Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
Он стиснул зубы.
– На твоем месте я бы больше переживал о Чейзе. Что, если он сбежит?
– Он не сбежит, – сказала я. – Он меня любит. Что, если я не смогу вам помочь?
Я увидела, как он закатывает глаза, даже несмотря на его очки.
– А что, если он виновен? – спросил наследник.
– Он невиновен, – сказала я, вставая со стула. – Вот. Пишите новый контракт.
Он сел за стол и открыл новую баночку небесно-голубых чернил. Он написал контракт невероятно четким почерком, тихо задавая мне вопросы, прежде чем дополнять или изменять первоначальные формулировки старого контракта. Я стояла, прислонившись к столу, и говорила, какие формулировки хотела бы видеть в документе. На третьей странице он разбавил чернила водой.
– Ваша мать принесла в жертву и поставщика чернил? – спросила я.
Его плечи напряглись, а пальцы сжались.
– Можно и так сказать.
– Теперь меня все устраивает.
Джулиан, Уилл и остальные жители Лощины будут в безопасности, если они не нарушили какие-либо существующие – наследник не хотел добавлять это уточнение – законы. А если Уилл виновен, он будет принесен в жертву.
Но он не виновен.
Уилл всегда был законопослушным гражданином. К тому же ему нужно было думать о Джулиане. Он не стал бы подвергать опасности своего сына. Он бы так с нами не поступил.
Также я настояла, чтобы, по условиям контракта, жителей Лощины больше не приносили в жертву. Нас было очень мало, и город был слишком далеко, чтобы оно того стоило. Наследник согласился.
– Тогда договорились, – сказал он. – Копию ты получишь завтра утром. Сейчас от тебя требуется только биографическая справка и часть тебя, чтобы убедиться, что подписи скреплены должным образом.
– Слишком много страниц, чтобы сказать, что вы меня используете, – сказала я, выдергивая несколько прядок волос.
Наследник стянул перчатку и поцарапал тыльную сторону ладони кончиком пера.
– Ты можешь использовать своих творцев без ограничений. И ты используешь меня точно так же, как я использую тебя. Или я неправильно тебя понял?
– Нет, – сказала я. – Просто вы говорите об этом очень честно, тогда как этот контракт составлен совсем не за этим.
– Хорошо, – сказал он, снова обмакивая перо в чернила.
Со своего места я смогла заметить, как его губы скривились в едва заметной усмешке.
– В настоящее время ты проживаешь в городке Благой-Повержен-в-Лощине, да?
– Сейчас мы называем его просто Лощиной.
Он записал мое полное имя и спросил:
– Дата рождения?
– Мне семнадцать, я родилась зимой. Точнее сказать не могу, – я пожала плечами на его вздох. – Скорее всего, я родилась в первый день бирдаффина. Я всегда говорю так, но, возможно, я родилась в предпоследний день года. Выбирайте любой на ваш вкус, у вас есть целых пять вариантов.
Он поднял глаза. Чернила капнули с пера на страницу.
– Моя мать записала мою точную дату рождения и даты рождения моих братьев и сестер.
– Моя мать работала по шестнадцать часов в сутки на заводе боеприпасов Норткотта, а бумага стоила дорого.
Больно осознавать, что я помню этот простой факт, но забыла, как она выглядела и какой у нее голос. Я пожертвовала воспоминаниями об этом за те годы, что жила в Лощине, чтобы сохранить жизнь ее жителям. Я сохранила свои воспоминания о пэре, на которого она работала. Она работала на Ланкина Норткотта по шетнадцать часов в сутки на протяжении десяти лет – и погибла после несчастного случая, которого можно было избежать. Норткотт не хотел платить за обслуживание оборудования, так что моя мать и еще с десяток человек вместе с ней лишились из-за этого жизней.
Когда-нибудь Норткотт за это заплатит.
– Жительница Болот, которая связана с Лощиной и у которой есть двуосененная дочь? – спросил он. – Кто-то совершенно бесхитростный предположил бы, что ты попала туда, где ты сейчас, с помощью своих творцев.
«Возьми пятно с бумаги и, если понадобится, чернила с пера, – взмолилась я. – Он очень их любит. Уничтожь его воспоминания о том, что я сказала о своей матери».
Конечно, этого хватит, чтобы стереть из памяти всего шестнадцать слов. Моя мать принадлежит мне и только мне. У меня так мало воспоминаний о ней. Нельзя, чтобы наследник о ней думал. А если он будет о ней думать, я заставлю его о ней забыть.
Мой худотворец сделал выпад, Наследник вздрогнул, а затем обмакнул свое теперь пустое перо в бутылку и позволил чернилам наполнить его.
– Напишем, что в первый день года.
Я улыбнулась.
Вот почему концепция нефизических жертвоприношений была такой революционной и никогда никому не преподавалась. Поэтому наследника связали знаком, как только он вернулся из Хилы. Никто не знал, когда осененный заключает такой контракт, и такие контракты не требовали от осененного видимых действий. От крови оставались пятна. Но было непонятно, когда в жертву приносилось чувство.
Никто не знал, что Алистер сделал в Хиле, пока не стало слишком поздно.
Поскольку я не была связана и могла приносить нефизические жертвы, я могла использовать своих творцев без чьего-либо ведома.
Чтобы принести в жертву кровь наследника, мне пришлось бы его убить. А чтобы манипулировать его воспоминаниями, мне нужно было всего лишь находиться рядом с ним.
Наследник макнул перо в царапину с тыльной стороны ладони и подписал свой контракт. Потом он протянул мне новое перо с острым кончиком и заставил и меня расписаться собственной кровью.
– Мне понадобится твоя помощь во время жертвоприношения.
Я искоса взглянула на него.
– Что вы задумали?
– Мне нужно либо совсем немного крови, – сказал наследник, – или какое-нибудь очень ценное воспоминание. Более ценное, чем то, которое ты уничтожила… Думаю, оно было о твоей матери.
Я оцепенела. Он улыбнулся.
– Воспоминание о том, как я впервые попробовала ежевику. – Я протянула ему руку. – Это было летом, мне было десять, и я впервые была за пределами Устья.
– Подойдет, – он взял меня за руку, его голые пальцы, холодные и сухие, прижались к моим, и усмехнулся. – В Лощине ты истощила себя.
Я это знала, но отсутствие воспоминаний там было лучше опасности здесь. Хотя теперь я могла помочь что-то сделать.
– Неужели за Уиллоуби Чейза действительно стоит умереть? – спросил наследник, поднимаясь со стула. Он все еще крепко сжимал мою ладонь. Он усмехнулся, и трещина у него на губах закровоточила. – Уничтожишь мое воспоминание еще раз, и можешь забыть, что у тебя в принципе есть творец, – он отпустил мою руку и отвернулся. – Запри за мной дверь. В этом дворце есть вещи и похуже меня.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
