился, грязные пальцы коснулись моего горла:
