Фейт улыбнулась: тяжкий камень безнадежности наконец-то свалился с ее сердца.
Холодный душ окончательно привел ее в чувство. Она открыла кран до отказа и с наслаждением подставила лицо и тело потокам холодной воды. Казалось, они смывают само воспоминание обо всех ужасах этого утра. Дела не так уж и плохи. Коул, наверное, еще сидит в офисе у Джергена и смакует сегодняшнюю победу – что ж, его ждет большой сюрприз!
Фейт вытерла волосы, откинула их назад и закуталась в легкий хлопковый халат. В спальню она входила с решительной улыбкой. Готов ты или нет, Коул Камерон, но я...
Ее улыбка погасла в одно мгновение: в комнате стоял Коул, собственной персоной, лицо его выражало крайнюю степень бешенства.
– Фейт! – рявкнул он. – Где он? «Боже, – подумала она, – помоги мне...»
– Где он? – повторил Коул и, когда Фейт не ответила, со злостью захлопнул дверь и направился к ней.
Она испуганно всхлипнула и прижалась к стене.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
У Коула и в мыслях не было приезжать в дом Камеронов.
Он проводил Фейт взглядом (она вышла быстрым шагом, с высоко поднятой головой и бледным как мел лицом).
– Ей нелегко, – сказал Джерген после минутного молчания.
– Да, – безразлично бросил Коул. – Такова жизнь.
– Не подумайте, что мне жаль ее, но... вам следовало дать ей больше времени на то, чтобы покинуть дом.
Коул посмотрел на него как на больного.
– С какой стати?
– Если бы она обратилась в суд, ей дали бы не меньше тридцати дней.
– Я не судья, а Фейт слишком умна, чтобы тратить последние деньги на тяжбу.
– Это так, но есть вещи, с которыми надо считаться.
– Что вы хотите сказать? – Коул обернулся и с удивлением заметил, что адвокат волнуется. – Говорите по-человечески, Джерген, я не в настроении разгадывать ребусы.
– Мне следовало упомянуть об этом раньше. Понимаете, я обязан быть сдержанным во всем, что касается личной жизни моих клиентов, но...
– Но?..
– Если бы миссис Камерон жила в доме Камеронов одна... – Адвокат тщательно подбирал слова.
– Если бы?
– Тогда, возможно...
– Говорите же быстрее! Кто там еще живет вместе с моей «сестренкой»?
Джерген вздохнул и ответил:
– Питер. А ведь теперь у нее совсем не будет денег, чтобы содержать...
Кровавая пелена заслонила Коулу глаза, и он уже не мог расслышать ни единого слова. Плохо соображая, что делает, он оттолкнул Джергена и бросился вниз по лестнице. Фейт уже уехала. Коул бросил пиджак на заднее сиденье, сел за руль и нажал на газ. Одна мысль о том, что Тед всего несколько недель как умер, а его жена уже привела в дом любовника... Не куда-нибудь, а в дом Камеронов! И содержит его на деньги покойного мужа! Эта мысль приводила Коула в бешенство. Спасаясь от оглушительных гудков, надрывавших уши всякий раз, как он на бешеной скорости срезал угол, Коул вырулил на окружное шоссе. Скоро город остался позади. В открытые окна машины врывался свежий воздух, мимо проносились луга и леса.
Коул свирепо нажал на педаль, машина рванулась вперед, но напряжение не спадало. У его «сестренки» есть мужчина, любовник, который живет с ней в одном доме, спит в ее постели, занимается с ней любовью. С ней – с женщиной, которая однажды принадлежала ему самому.
Двадцать минут спустя на фоне неба возник силуэт дома Камеронов, огромного и безобразного. Машины во дворе не было, но это было вполне понятно – конечно же, Фейт поставила ее в гараж. Сейчас она, вероятно, объясняет своему ненаглядному, что денежки уплыли. Ведь только богатая вдова может позволить себе оплачивать услуги альфонса.
Коул миновал вычурное крыльцо и в очередной раз подумал, что его отец так и не сумел понять разницу между настоящим стилем и грубой подделкой. Через минуту дверной звонок охрип от непрерывного звона. Коул стукнул кулаком в дверь.
– Фейт! – окликнул он. – Фейт!!!
Ответа не последовало. Дверь была заперта, внутри было тихо. Коул скрипнул зубами. Было просто унизительно стоять под дверьми, в то время как Фейт развлекается со своим приятелем. Дверь была не слишком массивна, и ее не составило бы труда взломать, но... В прежние времена под ковриком всегда лежал запасной ключ – как знать, может быть, и сейчас... Да. Ключ был на месте. Двери негостеприимного дома распахнулись.
За эти годы дом ничуть не изменился. Холл был полутемным и мрачным, мебель – массивной, внушительной и аляповатой.
– Фейт.
Коул быстрым шагом пересек комнаты. Если ее нет здесь, она, вероятно, наверху. В глубине души Коулу уже и не хотелось ее искать, но... Какого черта? Теперь это его дом, а не ее, и он имеет право вышвырнуть отсюда кого только пожелает. А Фейт... она могла бы проявить побольше уважения к памяти его брата.
– Фейт! – в последний раз крикнул Коул, поднимаясь по ступенькам. Наверху слышался шум воды – кто-то принимал душ. Коул открыл дверь в хозяйскую спальню. Она была пуста. Никого не оказалось и в комнате, которая, на его памяти, была комнатой Теда. Следующая комната когда-то принадлежала ему...
Здесь тоже все было по-прежнему, даже шторы не изменились. Вот только атмосфера неуловимо изменилась. Может, Фейт живет именно здесь?
Дверь в ванную отворилась, и в комнате появилась Фейт в легком халате и с мокрыми волосами.
– Фейт.
Едва увидев его, она вскрикнула и отступила назад, однако ее испуг разозлил его еще больше.
– Где он? – крикнул Коул, но она не ответила, только прижалась к стене, вздрогнув от грохота захлопнувшейся двери. – Я задал тебе вопрос. Где он?
– Кто?
– Ты прекрасно знаешь «кто»! – Коул оттолкнул ее и заглянул в ванную. – Питер, вот кто!
Коул распахнул дверь туалета, хотя был уверен, что уж там-то никто прятаться не будет. Ни Фейт, ни ее любовник не могли его слышать, но Коул не мог так просто отказаться от своих поисков. В нем проснулось что-то первобытное, то, чего люди и не замечают в себе под обликом цивилизованного человека. Коул снова повернулся к ней и повторил:
– Скажи мне, где он.
О боже! Неужели он знает! Фейт обессиленно оперлась о спинку кровати. Конечно, рано или поздно он все равно узнал бы, но почему он так взбесился?
– Отвечай! Где он?
Ее голос предательски задрожал.
– Я не знаю.
«Элис! – умоляла про себя Фейт. – Элис, где бы ты ни была, не возвращайся!»
– Ну хватит, детка! Перестань прикидываться. Где этот мужик?
– Я же сказала... – начала было Фейт, но неожиданно осеклась.
Он сказал «мужик»?
